В этом видении Даллас что-то прокричал им и через мгновение умчался прочь.

Даллас понял, что это ещё не произошло. Он ещё этого не делал.

Рака и человек были покрыты сажей и казались ослабленными, но Джексона держали крепко. Кто-то стоял в стороне и... наблюдал за происходящим? Даллас не мог разглядеть эту личность, только знал, что он или она здесь находились.

В дальнем конце коридора была брюнетка, тоже покрытая копотью, к тому же истекающая кровью. Она стояла на коленях, и глаза у неё были остекленевшими, как будто она находилась под воздействием наркотиков.

Рядом с ней он увидел изящную темноволосую Мию, которая приставила пушку к голове брюнетки.

– Она убьёт тебя! – прокричала Миа Джексону.

Брюнетка рассмеялась, будто ей было вообще всё равно.

– Она права, Джексон.

Джексон, не обращая на них внимания, продолжил вырываться, не прекращая кричать. Эти крики отзывались эхом в голове Далласа, заставляя его съёжиться, почти вызывая у него рвоту.

Наконец, Джексон сумел освободиться, оттолкнул ослабевшую пару от себя и схватил пушку. Брюнетка тоже схватила пистолет. Миа выстрелила, Джексон выстрелил, брюнетка выстрелила. И безликая персона, скрывавшаяся в углу, выстрелила тоже.

Один из смертоносных лучей попал в Джексона.

В этот момент, видение Далласа прекратилось, как будто произошло короткое замыкание, и он, задыхаясь, откинулся на спинку стула, пытаясь сфокусироваться на том, что происходило здесь и сейчас.

Что. За. Чертовщина?

Переводчики: Eddie_10

Редактор: natali1875

Глава 5

Разочарование распространялось внутри Ли'Ес подобно раковой опухоли, поедая её, поглощая дюйм за дюймом. Каждый день босс связывался с ней и спрашивал о прогрессе с Джексоном; каждый день её ответ оставался неизменным: "Прогресса нет".

Эти слова были абсолютно чуждыми ей. Она никогда не произносила их прежде и ненавидела то, что произносит их сейчас. Провал не принесёт ничего, кроме боли.

А боли она отчаянно хотела избежать. Однако Ли'Ес не давила на Джексона. Каждый раз, рассматривая способы воздействия на него (отрезать один из пальцев, попытаться снова стереть память, приковать наручниками к кровати), она отговаривала себя от этого.

Почему?

Ответ на этот вопрос ускользал от неё так же, как и успех.

Он был мужчиной. Просто мужчиной. "Ничего особенного". Ли'Ес тут же поняла, что обманывает себя: его мужеством стоило восторгаться, а внутреннему огню завидовать.

Что ей делать?

Раны Джексона хорошо заживали, однако казалось, что он стал абсолютно другим человеком.

Он был вежливым, замкнутым, никогда не говорил невпопад и не произносил ни одного грязного слова или косвенного намёка, что делал в клетке Томаса.

Теперь он был мужчиной, о котором она читала в его досье, и это ей не нравилось. Ли'Ес хотела, чтобы старый Джексон вернулся, хоть и не могла понять почему. Единственное, что в нём осталось прежним, это то, что он отказывался отвечать на все её вопросы.

Конечно, ему не нужно было делать того, чего он не хотел, ведь у него была свобода выбора. Она завидовала этому так же сильно, как была разочарована отсутствием сотрудничества с его стороны. Всю свою жизнь она не имела возможности выбирать.

Хотя, если честно, это было не так. Один выбор у неё всегда был: жизнь или смерть. Несмотря на то, что выбор этот был плохим, она не была уверена, почему так сильно цеплялась за свою жизнь или продолжала повиноваться Эстапу снова и снова.

Умереть было бы проще, но она держалась, повиновалась и всегда наблюдала за окружающими, желая испытать хотя бы половину того, что испытывали они. Любовь и страсть, смех и дружеское общение.

Хотя бы раз.

Ли'Ес подавила фырканье. Она взбиралась на горы, участвовала в перестрелках и драках на ножах. Преодолевала минные поля, передвигалась в горящих зданиях, выпрыгивала из самолётов и автомобилей на ходу.

Чёрт, да она даже учила девочек-подростков делать то же самое – определённо свидетельство её силы. Однако ей никогда не хватало мужества упереться и сказать: "Нет, я не сделаю этого" или "Убейте меня, мне плевать". Этого она не могла. Если честно, её мужества не хватало даже на то, чтобы завести возлюбленного.

Кого-то, кого она бы желала. Кого-то, кого босс не приказал ей трахнуть, чтобы завоевать доверие. Кого-то, от кого ей ничего не нужно было бы украсть и кого-то, кого не нужно было бы убить так, как могла только женщина, находящаяся на мужчине.

Она просто слишком сильно боялась.

Теперь же, кое-кто искушал её забыть о работе и страхах и просто наслаждаться. Это и был тот "раз", которого она всегда желала, но Ли'Ес чувствовала себя потерянной. "Просто дерзость Джексона мне в новинку, вот и всё".

Правда ведь? Это могло объяснить, почему, чем больше она наблюдала за ним, тем сильнее её тело реагировало и желало его, несмотря на то, что она знала – этого делать не стоит. Не то чтобы она могла что-то сделать в этой ситуации.

Для неё страсть всегда приравнивалась к агонии. Когда босс вызовет её, а он вызовет, она покинет Джексона. И, если ей прикажут убить его, то она убьёт. Без вопросов. Без колебаний. Будут ли слёзы? Возможно. Скорее всего, она будет по нему скучать.

И даже если бы они смогли быть вместе, Джексон ни за что не продолжит встречаться с ней, если бы ей приказали переспать с кем-то другим, пока его не было рядом. Как бы сильно Ли'Ес этого не хотелось, она бы не стала скрывать от него измену, притворяясь, что была верной, только для того, чтобы он её не бросил.

"Если только не прикажут это сделать, – подумала она горько. – Как мне с этим справиться?"

За годы работы она преследовала многих людей и чужих. Пытала, и холодно, жестоко убивала. В тех ситуациях она знала, что делать.

Однако с Джексоном чувствовала себя не в своей тарелке.

"Почему? – подумала Ли'Ес снова. – Чем он отличается от других?"

Возможно, дело в его упрямстве или силе. Если у Джексона и было слабое место, она его не обнаружила. В последние несколько дней даже казалось, что у него не было мужских потребностей.

Он не прикасался к ней снова, после того как они лежали на кровати, и она притворялась его женой. Джексон сторонился её как чумы.

"Что, если бы я на самом деле была его женой?"

Эта мысль пронзила подобно молнии, и она не могла её прогнать. Не могла и остановить приступ тоски, который за ней последовал, проникая в самую душу. Посмотрит ли он на неё снова с тем огнём и той страстью? Даже нежностью?

О, эта нежность тогда чуть не погубила её. Никто никогда не смотрел так на Мишку Ли'Ес прежде. Все рассматривали её с опаской, аналитически и боязливо. Но не тогда, не Джексон.

Когда он взглянул на неё этими прекрасными серебристыми глазами, мягкими и любящими, ей так сильно хотелось, чтобы воспоминания, которые она поместила в его голову, были настоящими.

"Снова хочешь чего-то, глупая девчонка? Ты же знаешь, что приносят желания: ни-че-го".

Вздохнув, Ли'Ес оперлась на стену в гостиной и принялась наблюдать за тем, как Джексон вытолкнул себя из инвалидной коляски, которую она для него достала, и встал, держась за параллельные брусья, установленные только этим утром.

Он отказывался, когда она предлагала помочь ему, настаивая на том, что сам должен заниматься физеотерапией.

По крайней мере, его кожа приобрела нормальный оттенок, только на челюсти остались следы жёлтого и синего. Опухоль почти полностью спала. Его лицо не было красивым и никогда не будет, но оно по-прежнему абсолютно очаровывало её.

На правой стороне лица был шрам, белый и неровный. Он был старый, и, очевидно, получен задолго до похищения. Теперь рядом с этим шрамом находилось несколько новых, розовых и отёкших, как кошачьи царапины.