– А вы не кажетесь мне таким человеком, чей образ жизни может поддерживаться на зарплату инспектора. Мужчины таких скромных средств не часто оказываются посетителями салона леди Зеры.

Вот оно. Ленуар предполагал, что нечто подобное должно случиться: поведение Фейна подсказывало, что этого стоило ожидать.

Последовала долгая тишина, заполненная только бессловесным обменом между двумя мужчинами, уставившимися друг на друга. Через продолжительное время Ленуар сказал:

– Салон Леди Зеры – действительно место экстравагантности. Каждый изо всех сил пытается соответствовать.

– Могу себе представить, – сказал лорд Фейн с мнимой симпатией. – Но кое-кто в этом не нуждается.

Еще одна полоса молчания. Наконец Ленуар повернулся и направился к двери:

– Я буду рассматривать этот вопрос, лорд Фейн. А до тех пор, держите своих людей подальше от Арлейса. Полагаю, что даже вам будет слишком обременительно позволить себе обвинение в убийстве.

* * *

Покровы мальчишеских век распахиваются навстречу солнечным потокам. Резкое изменение яркости света могло бы ослепить, если бы это только было возможно.

Но мальчик мертв и он не может ослепнуть, потому что по-настоящему не видит, не в том смысле, как живые. Вместо того, чтобы ослепить его, свет щедро открывает новые улики, и он тщательно их изучает. Он видит тех же двоих мужчин, которые приехали забрать тело.

Но есть и новые лица. Они говорят, все одновременно, их губы движутся в общем ритме. Пение? Молитва? Без звука, который бы вел его, невозможно сказать. Он знает все языки смертных, но он не может читать по губам.

Некоторые из обитателей комнаты находятся вне его поля зрения. Он может видеть движения их рук. Если бы они сместились совсем немного.

Подождите. Что-то не так. Только теперь ему пришло в голову задаться вопросом, как веки трупа оказались открытыми.

Он чувствует другое присутствие. Не там, но здесь, где не должно быть ничего, кроме пустой оболочки. Он тянется в пустоту и чувствует легкое прикосновение. Он не один.

Это длится лишь мгновение. Присутствие задерживается достаточно долго, чтобы распознать здесь смерть, неправильность. Оно отходит, но не раньше, чем чувствует свою растерянность и печаль.

Оно пришло не по собственной воле. Оно было вызвано.

Прошли столетия с тех пор, как он чувствовал ярость, но сейчас он почувствовал её снова, густую, горячую и мучительную. Этого не должно быть. Это грех гораздо больше, чем то, что вызвало его сюда. Он жаждет выместить свой ​​гнев на них сейчас, но здесь слишком много света, он бессилен. Неважно, говорит он себе. Они не смогут скрыться от него.

Он отомстит.

Глава 7

День начался плохо, и, казалось, что будет еще хуже. Ленуар проснулся от ужасной головной боли с горьким привкусом во рту – спасибо еще одному затянувшемуся вечеру у Зеры.

В квартире не было ничего съедобного – сыр пропал, а хлеб был чёрствым, поэтому он отправился в участок, не позавтракав. Там он был вынужден около часа выслушивать глупые предположения Коди, сопровождаемые сценой кровоточащего от пиявок человека (на второй мысли, возможно, он порадовался, что не позавтракал.)

В довершение всего дворянин, ответственный за преступление, вообразил, будто молчание Ленуара можно купить: предположение, к его огромной досаде, совершенно необоснованное.

К тому моменту, когда вечер набросил темное покрывало на крыши, Ленуар уже буквально изошелся желчью. Фейн даже не стал дожидаться реальных доказательств, прежде чем решить, что откупиться будет самым простым выходом из ситуации. В глазах кого-то достаточно мстительного, это могло бы только прибавить делу привлекательности.

Ленуар чувствовал себя крайне мстительным.

Если Фейн думал, что добиться молчания можно легко, скоро ему придется убедиться в обратном. Но для начала Ленуару необходимы рычаги. Одного любовного послания недостаточно, чтобы убедить судью. В лучшем случае, оно предполагает наличие романа между леди Фейн и Арлейсом, но само по себе ничего не доказывает. Нужно что-то конкретное, нечто, что свяжет Фейна непосредственно с избиением. К счастью, у Ленуара уже была идея, как это нечто заполучить.

Он нашел Зака в «Маленьком Бочонке», той захудалой гостинице, где они познакомились. Мальчик бездельничал около очага с кувшином пива в руке (в каком адском огне он это взял?), пристально разглядывая комнату в поисках вероятной добычи.

Когда он заметил Ленуара, его лицо осветила широкая улыбка, и он с энтузиазмом замахал. Ленуар не мог отрицать, что почувствовал себя лучше, получив такой прием, даже если он исходил от жалкого маленького уличного полукровки. Видит Бог, немногие радовались в присутствии Ленуара.

– Что ты тут забыл, Зак?

Мальчик нахмурился:

– А вот и радушное приветствие.

– Тебе не идет этот вид оскорбленного достоинства, – сказал Ленуар, скривившись. – Предполагалось, что ты должен искать кое-что для меня.

– Так я этим и занимаюсь! Ты не можешь винить человека в том, что он делает перерывы время от времени. Там холодно, как в могиле Дуриана.

Ленуар не мог не согласиться. Даже в такой близости к очагу ощущалось, что часто открывающаяся и закрывающаяся дверь держала комнату в постоянной прохладе. Завсегдатели не придавали значения подобным вещам: большинство было слишком поглощено своими бокалами, чтобы обращать внимание на что-либо вообще.

«Маленький Бочонок» был одной из самых шумных таверн Кенниана: одна из причин, по которой Зака частенько можно было отыскать там. Пьяниц мало беспокоит кража их кошельков.

– В любом случае, – сказал Зак. – Что-то я не пойму, почему ты изображаешь такое удивление. Сам же пришел сюда меня искать.

– Да неужели? С чего ты это взял?

– Ты приходишь сюда, только если ищешь меня.

Ленуар хмыкнул:

– Очень хорошо, признаю твою правоту. Факт остается фактом, однако, твоё задание всё еще не окончено.

– Будто я сам не знаю. У меня ничего не выгорело, – Зак угрюмо посмотрел на кувшин в своих руках, будто в этом была его вина.

– Поручение, которое я тебе дал, не из простых, – согласился Ленуар. – Но ты не должен позволять себе унывать. Я очень рассчитываю на твои таланты.

Зак засопел, его раздраженное лицо скрылось за ободком кувшина.

Ленуар дорого бы отдал, чтобы узнать, кому из этих вертепных крыс могло прийти в голову дать девятилетнему мальчишке полный кувшин пива, но у него не было времени заниматься этим.

– Между тем, у меня есть другое задание для тебя.

– Хорошо, – осторожно ответил Зак, облизывая губы.

– Мне нужно, чтобы ты свёл меня с каким-нибудь амбалом.

– Амбалом?

– Бандитом, Зак. С тем, кто за деньги готов помахать кулаками.

– А, ясно. – усмехнулся Зак. – Теперь понятно. Я не в курсе уличных сплетен, но головорезы и наёмники моя специальность. Пойдём.

* * *

Ленуар притормозил, когда узнал переулок. Узкая, петляющая дорожка закончилась у небольшого дворика, окруженного двух- и трёхэтажными зданиями. Их тёмные силуэты выстраивались в полукруг, словно сборище пьяниц за игрой в кости. Это был тупик, и, значит, у Зака могла быть только одна цель- «Хромая гончая».

– Ты бываешь в подобном месте? – изумленно спросил Ленуар.

Зак обернулся, черты его лица были едва различимы среди теней. В переулке было темно, только жаровня во дворе перед ними давала размытое янтарное свечение. Колеблющееся пламя рисовало жуткие фигуры на штукатурке и балках фасадов лавок, давно закрытых на ночь.

– Иногда, – сказал Зак. – Это не так плохо, как ты думаешь.

– Я рад, это слышать, – пробормотал Ленуар, зашагав дальше.

Переулок вынес их в тесный квадрат, который сформировал границы владений «Гончей». Сам трактир расположился в дальнем конце, зажатый между двумя зданиями большего размера и пристально смотрящий на внутренний дворик, как криминальный лорд, который знает, что нельзя поворачиваться спиной к двери.