2 Блокада! Скудный ломтик хлеба — Обычный суточный паек, Блокада! Воющее небо, Коптилки смутный огонек, Блокада — Выстоять, Не сдаться, Собой всю Родину прикрыв… Кто знает лучше ленинградца Святого мужества порыв? В блокадной песне много спелось, Ее прикрасить не спеши, Но в ней и молодость, И зрелость, И возмужание души. Кто б позабыл неблагодарно, Как козьей ножкой под пургой Делился с ним боец ударной Под Пулковом иль подо Мгой? Кто позабыл бы ту минуту, Когда в закатной полосе Сияньем первого салюта, Казалось, смыты слезы все… Блокадной песней сердце живо, В своих глубинах слезы скрыв, Не от блокадного ль прорыва Идет космический прорыв? И ленинградцы крикнуть рады С рабочей гордостью простой: Наш космонавт — герой блокады, Бессонной — Той, Победной — Той! Он кормчий звездного причала На трассах черной глубины, Ведь биографии начало — В геройских днях большой страны. В их славной песне много спелось, Ее продолжить поспеши! В ней наша молодость, И зрелость, И взлет стремительной души! 3 Не раз мы в космос провожали Героев много лет подряд, Но вот в космические дали Летит земляк твой, Ленинград! Он закален страдой военной, Когда мужал в блокадной мгле На ленинградской, Вдохновенной, Непобеждаемой земле. Весь мир восторженно листает Жизнь ленинградского орла, И на пути героя тает Веков космическая мгла. А он, Летя над Ленинградом, С каким восторгом чистым рад Своим сыновним теплым взглядом Окинуть мирный Ленинград. Его простор, Январски свежий, И новостроек целину, И белый снег вдоль побережий, Как вешней чайки белизну… «Мертвому полю под крыльями во́рона…» Мертвому полю под крыльями во́рона Спать — не поднять головы, Кожа березы осколком разорвана, Солнце не штопает швы. Снова погибших — им нет воскресения — Мать призывает во сне… Нет, не таким в это утро весеннее, Край мой, ты видишься мне. Синих озер самобранные скатерти, Синих небес благодать… Если б из них я умел моей матери Новое сердце соткать! «Летели чайки с вестью торопливой…»
Летели чайки с вестью торопливой, Ручьи, журча, прислушивались к ней, Вдоль тихого озерного залива Ты шла ко мне из памяти моей. Ты шла ко мне из полночи бессонной, Когда кромсали бомбы грудь земли, Из-под обломков красного вагона, Где кровь детей затеряна в пыли. Ты зимний мир улыбкой утешала, И, радости откликнуться спеша, Земля весенней пахотой дышала И голубою дымкой камыша. О сыне недостойном беспокоясь, Ты шла ко мне спокойствие вдохнуть, И кланялись тебе тростинки в пояс, И волны твой вылизывали путь. Дышало рябью ветрено и сиро, Но, мир своей любовью осеня, Ты шла ко мне — и сотворенье мира Казалось делом завтрашнего дня. «Два отделения поют…» Два отделения поют. Звучит не песня, а салют, Не голоса поют — сердца О дружбе, верной до конца. На пограничном берегу Такую дружбу берегут Под злобой западных ветров, В косых лучах прожекторов. В больших и шумных городах, В беспечных парках и садах Ты вспомнишь, как поют сердца О дружбе, верной до конца. На скалах голых и крутых, В лесах дремучих и пустых Ценить научишься не вдруг Пожатье мужественных рук. Но, оценив, поймешь навек, Зачем сквозь падающий снег О дружбе, гордой как салют, Два отделения поют. БАЛТИЙСКАЯ ВЕСНА 1 Обнявшись за́ плечи по-братски, Навстречу солнцу и весне Идем по старой Петроградской, По юной нашей стороне. Волной апрельского размаха Нева торопится вперед, Хрустящий взламывая сахар — Задержанный быками лед. |
