ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
СТРАННИК
За окном проносились пригороды Нью-Йорка, которых я никогда раньше не видел. Стемнело, в вагоне зажгли свет, и за темным стеклом можно было рассмотреть только собственную физиономию да далекие огоньки непонятных строений и машин, когда поезд бежал бок о бок с автомагистралью. Легкое покачивание вагона успокаивало, и мне казалось, что я еще очень долго, может быть, всю ночь буду бездумно мчаться в этом поезде неведомо куда... Хотя, на самом-то деле, мне следовало решить для себя несколько важных вопросов. Похоже, мое пребывание в Америке подходило к концу, и нужно было тщательно продумать, как быть дальше.
С тех пор, как я покинул Центр, меня не оставляло странное ощущение. Я знал, что старик Триммер хочет использовать меня в какой-то своей подозрительной игре. Несложно было догадаться, что найти посыльного, который перевез бы чемодан из Филадельфии в Нью-Йорк, для такого могущественного человека как он – дело пустяковое. Удивлял и тот факт, что устраивают этого посыльного в одной из самых дорогих нью-йоркских гостиниц. А все, что непонятно, таит в себе опасность – это я усвоил накрепко. Конечно, Триммер мог и не придать значения такой «мелочи», как разница в стоимости номера в «Волдорф-Астории» и в придорожном мотельчике. Да и сам тот факт, что я буду жить в столь заметном месте, тоже, наверное, должен означать, что я сгущаю краски. И все равно меня не оставляло ощущение, что приближаясь к Нью-Йорку, я все больше и больше вовлекаюсь в самое опасное из пережитых мною приключений.
Неразговорчивые мужики, вручившие мне в Филадельфии чемодан, похоже, послали за мной топтуна. Я просто физически чувствовал его присутствие на вокзале и потом, в поезде. В принципе, можно было попробовать уйти от слежки, но я рассудил, что это было бы совсем уж глупо. Я ведь собираюсь в точности выполнить поручение Триммера. Кто его знает, что лежит в этом чемодане, но совершенно очевидно одно: самым нелепым для меня сейчас было бы попытаться заныкать передачку и уйти, раствориться вместе с ней в большом городе. Жадность – один из составляющих элементов глупости. Проще, спокойнее и, главное, безопаснее сделать то, чего хочет от меня эта контора. Да, как ни крути, а получается, что в этом случае я рискую меньше. Мне было трудно признаться самому себе, что я оказался в ситуации, в которой у меня не было выбора. Такое впечатление, что Триммер, освободив меня от грозного соотечественника, продолжал крепко держать за накинутую им веревку. Хотя отсутствие выбора – это иногда даже лучше, чем его наличие.
Но, сколько я себя не уговаривал, предчувствие беды меня не покидало. А я привык доверять своим ощущениям полностью. Ладно, посмотрим, как там все сложится… Когда я улетал из пустыни, мне показалось, что в Центре случилось что-то непредвиденное. Той памятной ночью, когда нас с Чекистом связали и отвели в тюрьму, поначалу я был уверен, что у меня больше нет никаких шансов. Принимать участие в киднэппинге, да еще когда речь шла о внуке самого Триммера... Только чуть позже, когда мистер Триммер лично заверил меня, что все в порядке и ему известно, что я не сообщник, а, скорее, жертва, я немного успокоился. Вроде бы и понимал, что должен чувствовать благодарность к человеку, который дважды вырвал меня из рук этого Чекиста… а только, честно говоря, очень мне все это не нравилось. Сам не знаю, почему. А потом, перед посадкой в самолет, направляющийся в Лас-Вегас, я вдруг почувствовал, что что-то у них пошло не совсем так, как предполагалось. Даже Настя, которая летела вместе со мной, была непривычно растеряна. Я попытался узнать у нее, что происходит, и куда она исчезла тогда, у ангара. Но ни на один из моих вопросов Настя не ответила.
Потом, когда мы прощались в Лас-Вегасе, мне показалось, что она вполне пришла в себя. Даже чмокнула меня в щеку и попросила на нее не обижаться. Ну и ладно, подумал я, фифа она или нет, а без нее мне как-то проще. Вообще-то мне не было никакого дела до их конторы, и я справедливо рассудил, что лучше всего быстренько выполнить поручение и валить из Штатов.
В Филадельфии два мрачных мужика, не здороваясь, запихнули меня в машину и отвезли на железнодорожный вокзал. Из багажника был вытащен кожаный чемодан, очень похожий на мой, с одеждой, который я получил в самый первый день, в номере нью-йоркской гостиницы. Вот интересно, как бы все сложилось, не сунься я тогда в этот проклятый люк? Наверное, был бы уже на полпути в Калифорнию. Я ведь собирался проехать всю Америку от Нью-Йорка до Сан-Франциско. Говорят, там прямо на улицах растут благоухающие эвкалипты... Только теперь мои планы несколько изменились. Пожалуй, в Европе мне будет значительно безопасней.
Поезд загудел и, стуча колесами на стрелках, ушел под землю. Мы прибывали на Пенсильванский вокзал. Народу в вагоне было совсем мало, и я, доставая из багажной сетки свои вещи, снова увидел в соседнем вагоне присматривающего за мной паренька. Вот идиоты, они что, действительно думают, что я стану играть в прятки с Триммером? Сделав вид, что ничего не замечаю, я, следуя инструкции, спокойно выбрался из здания вокзала и прошел на стоянку такси. Скучающий в ожидании пассажиров водила, увидев у меня в руках поклажу, бросился на помощь, но я отстранил его и сам поставил чемоданы в багажник. Хотя этот мужик и мало походил на «мастера», самому разбираться с доверенным грузом как-то спокойней.
Услышав адрес, таксист с недоверием покосился на меня, и я понял: редкие гости прибывают в «Волдорф-Асторию» с Пенсильванского вокзала. Не исключено, что теперь водила меня запомнит. Это было совершенно ни к чему, но менять что-либо уже поздно. За стеклом машины суетился вечерний Нью-Йорк, который, после нескольких дней пребывания в пустыне, показался мне еще более шумным и многолюдным, чем обычно. Впрочем, возможно, что из окна такси все выглядит несколько иначе.
Я уже начал привыкать к роскоши, и поэтому воспринял как должное, что швейцар отеля бросился открывать мне дверь. Войдя в гостиничный холл, я огляделся. Какие-то люди сидели в креслах и мирно читали газеты. Мимо пробегали посыльные в форме. В стороне стояла блестящая тележка, с верхом набитая багажом. Жаль, меня ни за что не пропустили бы сюда раньше, в моем Росинанте. Здесь можно было славно поработать… Я неторопливо подошел к стойке портье и без хлопот получил ключ от зарезервированного для меня номера. Топтуна-сопровождающего нигде не было видно. Я с удовлетворением кивнул и отправился наверх. В ближайшие несколько дней мне предстояло вдосталь насладиться новой для меня ролью весьма состоятельного, не обремененного делами человека. В своей инструкции Триммер настоятельно требовал, чтобы я побывал именно в тех ресторанах, которые указаны в его списке. Мне следовало жить на широкую ногу, не стесняясь в средствах. Думаю, Триммеру зачем-то нужно было, чтобы я засветился в Нью-Йорке. Оставалось надеяться на то, что он знал, что делает. Ведь если меня почему-либо схватят раньше, чем я передам чемодан, то... Мысль о том, что именно на это Триммер и рассчитывал, я старательно гнал от себя подальше. Приятнее было думать, что он все предусмотрел заранее.
Понятно, что я мог бы не воспринимать его инструкцию так уж буквально: вряд ли он был в состоянии проконтролировать точное исполнение приказа. Но я инстинктивно чувствовал, что со стариком Триммером лучше не хитрить даже по мелочам. Я позволил себе одно-единственное нарушение: сразу же завалился в постель, несмотря на то, что вечер только еще начинался, и проспал без сновидений до самого утра. Должно быть, все переживания, выпавшие на мою долю в Центре, настоятельно требовали компенсации. Поэтому играть в миллионера я начал уже на следующий день, в воскресенье. Это было довольно странно – смешаться с толпой «клиентов» совсем не для того, чтобы «стрелять», а, наоборот, чтобы самому сделаться объектом «стрельбы» для какого-нибудь расторопного коллеги… Ладно, думал я, еще немного, и мои обязательства перед этой конторой будут выполнены. Несколько раз я замечал за собой слежку, но решил не обращать внимания на такие мелочи. Скорее всего, за мной опять присматривают люди Триммера. Ну и пусть присматривают: мне нечего было от них скрывать.
