Наверное, он задремал. Когда он открыл глаза, поднос с едой стоял на столе. Бульон в закрытой серебряной крышкой чашке успел остыть и подернулся пеночкой. Джек взглянул на часы и удивился – было около пяти вечера. Никогда еще он не спал днем так долго. Странно, что до сих пор никто его не разбудил. В этот момент зазвонил телефон, и Джек подумал, что он очень вовремя проснулся. Сонный голос посреди дня был бы расценен как признак дряхлости. Дряхлости, которую Джек не мог себе позволить. Он прокашлялся и снял трубку.

– Извините, что беспокою вас, сэр, – услышал он голос Фрэнка и почувствовал поднимающееся раздражение: если этот дурак считает, что повод, по которому он звонит, действительно незначительный, то мог бы и не беспокоить. А если случилось что-то важное, то к чему эти предисловия! – К вам рвется эта старушка, миссис Аберкомбер. Говорит, что обязательно должна повидаться с вами. В свой прошлый приезд вы пообещали, что встретитесь с ней.

Джек еще раз посмотрел на часы и чертыхнулся. Он держал здесь Марту много лет, говоря себе, что тем самым выполняет долг перед ее мужем – старым приятелем и помощником. Джек заранее знал, чего хочет от него Марта, и поэтому предпочитал встречаться с ней пореже – и уж никак не в своем кабинете. Ему было немного жаль эту несчастную женщину. В прошлом блестящий хирург, Марта всерьез увлеклась анатомией инопланетян, которую сама же и придумывала, сшивая их по кусочкам из трупов. Увы, этот занятный проект уже много лет назад потерял свою актуальность, а Марта, похоже, по-прежнему считает себя ответственной за операцию «Крушение НЛО».

Джеку несколько раз докладывали, что Марта сошла с ума и бродит ночами по ангарам, но в ее сумасшествие он не верил. Если миссис Аберкомбер хочет работать ночами, то это ее право. И он приказал, чтобы ее не трогали. Джек помнил Марту умной хорошо сохранившейся сорокапятилетней женщиной. И руки ее хорошо помнил. И губы. Ему ведь и самому было тогда немногим больше пятидесяти. Конечно, связь с женой собственного служащего – это звучит довольно пошло, но что было, то было. Он вовсе не ангел, нечего даже притворяться. И он встретится с Мартой, решил Джек. Тем более, что больше они никогда не увидятся. Он сказал Фрэнку, что сам навестит миссис Аберкомбер, и повесил трубку.

Ну вот, пожалуй, это последнее, что он наметил на сегодняшний день, а потом... Его личный самолет, на котором этой ночью он должен покинуть Центр, взорвется над пустыней. А он, Джек, отправится на свой остров. Теперь он понимал покойного Фила: фиктивная смерть мало чем отличается от настоящей. По крайней мере, у него появилось странное ощущение: несмотря на то, что операция прекрасно разработана, а исполнители вполне надежны, стоит ему «умереть», и все тут же пойдет совсем не так, как он рассчитывал. Может быть, подумал Джек, имеет смысл скорректировать планы и дождаться окончания операции «Большой страх» здесь, в Центре? Нет, это было бы слишком сложно для всех. Пришлось бы срочно переставлять людей, давать им новые указания, которые только сбили бы их с толку. А самое главное, Джек привык никогда не менять своих решений. Этой ночью Джек улетит из Центра и исчезнет для этих людей навсегда. Джек произнес это слово вслух: навсегда. Звучит неплохо! Возможно, он еще успеет полюбоваться на рыжих как огонь правнуков. По крайней мере, он сделал все для того, чтобы это случилось.

Джек снова надел галстук, тщательно разгладил перед зеркалом успевший слегка измяться пиджак и, выйдя из своих апартаментов, направился к лифту. Он знал, где искать Марту. И даже догадывался, что именно скажет ей напоследок. Он снова почувствовал непонятную слабость, но переборол ее. Неужели предстоящая встреча со старой любовницей могла вызвать такое странное ощущение? Джек рассмеялся и осмотрел себя в зеркальной стенке кабины лифта. Да, он не молод, но голова работает вполне удовлетворительно. А все остальное – пустяки, следствие проведенной в непривычных условиях ночи. Но расслабляться пока нельзя. Он расслабится позже, в своем раю.

– Эй, Марта! – крикнул он, входя в большую низкую комнату, в которой, несмотря на все ухищрения обслуживающего персонала, отвратительно пахло покойницкой. Впрочем, Джек знал: Марта работает в соседнем помещении, отделенном от первого матовой стеклянной дверью, из-под которой вечно противно тянет химикатами. Джек никогда не любил заходить в «разделочную», как Марта называла эту комнату, похожую на операционную. Марта искренне смеялась над его страхами, но Джек не боялся: просто ему было противно смотреть на неживую плоть, которую она так искусно сшивала своими умелыми пальцами. Наверное, подумал Джек, эта женщина еще и потому так возбуждала его, что она всегда работала со смертью. Смешно, но ведь и он тоже! Только у Марты в результате получались нелепые инопланетяне, а у него...

– Джек, ты пришел! – Марта показалась Джеку еще более старой, чем он ожидал. Старой и несчастной. Хотя бы зубы вставила, с неприязнью подумал он, а то ходит как ведьма. От неприятного запаха, хлынувшего через открытую дверь морга, у Джека закружилась голова. Не хватало еще упасть в обморок! Он облокотился на липкий на ощупь стол и через силу улыбнулся Марте.

– Джек, должна тебе сказать, что твои подчиненные – полные идиоты, – казалось, это сообщение обрадовало ее, потому что она тут же рассмеялась, обнажая по-детски розовые десны. – Но я хотела повидать тебя вовсе не поэтому. Мне нужно рассказать тебе кое-что. Да и показать тоже. Только тебе придется пойти со мной.

Сейчас Джеку больше всего хотелось выйти наружу и вдохнуть остывающий сухой воздух, но он не мог допустить, чтобы старуха заметила его слабость. Поэтому он только присел на краешек стула. Марта поняла его по-своему и игриво скосила глаза.

– А-а, старый уже, а все еще боишься моих ребятишек!

– Давненько мы с тобой не виделись, – выдавил он из себя, чувствуя, как будто чья-то холодная ладонь, прокравшись под одежду, тяжело давит на грудь. – И неизвестно, когда увидимся снова.

– Я ведь тебя, Джек, знаю. Хорошо-о знаю! – старуха опять рассмеялась. Может быть, она тут и действительно свихнулась со своими трупами, подумал Джек, сосредоточенно следя за жесткими пальцами, сдавливающими сердце. – Мне, Джек, больше не дают материалов. А как я должна работать? Ты теперь совсем редко здесь появляешься, не то что раньше, вот они и решили, что Марта тебя больше не интересует, ну и ее работа тоже... Что с тобой, Джек?

Марта подошла поближе и с болезненным, как показалось Джеку, любопытством вглядывалась в его лицо.

– Тебе плохо, что ли? Так ты скажи, я же врач.

– Я не твой пациент, дорогая, – Джек собирался ответить ей громко и язвительно, но получилось очень тихо, и слова как горошины неловко выпадали из почему-то онемевших губ. Он хотел встать, почувствовал, что не в силах, и потянулся к телефону, лежащему во внутреннем кармане пиджака. Нужно было срочно вызывать Фрэнка. Вот только, стоило ему сделать движение рукой, как безжалостные пальцы еще сильнее ухватились за сердце, утягивая его куда-то под лопатку.

– Не мой пациент, говоришь… – Марта придвинулась к нему совсем близко, и Джек ощутил горячие капельки ее слюны на своей щеке. – Это как сказать, дорогой, это как сказать... Ты ведь вот-вот помрешь, а свежий, еще не остывший труп вполне может пригодиться для моих ребятишек. Это я тебе говорю, ты уж мне поверь… Давненько ищу кого-нибудь подходящего, а тут как раз ты. Я уж подумала было, что ты обо мне забыл... Но нет, вижу, не забыл. Вот так подарок… И от кого – от тебя, дорогой мой Джек!

Джек хотел поднять руку, чтобы вытереть щеку и оттолкнуть противную старуху, но рука не слушалась. Неужели он действительно умирает, удивился Джек, но почему здесь, сейчас? Именно теперь, когда он все приготовил, чтобы улететь в свой рай...

Старуха раскрыла розовый рот и надвигалась на Джека, заслоняя медленно меркнущий свет. Какая гадость, успел подумать Джек, какая гадость... И он умер, и больше уже не слышал ее радостного безумного бормотания.