— Если бы Пенелопу, — сказала она, — заставили кидать свой челнок столь же часто, как это потребовалось для того, чтобы выткать этот шейный платок, то ей не приходилось бы каждую ночь переделывать все то, что она сделала за день.
Я же вместе с Цезарем направился в ателье звукозаписи. Там я попросил записать на магнитную ленту голос императора. Это положит конец всем научным спорам по поводу настоящего латинского произношения.
Мы проходили мимо книжного магазина. Внезапно меня осенила одна идея. Мы зашли в магазин, и я попросил:
— Покажите, пожалуйста, самое роскошное издание «Комментариев к войне с Галлией» Юлия Цезаря.
Цезарь рад был увидеть, что и через две тысячи лет все еще существует спрос на его прозу. Его поразила брошюровка страниц. Он нашел такие книги более практичными, чем древние свитки. Еще более поразился он при виде малого размера и однообразия шрифта. Я попытался объяснить ему в двух словах суть печатного дела.
— Не находите ли вы, что мои описания военных действий прекрасны и совершенно точны?
— Да, Ваше Величество! По поводу их было очень много споров, и каждый уважающий себя историк трактует их на свой собственный лад, так как многие подробности, должен признаться вам, кажутся нам не совсем понятными. Не явилось ли это следствием того, что, как говорится в преданиях, вы диктовали одновременно несколько глав нескольким писцам?
— Не в этом суть. Если говорят в три раза быстрее, чем пишут, то вполне можно диктовать три главы одновременно. Впрочем, по крайней мере один раз я сам прочел сочинение целиком, и все там было на своем месте. Покажите мне эту книгу. Где здесь есть хоть одно слово, не столь ясное и прозрачное, как воды Тибра?
Он перелистал томик. Удивился, рассердился и воскликнул:
— Я никогда не писал этого, а этого тем более! Почему изменили мой текст?
Я объяснил ему, что на протяжении многих веков его книга неоднократно переписывалась от руки и что некоторые переписчики считали, что они сделают доброе дело, добавив кое-что от себя.
— Возмутительно! — воскликнул он и широким жестом швырнул книгу в Тибр, по мосту через который мы шли в тот момент. — Я приказал выгравировать оригинал на бронзовых листах. Они закопаны в Форуме. Там они должны лежать и сейчас, если только их не украли оттуда.
Мне было известно, что таким образом римляне хранили ценные бумаги и документы. И хотя вероятность того, что мы обнаружим их, была невелика, я вызвал по телефону бригаду рабочих из Археологического института, и мы направились к Форуму.
— Как здесь все переменилось! — заметил Цезарь. — Но я не ошибусь. Копайте вот здесь.
Рабочие принялись копать, и через пятнадцать минут напряженного труда мы извлекли из-под базальтовой плиты оригинал «Войны с Галлией». Я был в восторге. Какая прекрасная компенсация будет у меня для Академии наук за сорванное заседание! Какое богатство заключено в этих тонких бронзовых листочках, которые, хотя и позеленели от многовекового пребывания в сырости, все еще хранили вполне разборчивый текст!
Затем я повез Цезаря на несколько заводов. Хотя я и не мог удовлетворить все его желания, он хотел все увидеть и все понять.
— Если я снова вернусь сюда еще через две тысячи лет, то я должен познакомиться с промежуточной стадией. В противном случае я ничего не узнаю и ничего не пойму.
Наиболее сильное впечатление осталось у него от посещения оружейного завода, где мы постреляли по бутылкам из автомата и пулемета. Цезарь был ошеломлен и долго не мог прийти в себя.
— Мне бы немного такого оружия, и я с двумя только легионами завоевал бы всю Германию!
Клеопатра и ее супруг провели ночь в гостях у нас. Утром мы отправились в обратный путь и благополучно добрались до Каира и храма Трех Пиков. Здесь нам подготовили новый сюрприз. Али узнал, что в работе Международного конгресса физиков в Александрии принимает участие профессор Эйнштейн, и ему пришла идея пригласить ученого на встречу с Клеопатрой. Я успел уже рассказать царице о знаменитом физике, сумевшем создать теорию, на разработку которой египетским жрецам потребовалось несколько столетий. Царица проявила живейший интерес к предстоящему знакомству с профессором.
Эйнштейн сразу же спросил ее:
— Можете ли вы засвидетельствовать, мадам, кажущуюся сплющенность звезд?
— Да, мы действительно пролетали мимо большой звезды. Она имела форму диска, вырезанного из листа папируса. Муж очень удивился, когда я сказала ему, что она на самом деле круглая и что выглядит она так из-за огромной скорости ракеты. Предположения наших жрецов подтвердились. Впрочем, эта звезда заставила нас настолько сильно отклониться от основной траектории, что на какой-то миг у меня возникло опасение, что мне не удастся отыскать наше Солнце и Землю.
Эйнштейн заметил:
— У нас кажущееся сжатие предсказал Лоренц. Как бы он обрадовался, услышав ваши слова, мадам!
Тем временем закончились приготовления к старту ракеты. В нее погрузили запас продуктов на три месяца, кислород и щелочь (для поглощения выдыхаемого углекислого газа), а также все приобретенные в Риме вещи. Цезарь считал, что проще было бы оставить эти покупки в храме, но Клеопатра весьма резонно заметила, что тонкие ткани ее платьев не выдержат хранения в течение двух тысяч лет. Несколько месяцев путешествия они перенесут гораздо лучше.
Юлий Цезарь успел рассказать мне много интересного, но до конца дней своих я буду сожалеть о том, что у меня не хватило времени задать ему все подготовленные вопросы. Слишком рано объявил Али о готовности ракеты к пуску. Сердце защемило, когда я увидел своих сиятельных друзей, поднимающихся по трапу в ракету.
— Я с радостью познакомлюсь с достижениями вашей промышленности через две тысячи лет, — сказал на прощанье Цезарь, — и надеюсь, что смогу тогда восстановить свою власть, но я очень сожалею, что никто из вас не встретит нас по возвращении.
С самой верхней ступеньки трапа путешественники в последний раз помахали нам рукой. Из дюз ракеты вырвалось пламя, и мы увидели, как она отделилась от земли и стала величественно подниматься навстречу своей загадочной судьбе.
Ave Caesar, morituri te salutant![3]
