Лорелея кивнула и снова провела рукой по саронгу.

Виви удивленно изогнула брови и посмотрела на сестру.

— Плохой из тебя врунишка получается. Сама об этом знаешь, так?

Лорелея и не пыталась ничего скрывать от Виви.

— Есть там один, но…

Теперь сестра слушала ее внимательно. Слегка подвинула ноги Лорелеи, та поджала их, а Виви устроилась на другом конце кушетки.

— Мои источники не справились бы с работой. И как же долго все это у вас продолжается?

Лорелея была признательна сестре за то, что та не стала называть имен.

— Несколько недель. Мы постарались держать все в секрете, да и встречались от случая к случаю. И это хорошо, поскольку наши отношения не будут иметь продолжения. Так что, даже если бы я и хотела его пригласить, не смогла бы.

— Погоди, не торопись. Скажи сначала, как его зовут.

Лорелея могла доверять Виви, но все равно это было трудно. К сожалению, дальше не проще, она слишком хорошо знала Виви, и у нее нет шансов выскользнуть из этой комнаты, не рассказав все до мельчайших деталей.

Лорелея глубоко вздохнула и выпалила:

— Донован Сент-Джеймс.

Тут даже Виви не смогла «удержать лицо», крайне удивившись.

— Ого! Это правда?

— Правда. — Лорелея пожала плечами. — Трудно в это поверить, да?

— Мне бы и в голову не пришло, что вы можете быть вместе, но…

— Знаю. Я сошла с ума. Однако все уже позади.

— Почему?

— Донован решил, что мне стыдно открыто выходить с ним, и отказался дольше быть моим «грязным маленьким секретом».

— А почему он решил, что ты его стыдишься?

Этот вопрос Лорелея задавала себе уже несколько дней подряд. Она вынуждена была признать правду.

— Потому что мне действительно стыдно.

У Виви от ужаса буквально расширились глаза.

— Лорелея Люсьен Лабланк, скажи мне, что ты шутишь.

— Хотелось бы сказать. Все так непонятно.

— Ясно. Пожалуйста, продолжай.

— Я напилась на приеме в честь твоей свадьбы. — Виви неодобрительно сузила глаза. — И провела с ним ночь. Но это была легкая интрижка.

— Продолжай. Ты пока ни словом не обмолвилась на тему «мне стыдно появляться с ним».

Лорелее было крайне неприятно оправдываться.

— Ты не можешь отрицать, если я вдруг заявлю, что встречаюсь с Донованом, это станет бомбой для всех в «Гарден Дистрикт».

— Отрицать не буду. Но это совсем не значит, что все в «Гарден Дистрикт» правы.

— В течение стольких месяцев я так усердно трудилась над тем, чтобы люди принимали меня всерьез.

— Чего ради?

Лорелея печально вздохнула.

— Виви, дорогая, я очень тебя люблю, но то, что я твоя сестра, иногда напрягает.

Виви кивнула в знак согласия и, протянув руку, сжала колено сестры.

— Понимаю. Мне очень жаль, что это так.

— Я просто хотела, чтобы меня заметили, отнеслись со всей серьезностью, а твой отъезд явился прекрасной возможностью для этого. У меня была цель, которая наконец-то стала досягаемой. Все были счастливы, и я смогла вести себя как настоящая Лабланк. Мама и папа гордились, передо мной открылись новые возможности. Не могла же я подсунуть всем бомбу в виде Донована. Слишком много было на кону, я рисковала потерять все. Именно поэтому не хотела, чтобы об этом кто-нибудь знал. Я стыдилась себя, его, того, что мы делаем. — Лорелея запрокинула голову. — Но это теперь не имеет значения. Ничего не получится.

— Ну, не знаю. Как я уже сказала, мне бы и в голову не пришло, что вы вместе.

Услышав это, Лорелея резко выпрямилась.

— Что ты сказала?

— У меня были некоторые предубеждения против Донована, но, когда я познакомилась с ним ближе, они развеялись. Коннор работал с ним, я сидела рядом с ним в президиуме на приемах. Да, черт побери! Мы же пригласили его на нашу свадьбу. И заметь, никто не воспринял это как разорвавшуюся бомбу.

— Восприняли, но вовсе не там, где ты ожидаешь увидеть эффект. Вы с Коннором можете делать что хотите. У тебя высокое положение в обществе, чтобы обращать на это внимание. Никто даже не рискнет что-нибудь сказать против вас обоих. А я? Я могу быть Лабланк, но… Это совершенно другая история.

Виви покачала головой:

— Ты не просто одна из Лабланков. Ты Лорелея Лабланк. Единственная, чудесная, предмет зависти для многих. Иногда даже для меня. Ничто не может это изменить, и мне никогда не приходило в голову, что для тебя существует какой-то стандарт, в который нужно вписываться, чтобы окружающие оценили тебя по достоинству. Я очень рада, что теперь ты чувствуешь себя увереннее. Мне приятно, что окружающие наконец-таки начали понимать, насколько ты необыкновенная. Но ты не должна сомневаться в себе или отказываться от своего счастья, потому что беспокоишься о мнении других.

Пламенная речь Виви убедила Лорелею, что ею можно гордиться, ее любят, но Виви не та, на кого Лорелея хотела произвести впечатление.

— Спасибо, дорогая. Я запомню это для следующего раза.

— Зачем ждать? Совершенно очевидно: ты влюблена в Донована. Иначе не выглядела бы такой несчастной.

— Сначала это были просто гормоны, всякая там химия и секс, но потом… — Она больше не могла не признавать это. Боже мой, она совершенно не умела лгать, даже себе. — Я с ума схожу по нему. И не понимала этого раньше.

— Ты не поговорила с ним? Не извинилась, не попыталась объясниться?

— Нет. Не люблю заниматься самоистязанием. Думаешь, теперь уже слишком поздно?

— Мне кажется, никогда не поздно извиниться.

— Я считаю, извиниться никогда не поздно, но уверена, это не поможет. Все произошло как-то не так, и остается так же. Я сказала кое-что нехорошее. Он тоже. Ни то ни другое неправда. Думаю, он просто хочет меня, но не любит. И я не единственная, кто считает все это «грязным маленьким секретом». — Больно, однако Лорелея решила быть честной с самой собой до конца и нужно видеть факты. — Может быть, оставить все как есть.

Теперь грустно вздохнула Виви.

— Жаль, ты не рассказала мне о своем грандиозном плане раньше. Я бы постаралась облегчить твое положение.

— Знаю, но мне хотелось сделать все самой.

— А Донован?

— Думаю, наши отношения с самого начала были обречены на неудачу.

— Мне так не кажется, но я с уважением отнесусь к твоему решению. Просто знай, что бы ты ни решила, я полностью на твоей стороне. Никому не позволю обижать мою маленькую сестричку.

Это заявление давало успокоение и защиту, но она не хотела, чтобы Виви выигрывала сражения вместо нее. Особенно в случае, когда битва, похоже, уже проиграна.

В среду на следующей неделе по дороге домой Донован купил газету. Сегодня утром он получил хвалебное письмо, в котором сообщалось, что его старшая племянница получила второе место в городском состязании по орфографии и фотографии первых трех победителей с наградами будут напечатаны в местной газете.

Донован приготовил себе выпить и развернул газету. Из нее выпал глянцевый журнал. На первой странице красовалась фотография Майкла Лабланка, отца Лорелеи, заголовок сообщал о его уходе на пенсию. «Большое событие, — подумал он. — Поворотный момент для Лорелеи». Он наткнулся на подробное описание с фотоотчетом юбилея у Лабланков, которое дополняли цветные фотографии, совершенно случайно, бегло просматривая газету в поисках информации о конкурсе по орфографии. Вот фотография родителей Лорелеи, еще две немолодые пары, видимо, партнеры по бизнесу, Коннор и Виви. И Лорелея. Она выглядела царственно в серебряно-черном вечернем платье, с высоко зачесанными волосами, подчеркивавшими совершенство черт. Ее образ произвел на него очень сильное впечатление.

Как ни тяжело, но поначалу он не заметил Джека Моргана, который навис над Лорелеей страшной угрозой. Похоже, она уступила и позволила пригласить себе в пару того, кого выбрала ее мать, правильного человека.

— Так держать, Принцесса!

Донован перевернул страницу. Они стоили друг друга. Он нашел фотографию племянницы и вспомнил о приглашении в «Конмэн-студио» в качестве лица, финансирующего благотворительные мероприятия, например Проект детской музыки.