— Что это?

— Глупый. Это подарок. Открой.

Донован развернул бумагу и нашел нелицензионный CD с записями Монти Джоунза / Коннора Мэнсфилда, на лицевой стороне Лорелея указала дату. Донован в смущении обернулся к ней.

— Я видела у тебя в коллекции несколько дисков Монти Джоунза, он был в студии с Коннором с месяц назад. Я сделала несколько телефонных звонков после обеда и попросила записать диск. Им это ничего не стоит, даже не пришлось задерживаться, это постпродукция, но диск качественный.

Да, очень личный и хорошо продуманный подарок. Донован был тронут.

— Спасибо, Лорелея.

Он видел, как она волновалась, улыбаясь ему.

— Не стану увиливать, ты человек понимающий, а мне нужен был предлог.

— Чтобы извиниться?

— Да, безусловно. Сегодня… это было… ужасно. Извини, пожалуйста. Конечно, надо было урегулировать ситуацию. Но меня застали врасплох.

Он, видимо, обдумывал, что сказать. Пытался найти подвох там, где его не было. С ним раньше такого никогда не случалось. Но ведь это Лорелея, а он, похоже, воспринимает все несколько болезненно.

— Я тоже должен был что-то сделать.

— Так ты не очень сердишься на меня?

— Не ты ведь вылила на меня чай.

— Конечно, но… — Она вздохнула. Перевела взгляд на молнию его шортов, его тело на нее отреагировало, хотя мысленно он еще не принял никакого решения.

Лорелея рассмеялась про себя.

— Я собиралась спросить, полностью ли ты оправился, но кажется, ответ я уже получила. — Она подмигнула ему. — Должна признаться, ты справился с этим гораздо лучше, чем я, окажись на твоем месте.

— Правда?

— О да! — Лорелея устроилась на стойке. — Я бы, скорее всего, растерялась, потом случилась бы драка с выдиранием волос и расцарапыванием лиц и поездка в полицейский участок.

Он не представлял Лорелею в подобной роли. Казалось, женщины семьи Лабланк не позволяют себе физических разборок в спорах. Это не подобает дамам. Тем не менее Донован кивнул:

— Таким образом полностью разрушила бы образ, который так старательно выстраиваешь?

— Естественно. Именно поэтому рада, что жертвой оказался ты, а не я. Можешь представить, как бы я объяснила родителям, почему меня арестовали?

— Мне пришлось бы взять тебя на поруки.

— Ценю твой энтузиазм, но это только бы усугубило положение. — Лорелея рассмеялась. — Представляю, как бы мне пришлось оправдываться.

Возможно, именно выражение лица Лорелеи, так поразившее его, заставило услышать опасный звоночек.

— Мои поруки гораздо хуже, чем арест.

— Хм, это слишком. Не знаю. — Она снова рассмеялась. — Не хочу выяснять, что будет на самом деле.

Доновану решительно не нравился их разговор, он был ему неприятен.

— Арест навсегда бы закрыл тебе дорогу в общество молодых дам.

— Я не задумывалась, хотя в этом есть свои положительные стороны. В действительности это могло бы решить некоторые проблемы. Интересно, каково, когда тебя арестовывают?

— Меня никогда не арестовывали.

Он достал еще банку пива. Лорелея промолчала, тогда он спросил:

— Какие-то проблемы?

— Что ты спросил?

— Ты говоришь, арест может разрешить некие проблемы. Интересно какие.

Лорелея вздохнула, он уловил ее смирение, разочарование и еще немного злого юмора.

— Всего лишь общее сумасшествие моей матери.

— Хуже, чем белые перчатки и клуб молодых дам?

Лорелея помедлила с ответом, как бы прикидывая, что сказать.

— Возможно. Но вряд ли у меня это получится. Было у тебя что-нибудь интересное сегодня?

— А у тебя? — ответил он вопросом на вопрос.

Лорелея скривила губы.

— Джек Морган пригласил меня пойти куда-нибудь. Знаешь об этом?

Донован вновь мгновенно ощутил потребность двинуть Джеку по физиономии.

— Допустим. Что ты ему ответила?

— Что я сверхзанята в настоящее время, у меня расписана каждая минута до возвращения Виви.

Он ожидал категорического отказа.

— Значит, когда приедет Виви, он может подловить тебя на слове?

— Видимо да, Джек не понимает вежливого отказа.

Такой ответ его несколько успокоил.

— Большинство мужчин слепы и глухи, когда речь заходит о светских взаимоотношениях. Тебе придется ответить прямо.

Существовало несколько способов отказать Джеку, но они не пришли ей в голову. Почему?

— Не могу. Не сейчас.

— Почему?

И тут Лорелею прорвало:

— Потому что его и моя матери договорились свести нас. Но меня нельзя выдать замуж без моего согласия. Мы живем не в прошлом веке.

— Ты преувеличиваешь.

— Не очень. Это единственное, что омрачает предвкушение праздника папы.

— Не пойму тебя.

— Ох, неужели я не сказала тебе? Маме пришла в голову грандиозная идея, чтобы я пригласила Джека в качестве своего кавалера на папин юбилей.

— А что она сказала, когда ты отказалась?

— Я ответила ей уклончиво.

Доновану это совсем не понравилось.

— Ты сказала, что пригласишь его?

— Нет. Но она знает, что я совершенно не в восторге от этой идеи, мы расстались, договорившись, что я об этом подумаю.

Видимо, его взгляд был настолько странным, что Лорелея попыталась защищаться и дальше.

— Я не могла отвертеться. Мне не пришло в голову ничего более подходящего.

— Сказала бы ей, что не хочешь быть привязанной к определенному человеку.

— Я пыталась, но у меня нет веских оснований, чтобы убедить ее. Она не поймет, почему вместо того, чтобы находиться с подходящим по всем статьям, добропорядочным Джеком Морганом, я хочу быть одна и рассаживать гостей.

Донован не мог дольше сдерживать свои подозрения, хотя и пытался не замечать тревожные звоночки. Небрежным тоном, сглотнув кислый привкус во рту, он предложил:

— Я мог бы стать твоим кавалером.

Лорелея замерла, уже почти поднеся пиво ко рту, остановилась и бросила на него взгляд, говорящий: «Ты в своем уме?»

— После того, что произошло с Цинтией Дюбуа, ты все еще думаешь, что это совсем неплохо? Эта тема все еще слишком болезненна. И особенно для тех, кого уже пригласили.

— Я смогу все урегулировать.

Вопрос в том, сможет ли это сделать и Лорелея? Донован был почти уверен, что знает ответ.

— С твоей стороны очень смело, но правило номер один светского этикета запрещает мне преднамеренно провоцировать стычки между приглашенными. Я должна быть уверенной, что присутствие одного гостя не создаст неприятностей, не вызовет отрицательных эмоций у других гостей.

— Включая тебя?

Лорелея в замешательстве нахмурила брови.

— Стычка между гостями, несомненно, очень неприятна. Это прием в честь отца, и мне не хотелось бы, чтобы что-либо омрачило его.

Когда Донован услышал это, он прекратил играть.

— Как и то, что его драгоценная доченька покажется рядом с Донованом Сент-Джеймсом?

Выражение вины настолько быстро промелькнуло на лице Лорелеи, что Донован чуть было не пропустил момент.

— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

— Хватит притворяться. Это ниже твоего достоинства и оскорбительно для нас обоих. От попыток твоей матери сосватать тебя можно избавиться гораздо проще. Просто скажи ей, что встречаешься со мной.

Лорелея покачала головой.

— Маму ты не устраиваешь, и для тебя это не новость. Она все равно будет пристраивать меня к Джеку.

— А ты не можешь появляться с кем-то, кого не одобряют твои родители?

Донован ждал, что она ответит отрицательно. Но ожидания не оправдались — он не удивился.

— Донован, все не так просто.

Как ни странно, он был огорчен тем, что не удивился. Но еще больше — ее словами.

— Не совсем так. Все очень просто, ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, что ты спала со мной.

— Нет.

Это резануло его гораздо больше, чем он ожидал.

— Теперь, по крайней мере, ты честно в этом призналась.

В ответ он увидел на ее лице уже хорошо знакомое ему выражение.

— Я не хочу, чтобы кто-либо знал, с кем я сплю, это моя личная жизнь и никого не касается. Это не то, что мне хотелось бы выставлять напоказ.