Дада: Тебе нравится завтрак? Это твоя дочь сама приготовила.
Алегра гордо кивает головой. Милан набирает ложку. Морщится.
Милан: Что это?
Дада: Корнфлекс, Милан. Ты же сам видишь.
Нужно сказать, что Дада все иностранные слова произносит в их первозданном виде, сохраняя ударение и интонацию. Поэтому корнфлекс звучит как «CoRRNflakes». Милан едва проглатывает.
Милан: Корнфлекс? Это еще что такое?
Алегра начинает перечислять с такой же интонацией, как и ее мама, которая наблюдает за ней и гордо кивает головой.
Алегра: «CoRRNflakes», папочка, это молоко, хлопья…
Милан отважно берет другой кусочек.
Дада: Здесь нет жира…
Алегра: Нет, конечно! Сухие фрукты и… колбаса.
Милан сплевывает. Все разлетается по столу.
Дада: Милан!
Милан: Как колбаса?
Дада берет салфетки, с отвращением собирает разбросанную еду. Алегра хохочет.
Дада: Ну, Милан, посмотри, что ты наделал! (ребенку) И ты, дорогая! Что это еще за шутки?
Алегра умирает от смеха.
Дада: Колбаса в «CoRRRNflakes» е! Где ты это видела?
Алегра так хихикает, что Дада не выдерживает. И она тоже начинает смеяться вместе со своей дочерью. Сначала тайком, затем открыто. Они смеются искренно, хотя Милана это обижает. Потому что Дада на самом деле не любит своего мужа. Она никогда вам в этом не признается. Даже когда вы предоставите ей все необходимые доказательства, она будет утверждать, что вы ошибаетесь. Потому что у них с Миланом стабильный брак уже десять лет и девять месяцев. Они познакомились, будучи еще студентами. Милан тогда заканчивал учиться, а Дада ждала, пока он закончит. Но у Милана была семья, которая подходила Даде. И этого уже было достаточно. Тогда она и забеременела, ничего не сказав Милану. А то, что не нравится вначале, со временем легко забывается. О чтобы его как-нибудь не убить, или еще хуже, чтобы не развестись, Дада после десяти лет совместной жизни решила завести еще одного ребенка. Милану она снова ничего не сказала. И сейчас Дада и Алегра смеются над ним, хотя он в этом и не виноват. Милан, разозлившись, встает из-за стола, открывает холодильник, что-то ищет. Ничего не находит и сильно хлопает дверцей.
Дада: Дорогой, ты что, злишься на своих девочек? Не злись. Давай это выбросим. Я приготовлю тебе что-нибудь другое!
Милан смел ровно на столько, чтобы злиться молча. Однако не на столько, чтобы отвергнуть то, что предлагает Дада. Он только обиженно садится за стол и ждет, пока жена приготовит ему что-нибудь поесть. За его спиной Дада насыпает в новую тарелку новую порцию хлопьев и заливает их молоком.
Дада: Еще секундочка и все снова будет в порядке…
Дада подмигивает дочери, насыпая в тарелку прямо из пачки достаточно много соли. Маленькое чудовище едва не захлебывается от смеха. Дада весело ставит перед Миланом новую отраву.
Дада: Вот, дорогой. Пожалуйста. Твой завтрак.
Милан оглядывается несколько секунд, водит ложкой по тарелке, рассматривая ее. Все выглядит нормально. Дада и Алегра садятся напротив и смотрят на него.
Дада: Ты что нам не веришь?
Милан глуп и верит им. Он зачерпывает ложку хлопьев и отправляет в рот. В то же мгновение выплевывает все это в разные стороны. Мать и дочь заходятся от смеха. Милана это по-настоящему обижает. Он произносит своим плаксивым голосом.
Милан: Как тебе не стыдно!
Дада тут же перестает смеяться. Она встает и начинает убирать со стола.
Дада: Ух, сразу обижаться. Это же была всего лишь шутка.
И Алегра тут же становится серьезной, потому что она все повторяет за своей матерью.
Дада: Алегра, помоги маме.
Дада передает ей собранную посуду. У них у обеих одинаковое выражение лица.
Дада: Если хочешь еще что-нибудь съесть, возьми сам.
Милан: «Еще что-нибудь»?
Дада вдруг хватается за живот, как будто ее пронзила неожиданная боль. Она довольно громко вскрикивает.
Дада: Ой!
Милан не знает, верить ей или нет.
Милан: Что с тобой? Тебе не хорошо?
Алегра обеспокоенно припадает к своей матери.
Алегра: Мамочка…
Дада держится за живот, делает грубокие вдохи.
Дада: Все в порядке. Подожди, дорогая…
Дада нежно отодвигает Алегру. Опираясь о стол, садится.
Милан: Хочешь, я вызову врача?
На лице Дады появляется усмешка, которая означает: «Я сейчас перенесла ужасную боль, которая прошла мгновение назад. Но я знаю, что она прячется где-то в моем теле, и только ждет следующего мгновения, чтобы снова дать о себе знать».
Дада: Нет, дорогой. Все в порядке.
Дада, как Мать-героиня, держится за живот и трогательно улыбается.
Дада: Так всегда бывает, когда я понервничаю. (дочери) Иди сюда, дорогая.
Алегра подходит к матери, обнимает ее.
Дада: Мы же пошутили, а ты злишься. И ведь знаешь, что мне тяжело.
Алегра с отвращением смотрит на отца.
Алегра: Это ты виноват!
Дада: Пусть, дорогая. Оставь папу. Папа не в духе.
Милан смотрит на свою жену и ребенка. Смотрит, как они держатся, припав друг к другу. Смотрит на свою жену, лицо которой выражает большую муку и физическую и душевную боль. Он смотрит на свою жену и знает, что она врет. Однако…
Милан: Извини.
Дада снова так же лживо улыбается мужу.
Дада: Не надо извиняться. Это, в сущности, случилось не из-за тебя.
Милан только кивает головой.
Дада: А из-за твоего отца.
Милан: Из-за моего отца? Что он опять сделал?
Дада: Ничего, ничего он не сделал…
Милан: Дада, скажи, что случилось?
Дада вздыхает, собираясь пожаловаться на его отца, как будто бы собирается открыть своему мужу что-то очень важное. Его отец вообще-то заслуживает, чтобы на него жаловались. Однако…
