Правда, слабость нынешних институтов и в частности Организации Объединенных Наций — повод для многих сомнений. Но мы должны подождать, пока время сделает свое дело и будет образован федеративный орган; мы надеемся, что его созданию ничто не помешает и что это произойдет вовремя. Если мир не удается сберечь с помощью нравственного прогресса человечества или повышения уровня сознания политиков, то это нужно сделать хотя бы в силу страха перед тем, что могут вырваться на свободу силы, совершенно не подвластные человеку.
(9)
В русле историософии эти размышления приводят к необходимости предположить существование некой сверхчеловеческой воли, преследующей более высокие цели, чем те, которые преследует человек. Некоторые мыслители, сумев почувствовать такого рода воздействие, упоминали о нем в своих трудах. В работе, написанной сто лет назад, Николай Данилевский, обсуждая восточный вопрос, говорит об этом так:
«Восточный вопрос не принадлежит к числу тех, которые подлежат решению дипломатии. Мелкую текущую дребедень событий предоставляет история канцелярскому производству дипломатии, но свои великие вселенские решения, которые становятся законом жизни народов на целые века, провозглашает она сама без всяких посредников, окруженная громами и молнией, как Саваоф с вершины Синая. Доказывать этого не надобно. Во всеобщем сознании важность, приписываемая восточному вопросу, такова, что никто и не думает втискивать его в узкие рамки дипломатии, никому не приходит даже в голову предлагать конгресс для его решения; сама дипломатия, берущаяся за многое, чувствует, что он ей не по плечу, и только старается отодвинуть самый приступ к его решению, чтобы дать время всем пользоваться настоящим перед страшным историческим кризисом, который на долгое время поглотит собою все внимание, все усилия народов, отодвинув на задний план все другие дела и заботы»1.
Через год после того, как были написаны эти строки, началась франко-прусская война 1870 г., а с нею разразился тот страшный кризис, о котором говорил Данилевский. Он длился вплоть до Второй мировой войны. На общем фоне последовавшей за нею холодной войны то тут, то там вспыхивали революции и освободительные войны.
Те аспекты международной политики, которые служат причиной таких конфликтов, стали предметом огромного множества исследований; однако, насколько нам известно, никто еще не пытался подвести им итог. Если же мы сравним ситуацию в Европе и в мире накануне франко-прусской войны с той, что возникла после Второй мировой войны, то увидим, что последовавшие за ней политические конфликты и войны в конечном счете не пошли на пользу делу, ради которого были развязаны. Однако в сумме они изменили лицо мира. Данилевский говорил о восточном вопросе; но на самом деле упоминаемый им страшный кризис по своим масштабам намного превосходит проблемы, перед которыми оказалась западная цивилизация с падением в 1453 г. Византийской империи. Теперь уже ясно, что войны и революции, потрясшие мир за последнее столетие, и есть те самые «громы и молнии», которыми божественная длань чертит облик новой Эры.
Каковы же основные черты этого облика, каковы закономерности новых времен? Они отражены в Уставе ООН и выходят не только за рамки принципа сбалансированной власти, но и (несмотря на уступки принципу суверенности государств) за рамки понятия о национальном единстве. В международной жизни все более отчетливо проявляются эти тенденции, из которых главная — усиливающееся взаимопроникновение внутри- и межгосударственной сфер наряду с растущим влиянием экономических и социальных факторов на собственно политические вопросы, которые все труднее отделить от общего сплетения факторов, составляющих сегодня общественную жизнь на национальном и международном уровнях.
Трудно определить, в какую эпоху начался этот процесс. Мы можем, однако, обнаружить его следы уже в период Французской Революции 1789 г. и даже раньше; свой нынешний вид он начал принимать приблизительно полстолетия назад.
В 1898 г. Россия вынесла проблему ограничения вооружений на международное обсуждение, обратясь к мировым державам с инициативой проведения конференции в Гааге. Как известно, тогда эта идея показалась государствам-участникам столь революционной, что ее в конце концов отвергли.
1 Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991. С. 301.
Приведем выдержку из текста упомянутого обращения со стороны России, которое стоит перечитать почти столетие спустя, принимая во внимание эволюцию, произошедшую с тех пор в международном сознании:
«В нынешней мировой ситуации поддержание всеобщего мира и максимальное сокращение чрезмерных вооружений каждой нации является идеалом, к достижению которого должны быть направлены усилия всех правительств...
В твердой уверенности, что эта благородная цель отвечает насущным интересам и законнейшим желаниям всех держав, мы полагаем, что нынешнее время вполне благоприятствует международным дебатам касательно наиболее эффективных средств обеспечения благ действительного и долговременного мира и прежде всего сокращения нынешнего наращивания вооружений.
В течение последних двадцати лет надежды на всеобщую мирную инициативу значительно окрепли в сознании цивилизованных наций. Сохранение мира стало целью международной политики; во имя этой цели великие державы заключили между собой могущественные союзы; для дальнейшего укрепления мира они наращивают вооружения в невиданных дотоле масштабах и продолжают их увеличивать, невзирая ни на какие жертвы.
Но все эти усилия пока еще не привели к предполагаемым благотворным результатам.
Растущие финансовые расходы разрушают общественное благосостояние, а также истощают умственные и физические силы народов. Труд и капитал по большей части лишаются их естественной пользы, будучи направляемы в искусственное русло. Сотни миллионов людей заняты изготовлением страшных орудий разрушения, которые считаются сегодня последним словом техники, но уже завтра обречены будут утратить всю свою ценность в связи с новыми открытиями. Их развитие парализует или же извращает национальную культуру, экономический прогресс и рост богатства.
Но чем больше накапливаются вооружения каждой нацией, тем менее они отвечают целям, которые преследуют национальные правительства. Экономические кризисы, вызванные по большей части избыточным производством оружия и постоянной опасностью, кроющейся в накоплении боевых средств, делают вооруженный мир наших дней непосильным для народа бременем. Отсюда можно заключить, что если подобная ситуация продлится, она с неизбежностью приведет к той самой катастрофе, которой мы стремились избежать.
Ограничение вооружений и поиск средств предотвращения тех бедствий, которые грозят всему миру, является сегодня высшим долгом всех наций»1.
1 Нота русского министра иностранных дел графа Муравьева аккредитованнымпредстави-телям держав в С.-Петербурге. С.-Петербург, 12—24-го августа 1898 г. Documents Diplo-matiques, Conference Internationale de la paix de 1899, Ministry of Foreign Affairs, Paris, Imprimerie Nationale, 1900,pp. 1—2.
После Первой мировой войны в концепции абсолютного суверенитета государств открылась новая брешь — возникла обширная проблема труда, вышедшая на международный уровень. Мы должны сразу же отметить принципиальную разницу между двумя упомянутыми фактами. На внутреннем уровне проблема сокращения вооружений целиком лежит на плечах государства, но она была выдвинута на международный уровень в традиционных рамках межгосударственного контроля. При таком подходе предложенный метод, хотя и воспринимался некоторыми как явное покушение на суверенитет, не внес ничего нового в международные отношения. С появлением проблемы труда ситуация кардинально изменилась, что и было зафиксировано в самом начале текста Конституции Международной Организации Труда:
«Поскольку всеобщий и долговременный мир может базироваться только на социальной справедливости;
