По словам Карин, в июне Маккрори сказал ей: "У меня есть для тебя кое-какая информация. Думаю, ты должна об этом знать. Мне известно, что Присцилла Дэвис и Гэс Гаврел-старший наняли одного человека убить Каллена. Думаю, что вам с детьми следовало бы принять меры предосторожности". При этом она добавила, что Каллен "уже говорил ей что-то в этом роде".

В августе какой-то человек, назвавшийся агентом ФБР, позвонил Карин Мастер домой и попросил к телефону г-на Дэвиса. Защита утверждала, что этот человек был самозванцем. Он сообщил Каллену о заговоре против него и посоветовал ему всячески подыгрывать его участникам до тех пор, пока все они не будут раскрыты. Если Каллен в самом деле поверил в то, что ему звонил агент ФБР, то тогда можно было объяснить все то, что он наговорил Маккрори и что теперь фигурировало в магнитофонных записях. Но можно ли было предположить, что это Каллен пытался устроить ловушку Маккрори, а не наоборот? Разумеется, поверить этому было трудно, так же, впрочем, как и тому, что упоминавшиеся 25000 долларов в действительности принадлежали Маккрори и что Каллен хранил их у себя из простой любезности.

Хейнс не хотел, чтобы Каллен Дэвис выступал с показаниями лично. Он просто в нем не был уверен. Уж слишком тот был бесстрастен, расчетлив и высокомерен. Но Каллен был еще и гордецом, и именно эта-то гордыня и побудила его занять место для дачи свидетельских показаний. Никто не знает, о чем он думал все эти несколько дней перед рождеством. Но уж он-то наверняка знал, виновен он или нет.

Через два дня после рождества несколько растерянный Каллен Дэвис принял присягу и направился к месту для дачи показаний. Публика в основном уже знала, что он собирался сказать, потому что за три дня до этого, как раз в то самое время, когда все 12 присяжных, должно быть, потягивали эгног^[23] и болтали за праздничным столом со своими близкими и родственниками, кто-то из стана защитников намекнул обо всем газетчикам. Утечка информации широко обсуждалась по всему Техасу. Конечно, никто не мог поклясться, что кто-то из присяжных тоже слышал об этом, но такая возможность не исключалась.

Вся версия защиты о контрзаговоре строилась на следующем. Каллен должен был показать, что 10 августа ему позвонил какой-то человек, назвавшийся тайным агентом ФБР Джимом Акри. Он сказал, что Маккрори с компанией вступили в заговор, чтобы сфабриковать против него дело, и посоветовал ему "подыгрывать им". "Ему тогда казалось, — сказал представитель защиты в интервью корреспонденту агентства Ассошиэйтед Пресс, — что он ничем не рискует. Ведь за всем этим [за обсуждением вопроса об убийстве] наблюдал кто-то из ФБР, поэтому все было в порядке". Защита не собиралась доказывать, что по телефону действительно звонил агент ФБР Акри. Ей остаточно было лишь показать, что Каллен поверил тому, что звонил именно он. Все это напоминало классическое описание защиты, о котором любил рассказывать Ричард Хейнс: "Вы подаете на меня в суд, утверждая, что вас покусала моя собака. Я защищаюсь так: во-первых, в тот вечер моя собака была на привязи; во-вторых (если этого не было), моя собака не кусается; в-третьих, я не верю, что вас вообще кто-то покусал; в-четвертых, у меня нет никакой собаки". Кое-кто может поинтересоваться, почему Каллен не выступил со свидетельскими показаниями сразу, а ждал целых два месяца (он был 47-м свидетелем защиты). Объяснение, видимо, следует искать в притче Хейнса — возможно, это был его четвертый способ защиты.

Прежде чем Каллен приступил к даче показаний, судья предложил защите и обвинению избегать вопросов, хотя бы косвенно относящихся к процессу в Амарилло, что сильно раздосадовало Толли Уилсона. В своем безукоризненном бледно-голубом костюме Каллен был похож на манекен в витрине универсального магазина. Поначалу он несколько суетился и говорил сбивчиво, но по мере того, как Хейнс спокойным и ровным голосом направлял его рассказ в нужное русло, Каллен, казалось, обретал уверенность и непринужденность. В течение первых шести часов невероятно запутанного допроса Каллен говорил отточенными, четкими фразами, избегая лишних слов. Он с поразительной точностью помнил все даты и события. По словам Хейнса, впервые за все это время публика смогла получить представление о "математическом складе ума" его клиента. Тот рассказал, не вдаваясь в подробности, о своем бурном браке с Присциллой и о чисто случайном (дружбой это вряд ли можно было назвать) знакомстве с Дэвидом Маккрори. Каллен сказал, что после разрыва с Присциллой виделся с ним редко. О процессе в Амарилло говорить было нельзя, и Хейнс искусно перескочил сразу на события 16 января. В тот день, по словам Каллена, к нему в контору без всякого приглашения заявился Маккрори и напросился на встречу.

"Он сказал, что хочет быть моим другом и что ему нужна работа", — сказал Каллен, повернувшись к присяжным и изобразив на лице нечто похожее на улыбку. Затем, в течение последующих трех месяцев, Каллен отказывался отвечать на звонки Маккрори. Но даже несмотря на то, что Каллен сменил номер телефона, тот продолжал ему названивать. Наконец 1 мая Каллен согласился встретиться с Маккрори на автомобильной стоянке у кафе "Кокоуз". "Он сказал, что сидит без денег и без работы, — продолжал Каллен, — жена его — проститутка, а ему самому приходится заниматься сводничеством. Затем он расплакался и предложил мне свою помощь в деле о разводе, если я дам ему работу".

В июне Маккрори уже работал коммивояжером в компании "Джет эйр", получая оклад 20000 долларов в год. Он был принят на работу не потому, что хорошо знал свое дело, сказал Каллен, а потому, что якобы имел нужную информацию о Присцилле, о ее злоупотреблениях наркотиками и любовных связях. "В основном я исходил [при его найме] из того, что сумею быстрее довести до конца дело о разводе с помощью его информации, особенно когда речь пойдет о Присцилле".

— Присцилле и еще об одном человеке? — быстро поправил его Хейнс.

— Да.

Каллен вспомнил, что в июне встречался с Маккрори дважды. Оба раза Маккрори говорил, что жизни Каллена угрожает опасность. Он также сказал, что продолжает "видеться с Присциллой Дэвис". Маккрори утверждал, что у него есть информация, полученная от старых друзей, согласно которой "Присцилла собирается сделать что-то такое, что будет потом приписано мне". Во время одной из встреч Маккрори, по словам Каллена, показал ему пистолет с глушителем и предложил "подарить" ему такой же.

13 июля, продолжал Каллен, Маккрори дал ему 25000 долларов и попросил положить их к себе в сейф. Каллен отрицал утверждение Маккрори, будто он посылал того в Лас-Вегас для обмена 50000 долларов. Каллен сказал, что вообще не знал, что Маккрори был там, до тех пор, пока тот не дал ему 25000 долларов, которые, как он заявил, он там выиграл. После встречи 13 июля Каллен не виделся с Маккрори до 11 августа. 10 августа он имел "странный" телефонный разговор с человеком, назвавшимся агентом ФБР Джимом Акри.

"Тот сказал, что, по имевшимся у него сведениям, Маккрори замешан в заговоре с целью вымогательства. И добавил: "Нам кажется, что жертвой заговора являетесь вы. Мы хотим, чтобы вы ему подыграли. Только так нам удастся его поймать. Делайте все, что он вам будет советовать"". На следующий день позвонил Маккрори и попросил еще раз встретиться с ним у кафе "Кокоуз".

Затем Каллен сообщил еще об одной странной и неожиданной детали, которая станет играть ключевую Роль в его дальнейшем рассказе. На встречу с ним 11 августа Маккрори явился с портативным магнитофоном "Норелко". Четыре обвинителя слушали откровения Каллена, затаив дыхание. В зале воцарилась такая тишина, что и муха не могла пролететь незамеченной. Один присяжный, клевавший до этого носом, тут же встряхнулся и стал внимательно слушать. Каллен сообщил, что, как ему сказали, Присцилла наняла кого-то, чтобы "прикончить" его. Если бы ему удалось это доказать, продолжал он, это оказало бы ему неоценимую помощь во время бракоразводного процесса. Маккрори сказал, что наемные убийцы могут выступить с показаниями, но только в том случае, если будут уверены, что Каллен их не обманет. Пленка с записью разговора могла бы стать своего рода гарантией: если на ней будут записаны изобличающие Каллена высказывания, то эти люди смогут заставить его выполнить условия сделки. Именно поэтому Каллен и согласился сделать магнитозапись. К тому же он полагал, что тем самым поможет ФБР поймать Маккрори в ловушку.