Держа в одной руке фонарь, а в другой пистолет, Перес в сопровождении сержанта Дж. Т. Тайгерта стал спускаться вниз по лестнице в подвальные помещения. Осветив стены, полицейские увидели несколько дверей. Перес направился к левой стене, открыл одну из дверей и тут же отпрянул назад. Он не знал, что там внутри, и сделал это так, на всякий случай. Оказалось, что там валялся какой-то садовый инвентарь. Двигаясь очень медленно, он подошел к соседней двери и открыл ее. "Я прижался к стене, приоткрыл дверь сантиметров на десять и заглянул внутрь. Там виднелись чьи-то ноги… ступнями к двери. Я закрыл дверь и жестом позвал серя анта Тайгерта…"

Тайгерт увидел тело Андрии Уилборн, которая лежала на спине в луже крови. Ее лицо и руки были испачканы кровью. Глаза были широко открыты, но было ясно, что она мертва.

А между тем наверху уже собралось по меньшей мере 25 полицейских, и, возможно, столько же было за пределами особняка. По некоторым подсчетам, на место преступления приехало около 80 полицейских, хотя никто не может утверждать этого точно. Эта неспособность установить, кто же в действительности был на месте преступления сразу после убийства, была лишь на руку защите. Хейнс саркастически заметил: "Полицейские не сумели справиться со своим делом на месте преступления по той же причине, по которой этот процесс вызвал такой шум в прессе. Все дело в том, что местом происшествия стал огромный дом на холме, который вызывает любопытство и удивление, поэтому вместо того, чтобы отправиться туда и выполнить свою работу на высоком профессиональном уровне, полицейские стали бегать по дому, осматривать его и прикидывать, сколько же все это стоит". По мере того как обвинение допрашивало все новых и новых полицейских и представляло все новые и новые вещественные доказательства, защита потом не раз напоминала об этом. "Работа следователей на месте преступления ниже всякой критики, — заявил на каком-то этапе Хейнс. — Они так и не проверили, есть ли другие пятна под ковриком, на котором лежало тело Стэна Фарра… Они не объяснили происхождение пятен с другим типом крови, например на окнах… Они не установили, кому принадлежат все обнаруженные отпечатки пальцев… Они даже не побеспокоились снять отпечатки пальцев, оставленные на ботинках Стэна Фарра. Перед нами выступает женщина и говорит, что кто-то взял это тело за ноги и поволок. Но никто почему-то не потрудился снять хотя бы отпечатки пальцев с ботинок! Ведь что произошло? Заведомо согласившись с первой же выдвинутой версией, они провели следственную работу лишь в том объеме, какой был необходим, чтобы подтвердить эту версию".

В течение двух дней Хейнс допрашивал детектива Грега Миллера, пытаясь доказать, что полицейские проявили халатность при сборе улик на месте. При этом он ссылался на инструкцию о порядке проведения расследования на месте преступления, которая действовала в полицейском управлении Форт-Уэрта. Хейнс с пристрастием допрашивал Миллера о пятнах крови, с которых не был сделан соскоб для последующего лабораторного анализа, о тех местах в особняке, которые не были тщательно осмотрены в целях обнаружения возможных отпечатков пальцев, о кусочках целлофанового пакета, на которые никто не обратил внимания и по которым иногда даже ходили, производя осмотр помещения, о еще одном целлофановом пакете для мусора, который, по словам шофера "скорой помощи", валялся около особняка, но так и не был обнаружен следователями, а также о странных обстоятельствах, при которых были найдены туфли Бев Басе. Одна из туфель была обнаружена там, где и предполагалось — на дорожке, по которой убегала Басе. Но местонахождение второй туфли сразу установить не удалось. Она была обнаружена лишь позже. Хейнса больше всего интересовало то, как она была найдена.

— Кто тот человек, который принес вам туфлю? — спросил он у детектива Миллера.

— Это был не человек, — вынужден был признаться Миллер. — Это была собака.

Собака? Хейнс посмотрел в сторону жюри и многозначительно поднял бровь, словно хотел спросить: "Я не ослышался?" Подумать только: какая-то собака, преспокойно разгуливавшая по территории особняка, нашла потерянную туфлю и услужливо принесла ее полиции! Позже Хейнс показал фотографию, снятую на месте преступления. На ней была изображена собака, которая без всякого сопровождения свободно разгуливала по столовой среди таких важных вещественных доказательств, как испачканные кровью телефон, сигареты и куски разбитого стекла. Где-то на заднем плане был виден полицейский, равнодушно наблюдавший за собакой. В перерыве Хейнс сказал репортерам: "Не удивительно, что по территории бродила собака с башмаком в пасти. Полиции было на все это наплевать. Как еще можно охарактеризовать их отношение, если, расследуя дело об убийстве, они позволили своим собакам спокойно разгуливать по месту преступления чуть ли не с сигаретой в зубах?"

Случай с собакой был скорее смешным курьезом, но обвинению стало не до смеха, когда оно поняло, к чему клонит Хейнс, обрушивший на их свидетеля целый град вопросов. Обвинители попросили Хейнса дать им для ознакомления документ, который тот цитировал в ходе допроса Миллера. Это была фотокопия нескольких страниц должностной инструкции полицейского управления Форт-Уэрта о порядке проведения расследования на месте преступления. Положения этой инструкции, утверждал Хейнс, свидетельствовали о том, что следователи отнеслись к сбору улик халатно. Хейнс отказался передать документ обвинению, указав, что в свое время защита просила включить его в качестве своего вещественного доказательства, но обвинение выступило с протестом, в результате чего его вычеркнули из списка. "Они хотят, чтобы и волки были сыты, и овцы целы", — заметил по этому поводу Хейнс, обращаясь к Доулену. Однако по-настоящему страсти вокруг инструкции разгорелись чуть позже, когда Джо Шэннон обвинил защиту в преднамеренном искажении содержания полицейского документа, поскольку при снятии ксерокопии был умышленно выпущен тот раздел инструкции, в котором говорилось, что при сборе улик на месте преступления следователи могут поступать так, как считают нужным, а не следовать строго ее предписаниям. Шэннон обвинил Хейнса в том, что в результате его допроса "создалось неправильное впечатление, будто этот полицейский не выполнил требований инструкции, в то время как защита умышленно опустила ту ее часть, которая подтверждала правильность его действий".

Хейнс подпрыгнул как ужаленный и заявил, что замечание Шэннона — это "грубое и оскорбительное обвинение". Он тут же потребовал, чтобы судья рекомендовал присяжным оставить без внимания слова обвинителя. Но Доулен отказался, указав, что, если на то пошло, защита вообще не получала разрешения зачитывать этот документ. Когда присяжных отпустили, Фил Бэрлсон внес формальное ходатайство прекратить процесс из-за неправильного его ведения. Судья, к великому облегчению обеих сторон, отклонил ходатайство.

В течение последующих нескольких дней обвинение представило множество вещественных доказательств, включая целый ряд окровавленных предметов, которые должны были подтвердить уже внесенные в протокол показания свидетелей:

— пробитую пулей трехметровую дверь, через которую был сделан первый из четырех выстрелов по Стэну Фарру;

— фотоснимки тел Стэна Фарра и Андрии Уилборн, сделанные в морге. Тело Фарра было сфотографировано с четырех точек, чтобы лучше была видна каждая из четырех пулевых ран. На отдельной фотографии была снята обнаженная грудная клетка Андрии, на которой была хорошо видна пулевая рана чуть ниже левой груди;

— окровавленную полосатую майку, которая была на Андрии в ночь убийства;

— окровавленную сорочку Стэна Фарра;

— дюжину всевозможных образцов и фотоснимков кровавых пятен, оставленных в подвальном помещении, где было найдено тело Андрии, а также на двери, ведущей в подвал;

— образцы крови, обнаруженной около столовой, где была ранена Присцилла и убит Фарр, на полу в коридоре, вдоль которого волокли тело Фарра, а также на дорожке, по которой Присцилла пыталась убежать от убийцы в первый раз;