— Я на полном серьезе, Пейдж. Ты держишься как можно дальше от Винни Демарко, насколько это возможно. И если ты что-нибудь услышишь о нем, и,если я что-то значу для тебя, ты сразу же сообщишь об этом мне,— предупреждает меня Тед.

Я ярко улыбаюсь и опускаю глаза на свой салат.

— Клянусь всем сердцем.

Позор мне за такое обещание, которое я явно не собираюсь выполнять.

— Он был отличным парнем. Он был милым и довольно… приятным…,— я затихла, опустив глаза в свой бокал.

— Ты уже говорила«милый».

Я смотрю на бармена и хмурюсь.

— Бармены должны быть дружелюбны и заинтересованы выслушивать? Прекрати осуждать меня и принеси мне еще вина.

Бармен уходит,а я кладу локоть на поверхность бара и укладываю голову на руку. Придвигая телефон ближе к себе, долго смотрю в пустой экран. Я дважды проверяю значок 3G наверху, работает ли мой телефон до сих пор, чувствуя себя снова школьницей, словно я бесконечно бегаю к домашнему телефону, прикладывая его к уху через каждые десять минут, чтобы понять есть ли там гудок.

Прошло пять дней с тех пор, как я видела Мэтта и четыре дня с тех пор, как я послала ему жалкую смс-кус извинениями за вранье.

И четыре дня с тех пор, как он так ничего и не ответил.

Бармен ставит передо мной еще один бокал Москато и скрывается, наверное, боится, что я начну плакаться ему снова. Я не виню его. Мне жаль саму себя. С каких это пор я стала именно той женщиной, которая сидит целыми днями, ожидая смс-ку от парня, а потом пьет слишком много вина, пытаясь притупить боль?

Я скажу, с каких это пор, когда Мэтт Руссо вошел в мою жизнь.

Ну, допустим хорошо. Я прошла определенный период с этим козлом Энди, и думаю, что многому научилась с тех пор. В эти месяцы одиночества, без Энди я чувствовала себя просто отлично. Я вполне смирилась с тем фактом, что наконец-то стала сильной, независимой женщиной, какой и хотела быть всегда. Сейчас же я сижу в баре в одиночестве, потягивая вино и пялюсь в свой телефон, ожидая смс-ки от Мэтта.

Я пыталась полностью уйти в работу. Я удалила компрометирующие фотографии, где мы вдвоем целуемся, сделанные камерой Лорелей, пока она сама была в суде, так что их Кеннеди никогда не увидит. Просматривая эти фотографии, особенно, когда он опустил свои губы на мои, я вспомнила, как я их ощущала, меня это угнетало еще больше.

Я провела поиск по Google Винни Демарко, как и говорил Тед с надеждой на мой разум, он дал мне более подробную информацию о парне«злом и страшным, и от которого я должна держаться подальше». Единственное, о чем проговорился Тэд, о текущем уголовном расследовании, связанным с этим парнем касающееся незаконных махинаций, вернее что-то связанное с приобретением демпингового имущества, которое потом незаконно передавалось членам мафии. Очевидно все это не могло помочь мне доказать, что Мелани— мошенница. Я так сильно хочу помочь Мэтту, а тот факт, что я просто вычеркнута из его жизни вгоняет меня в депрессию.

Мне не нравится, что он думает обо мне, что я лгунья и что во мне нет ничего верного и честного. Я очень надеялась, что,хотя бы моя смс-ка заставит его понять, что я пыталась сделать все правильно. Очевидно я была неправа. Он не хочет иметь ничего общего со мной, и я его не виню за это.

Взяв охлажденный бокал вина, я залпом выпиваю его и неуклюже ставлю пустой бокал на стойку бара. Когда стойка бара стала клониться в сторону, как Титаник, уходящий под воду, я поняла, что мое состояние совсем далеко от трезвого, и,наверное, сидеть здесь и пить было не самой лучшей идеей.

Мобильник вибрирует и подпрыгивает вверх на стойке. Я использую не одну попытку, а целых шесть, мне не удается попасть на нужную клавишу, чтобы увидеть дисплей —звонит Лорелей.

Подождите, у меня на самом деле ведь не шесть рук, не так ли? Сама вибрация мне кажется такой смешной. Мне остается только притворятся по поводу моих частых и тяжелых вздохов и делать вид, что это Мэтт.

— Эй, повесь трубку и позвони мне опять, чтобы я смогла притвориться, что это Мэтт заставляет меня так дышать, — отвечаю я со смешком.

— О, МОЙ БОГ, ТЫ НАПИЛАСЬ?—спрашивает меня Лорелей в телефон.

Я слышу раздражение в ее голосе. Лорелей никогда не напивается. Лорелей даже не может понять мою потребность, почему я могу напиться пытаясь забыть Мэтта Руссо, с которым я когда-то встретилась.

— Я не напилась, я просто пыталась забыться, — говорю я ей, фыркая.

— Где ты? Я приеду за тобой.

— Эй! Бармен!— кричу я, отнимая телефон от уха. Он перестает расставлять свои бокалы за стойкой бара и идет ко мне.

— Не думаю, что тебе нужно еще добавлять,— сразу же говорит он.

— Ах, ты смешной, забавный человечек. Где я?

Он смотрит на меня так, будто я полная идиотка. Пошел к черту! Я не пьяная, я просто идиотка. Нет, постойте-ка. Я не пьяна, но я действительно идиотка.

Дерьмо! Я такая пьяная.

— Это «Mulligan», именно это название написано на бокале перед вами. И на салфетке, которая лежит рядом с вами. И даже на этой гигантской неоновой вывеске, которая прямо над моей головой, — говорит он мне с сарказмом, указывая на нее.

Умник.Я составляю губы трубочкой и произвожу совершенно не приличный звук, как взрослая и слышу, как Лорелей орет в телефон.

— НИКУДА НЕ УХОДИ! Я буду там через десять минут.

— Ты это видела? Свет просто льется!— говорю я Лорелей взволнованно.

Как только Лорелей вытащила меня из «Mulligan», рассыпаясь в извинениях бармену за мое поведение и засунула меня в свой бесподобный черный Мерседес твердо предупредив, чтобы я не блевала на ее кожаную обивку. Мы оставили мою машину на стоянке, Лорелей пообещала привезти меня сюда обратно завтра, чтобы я смогла ее забрать. По дороге между баром и своей квартирой, я убедила ее, что нам просто позарез необходимо поехать к Мэтту домой, потому что это касается вопроса жизни и смерти.

Пусть никто не сможет сказать, что «экс-модели не могут быть частными детективами»,даже после семи бокалов вина.

— Удивительно. Наверное, он включил электричество,— отвечает Лорелей голосом, лишенным эмоций.

На данный момент мы припарковались прямо напротив дома Мэтта. Как только подъехали и Лорелей заглушила двигатель, я всячески пыталась убедить ее, что мы могли бы лучше оценить ситуацию, скажем в кустах, но она тут же наложила вето на мою идею. Она пробормотала что-то о сумасшедших пьяных женщинах, которых бы захотели выслушать ее коллеги, и опозорить мою голову, но в этом вопросе я доверилась ей. Меня занимало лишь одно — взглянуть на него, хотя бы чуть-чуть.

Я прижала нос к окну пассажирского сидения и наблюдала за Мэттом, который прогуливался время от времени мимо окна гостиной в пижамных штанах. Он почесывал мускулистую грудь, проходя мимо окна и исчезал из виду.

Никогда прежде я не хотела так пробежаться рукой по его груди. Кто знал, что он скрывал такое теплое сексуальное тело под пуговицами рубашки?

— Не могу поверить, что ты убедила меня сделать это,— жаловалась Лорелей в десятый раз с тех пор как мы подъехали. — Напомни мне снова, почему мы припарковались у дома Мэтта Руссо в середине ночи? Потому что в данный момент именно сейчас, я не верю, что он в опасности. Хватит пускать слюни на мои окна.

Я убираю свое лицо от стекла и поворачиваюсь к ней лицом. Я явно доставляю ей неприятности, и я ее не виню. Я не довольна собой, сейчас, когда опьянение стало постепенно проходить. Конечно же я немного соврала, убеждая Лорелей совершить этот крюк, прежде чем поехать ко мне домой. Скорее всего я сказала ей, что кто-то преследует Мэтта, и эти люди предпочитают носить оружие и его жизнь висит на волоске. А поскольку сейчас я была слишком честной, то также призналась, что выброшу ее из ее же автомобиля на встречную полосу, если она не согласится привезти меня к его дому. В свою защиту могу сказать одно — виноват алкоголь, поэтому я веду такие разговоры.