Только немного спустя, уже ложась спать, Сигарт понял, что так и не узнал, свободно ли сердце его попутчицы. Хотя, если честно, его это не слишком волновало — пусть остроухие сами едят этого худосочного цыпленка, рыси же предпочитают мясо понежнее. Гораздо больше его интересовала эльфийская магия — и как это у них так все хитро запутано. И сердца, и виденье, и боль, и радость… Прямо клубок какой-то без начала и конца. Сигарт и представить себе не мог, насколько скоро ему придется познакомиться с лунными чарами и насколько близко: при воспоминании об этом случае его еще долго передергивало.

***

Это случилось в одну из ночей по дороге к Риану. Солнце давно село, на траву легла роса, сквозь сплетенные ветви виднелось желтоватое зарево — вставала луна. До полнолуния ей оставалось совсем чуть-чуть. Сигарт еще с обеда заметил, что с Моав что-то не то — на все вопросы она отвечала отвлеченно, порой невпопад, да и двигалась странно, словно в полусне. Поначалу хэур не придал этому особого значения, но через некоторое время Моав совсем перестала отвечать на вопросы, а это вовсе на нее не похоже. Тем не менее, Сигарт решил «не будить лихо, пока оно тихо» и просто перестал их задавать.

Они продолжали идти через лес — уже молча. Луна вскоре поднялась над верхушками деревьев и повисла над лесом, став из желтой бледно-серебристой. Сигарт обвел взглядом окружающий пейзаж. В свете луны деревья отбрасывали странные тени: похожие на паучьи лапы, они покрывали все вокруг черно-белым кружевом так, что нельзя было разобрать истинную форму предметов. Они исчертили стволы деревьев, камни, траву и даже одежду путешественников. Глаза хэура остановились на Моав — ему показалось, что ее руки светятся в темноте. Он помотал головой, наверное, это просто так падает свет луны… Но призрачное сияние все усиливалось. Теперь Сигарт совершенно точно видел — от рук эльфы шел тусклый голубоватый свет. Он поежился. Будто почувствовав его недоумение, Моав повернулась к нему. На помертвевшем лице застыла холодная улыбка, синие глаза были пусты и похожи на стекло.

— Не бойся, я не причиню тебе зла, — ее голос звучал ровно и бесстрастно, от его звука Сигарту стало холодно, как от прикосновения куска льда. — Скоро полнолуние, великая богиня дает мне свою силу, чтобы я сохранила ее до следующей полной луны. Ее свет входит в мою кровь, чтобы питать виденье. Не удивляйся ничему, пожалуйста…

Не спуская глаз с Моав, хэур кивнул. Он все всматривался в нее, она казалась чужой и холодной. По коже пробежал озноб: «Почти как мертвая!» Эльфа подняла лицо к небу, немного постояла.

— Остановимся здесь, — не оборачиваясь к Сигарту, проговорила она.

Тот снова кивнул и на всякий случай отошел подальше. Пока он устраивался на ночлег, Моав куда-то исчезла — просто растворилась в темноте; он даже и не заметил, как она ушла. Сигарт почти уснул, как по спине повеяло холодом. Он упруго вскочил на ноги — чуть поодаль, среди темных деревьев неподвижно стояла Моав. Тонкие руки ее светились, голову украшал большой венок из омелы — ее ветви топорщились, точно зеленые пальцы.

Не говоря ни слова, она двинулась в сторону хэура. Он присмотрелся повнимательнее и похолодел — остановившиеся глаза, не мигая, смотрели куда-то мимо него. Сигарт невольно вздрогнул: «Она еще и во сне ходит!» Тем временем Моав молча прошла рядом с ним, медленно, непривычно прямо. Не шевелясь, Сигарт глядел на проплывающую мимо фигуру.… Неожиданно эльфа повернула голову, словно почуяв присутствие хэура, медленно развернулась и двинулась обратно. По телу Сигарта пробежала леденящая дрожь: она и впрямь не видела его, находя направление не зрением, а каким-то иным чувством.

Она подошла вплотную. Сигарт замер, затаив дыхание. Светящиеся глаза пронизывали насквозь. Он невольно попятился, уперся спиной в дерево, вжался в него. Моав несколько мгновений постояла, затем медленно подняла руки и положила ему на плечи. От сияющей голубоватой кожи исходил ощутимый холодок. Она поднялась на цыпочки, синие глаза приблизились, став похожими на два заледеневших озера. Больше хэур ничего не помнил…

Он очнулся лишь наутро. Моав сидела на своем плаще и с аппетитом ела большое яблоко.

— Проснулся, наконец-то?

Сигарт с трудом сел — голова была тяжелой, как с похмелья.

— Что это было?..

— Где?

— Здесь, вчера ночью — я как будто провалился куда-то, ничего не помню.

Эльфа перестала жевать яблоко, ее лицо стало озабоченно-расстроенным.

— Прости, я, наверное, случайно к тебе прикоснулась, — виновато протянула она. — Свет Эллар может так действовать на тех, кто к нему непривычен.

— И это ты называешь случайно?! Да ты вообще понимаешь, что ты говоришь?!

— Ну, я же уже попросила прощения. Я ненароком — не всегда понимаю, что делаю в таком состоянии.

Сигарт покачал головой, час от часу не легче.

— Ладно, давай собираться, солнце высоко, нам надо дойти сегодня до границы леса, а с такими темпами вообще никуда не попадем…

— Правильно! — поддержала его эльфа, откусывая яблоко. — Там как раз будет корм для Хожа. Надо ж ему что-то есть, пока меня не будет.

Хэур насторожился.

— Что значит, тебя не будет?

— Я разве не говорила? Мне надо отлучиться. Всего на три дня. Ты ведь присмотришь за Хожем, правда?

Сигарт весь подобрался, как перед прыжком — что это за игры?

— И куда же это ты собралась, если не секрет? — осторожно поинтересовался он.

— Завтра взойдет Синяя луна — князь Рас-Сильвана собирает под ней всех велларов.

— Что еще за Синяя луна?

— Тринадцатая полная луна, вторая луна из четырех в сезон.

— Что-что?!

Эльфа вздохнула.

— Обычно в году двенадцать лун, но иногда бывает так, что на небе восходит тринадцатая луна — эльфы называют ее Синей, или Серебряной. Это случается семь раз за девятнадцать лет, то есть каждые два или три года. Ясно? Именно в это время в столице проходит Лунный совет. Мне тоже надо там быть. Это очень важно — особенно, в сложившейся ситуации…

Сигарт подозрительно глянул на нее. Она что, с ума сошла? Ведь до столицы эллари не одна сотня лиронгов.

— Ну, если ты прямо сейчас двинешься в путь, то как раз, если не торопиться, успеешь в свой Рас-Сильван к следующей Синей луне.

— Эта луна особенная, — объяснила Моав. — Под ней открываются Лунные врата — они позволяют велларам путешествовать по лучу Эллар, переносясь в мгновение ока на огромные расстояния. Их открывает старший веллар, чтобы маги, где бы они ни находились, могли прибыть в город.

Внутри Сигарта все затрепетало, никак сама Эллар помогает ему избавиться от эльфы.

— Так это же отлично! — воскликнул он. — Значит, тебе не надо будет совершать весь этот утомительный путь. Раз — и ты дома!

Моав покачала головой, ее глаза насмешливо блеснули.

— Даже веллары не в силах изменить установленный ход светил. Лунные врата остаются открытыми три дня — после этого каждый из магов должен вернуться туда, откуда прибыл. Тому, кто этого не сделает, очень не повезет, его душа навеки останется разорванной.

Сердце хэура упало. Лицо Моав приняло умоляющее выражение.

— Ну, пожалуйста, дождись меня, — попросила она. — Не бросать же мне бедную лошадку на произвол судьбы. Ее ведь могут украсть или хищник нападет…

При упоминании о хищниках Сигарт изменился в лице — взгляд, мгновение назад спокойный, полыхнул огнем. Он не успел даже подумать — какая-то сила словно сорвала его с места. Он зверем метнулся к эльфе и крепко ухватил за плечи, будто хотел раздавить. Моав испуганно вскрикнула.

— Не связывайся со мной, слышишь! — прохрипел он.

Серые глаза смотрели холодно и остро, точно наставленные клинки. Эльфа дернулась в его руках, но тут же затихла. Он заговорил снова — торопливо и сбивчиво, с трудом подбирая слова:

— Может, и впрямь такая глупая, что не понимаешь всей опасности, а может, что задумала — мне без разницы. Не знаю, почему, но мне жалко тебя — как птенца или котенка… Я не знаю, чему вас там учат ваши высокие маги, но это очень плохо, что они не научили тебя держаться подальше от таких, как я! Неужели ты не понимаешь, кто я?! — кричал он, тряся эльфу за плечи. — Я — хэур. «Волчий жилет», если тебе так понятнее! Я могу убить тебя и назавтра даже не вспомнить об этом!