– По переписи 1900 г в Лондоне проживало более 6,5 млн. человек, – четко ответил высокий, слегка обрюзгший шатен с внимательными глазами на значительном лице и типичной интеллигентской бородкой.
– Да-да-да-да! Первая несгораемая сумма, 25 рублей, ваша, госпожи Кузнецовы! Хотя все висело на волоске. Теперь к новой вершине? Шестой вопрос?
– Конечно, – хором сказали сестры
– Он тоже больше касается Англии… Кто из венценосных женщин дольше правил своей страной: наша Екатерина Великая, Виктория Британская или Елизавета Английская из династии Тюдор?
– Сколько себя помню, Великобританией правила и правила королева Виктория, – раздумчиво сказала Евдокия Петровна. – У нас три императора сменилось, а она только-только померла. А Екатерина сколько правила, Лиза?
– В 1762 провела переворот, а в конце века ее сменил Павел. Лет 35, не больше.
– А Елизавета Тюдор? В шестнадцатом веке которая, королева-девственница?
– Да были у нее увлечения, мужа только не было. Тоже долго правила, при ней Англия в силу и вошла, Испанию на море разгромила. Но я тоже к Виктории склоняюсь.
– Итак, ваш ответ?
– Виктория.
–Опять в точку! Я начинаю подозревать, что господин Гадалов прав – вы настроены на весь банк. А у меня заготовленный седьмой вопрос совершенно дамский. Декольте, как известно, изобретение французское и впервые появилось в Бургундии 14 века.. Но в какую эпоху оно было наиболее открытым: при Людовике 14-том, во времена Наполеона или в Бургундии?
– Где ваша скромность, господин отставной студент? – с напускной серьезностью отчитала Сергея Евдокия Петровна. – Вот станете солидным мужчиной, с опытом по женской части – тогда такие вопросы и задавайте!
– Одно из правил данной салонной игры предусматривает обязательное чередование вопросов серьезных, познавательных и полушутливых, каверзных – для увеселения слушателей. По-моему, присутствующим мужчинам интересно узнать, каковы были пределы приличий у женщин прошлых эпох?
– Для удовлетворения этакой любознательности есть курительная комната. А мы всяких неприличностей слушать не желаем и гадать на эту тему тоже!
– Искренне прошу прощения. Тогда спрошу вот о чем: по мнению некоторых кругов в Петербурге через год-два может случиться война России с Японией… Да-да, слухи упорные, наше ускоренное освоение Маньчжурии и древней родины японцев, Кореи, японскому императору не по душе. А что мы знаем о Японии и японцах? Что они почти все маленького роста и наши солдаты смогут их накалывать на штык по трое? Между тем, Япония имеет современный флот, построенный на европейских верфях по последнему слову техники, обученную и вооруженную американцами большую армию и невероятную отвагу всех солдат, воспитанных в самурайском духе. Дух же этот иллюстрирует следующий вопрос: что обязан сделать самурай (по-нашему дворянин), если он вызвал неудовольствие своего дайме (то есть князя). Варианты ответа: Утопиться. Удавиться. Взрезать кинжалом себе живот.
– Вы это серьезно, Сережа? – потрясенно спросила Елизавета Петровна. – Просто вызвав неудовольствие?
– Да. Например, уронив меч во время построения, допустив брызги со дна чашки при наливании чая длинной струей из чайника или посмотрев в глаза жене князя или его дочери… Я уж не говорю о некачественном исполнении поручения князя.
– Дикость какая, хуже чем у монголов во времена Чингис-хана…
– Да, нам понять японцев трудно. Однако солдат, исповедующих такой дух, можно победить, только перебив их всех на поле боя. Отступают они лишь по приказу. Итак, ваш ответ?
– Следуя японской логике, чем больнее, видимо, смерть, тем лучше – стала отвечать та же Елизавета Петровна. – Значит, резание живота.
– Именно так, дорогая госпожа. Такой акт называется харакири, и он является одной из основных причин высокой смертности в среде самураев. Многочисленны также были дуэли на мечах.
– Были? Сейчас, значит, уже нет?
– Да, самураев в традиционном виде в Японии не осталось. Но многие офицеры японской армии мнят себя их потомками, имея церемониальную катану, то есть меч. Она похожа, кстати, на чеченскую шашку-гурду. Такая же сверхострая…
– Откуда Вы, Сергей Андреевич, без году неделя, все это знаете? – спросила все еще сердитая на него Евдокия Петровна.
– В Петербурге я попал в компанию к старшекурсникам, среди которых многие были большими оригиналами и разносторонне увлеченными людьми. Вот у них и нахватался…
– Там, значит и про женские наряды и привычки все выяснили?
– Да, – просто ответил Городецкий. – Студенты много говорят о женщинах.
– Вместо того чтобы учиться?
– Наряду с учебой. Так что, очередной приз выигрывать будете?
– А как же, – уняла негодование старшая дама. – Деньги немалые, тебе, поди, месяца два за 50 рублей надо в архиве над бумагами корпеть…
– Примерно так. Я, правда, еще подрабатываю…
– Что, на дом бумаги берешь переписывать?
– Он, Евдокия Петровна, – встрял-таки Кудрявцев, – в моем издательстве новую газетную форму внедрил, «роман-газета» называется… И сам эту газету пока заполняет: публикацией своего перевода американской повести о золотоискателях… Очень увлекательная повесть, господа, первый номер с ее началом мы выпустим в следующее воскресенье.
– И тут успел Сергей свет Андреевич! – воскликнула Евдокия Петровна. – Я же вам говорила, у меня на необычных людей просто нюх!
– А что за автора Вы перевели, Сережа, кого-нибудь известного? – доброжелательно спросил Иннокентий Петрович.
– Джека Лондона. Но, он, видимо, еще слабо известен – его книжку, изданную малым тиражом, привез в Петербург какой-то американец, а потом она оказалась у одного из тех самых старшекурсников, он по ней осваивал американский диалект английского языка. Мне же она просто понравилась – в основном, как образец человеческих отношений.
– Что ж, будем ждать первого выпуска «роман-газеты», авось удивят наших бывалых золотоискателей Джек Лондон и Сергей Городецкий, – подытожил господин Кузнецов.
– Как то сильно мы от игры отклонились, – сказал Сергей. – Восьмой вопрос разыгрывать будем?
– Будем, будем! – воодушевилась Елизавета Петровна. – Задавайте, задавака…
– В любом классическом оркестре есть группа смычковых инструментов, которые мы знаем под названиями скрипка, виолончель, контрабас и альт. А в Италии есть скрипичный инструмент виола, который соответствует одному из вышеперечисленных. Впрочем, контрабас мы отбракуем. Итак, вопрос понятен?
– Мне кажется, это скрипка и есть, – стала размышлять Елизавета Петровна.– Там же нет слова «скрипка», зато есть «виола».
– А слово «виолончель» тоже итальянское»? – остановила ее Евдокия Петровна. – Или оно составное и «чель» взялось с другого языка? Тогда виола может быть виолончелью…
– «Че» – типично итальянская частица слов,– необдуманно встрял Иннокентий Петрович.
– Прошла подсказка от зрителя, – со скорбным выражением лица констатировал Городецкий. – Я как ведущий обязан спросить других зрителей: заменить мне вопрос или позволить игрокам отвечать дальше?
– Да что уж это за подсказка… – проворчал Гадалов.
– Другие мнения будут? – настаивал Сергей.
– Пусть играют, – попросила великолепная Серебрянникова. – У них так хорошо получается…
Остальные промолчали.
– Вообще-то теперь ясно, что виолончель – итальянское название,– сказала Елизавета Петровна. – И второе итальянское название одного инструмента маловероятно. Значит, я права: виола – это скрипка!
– Про альт совсем забыла? – возразила старшая сестра. – Уж это слово вряд ли итальянское. Пожалуй, оно немецкое.
– Но если виола – это альт, как же по-итальянски скрипка-то называется?! – почти вскричала младшая.
– Напоминаю, – вмешался Сергей, – у вас есть однократное право на ошибку. В итоге как виолу из двух вариантов не назовете, все равно пройдете дальше.
– До чего игра хорошая, – рассмеялась Евдокия Петровна. – То тут, то там есть увертки… Тогда скажем: альт!