Елену Михайловну он обнаружил идущей в одиночестве в сторону дома, а Сергея (после стремительных и долгих поисков) – подходящим к зданию городского архива. В последующее время Карцев наблюдал, как Сергей передает заведующему архивом бумагу из управы, выслушивает его наставления и устраивается на рабочем месте: в отделе учета документов Енисейского горного округа! Довелось ему также увидеть приезд в коляске уже знакомого порученца «важняка», после разговора с которым заведующий подошел к новому сотруднику и с извинительной мимикой внес какие-то коррективы. Тот слегка кивнул и заметно покраснел.
«Срезал зарплату, сука! – предположил Карцев. – Давит Елене на психику, тварь…»
Вечером, в доме Городецких, наблюдая драматичный диалог сына и матери, вялый семейный ужин (который Катя напрасно пыталась оживить) и необычно раннее уединение по комнатам, Карцев вновь задался мыслью: чем он мог бы помочь семье? Вот если б он мог подсказывать Сергею что-то по ходу его работы… Уж что-что, а в делах Енисейского горного округа геолог Карцев с высоты 21 века мог бы навести шороху…
Вдруг дерзкая мысль его озарила: «Я ведь могу перемещаться, куда захочу… Что если забраться Сергею в голову? Дурь, конечно, но это же сон, а во сне многое можно, что в реале невозможно…» И он юркнул в микроскопическую щель нужной комнаты, оглядел лежащего с подъятыми за голову руками юношу и с ходу проник в уши, глаза и ноздри реципиента, впитываясь и впитываясь во все поры, ткани и кровь… Масса новых, совершенно экзотических и, в целом, неприятных впечатлений оглушила его, вытеснила все собственные мысли, преобразовала в стремительное мельтешение чуждых образов… Вдруг все как-то «устаканилось», мир вновь стал ему виден и понятен, хоть и в необычном ракурсе.
– Что это со мной? – неожиданно пролепетал вслух «реципиент». – Кто тут?
«Не кипишуй, – ответил мысленно Карцев. – Это всего лишь твое второе «я».
– Второе «я»? – опять вслух спросил вьюнош. – А чего мне не делать?
«Кипятком не писай, – вновь на «сленге» родил мысль вторженец. – И вслух можно не спрашивать: до тебя ведь мои мыслеформы доходят?»
«Кажется, да, – послал мысль Сергей-младший. – И, кажется, я схожу с ума…»
«Лабуда, не бери в голову. Воспринимай меня как джинна, который призван тебе помочь»
«Джинна? Из сказок Шахерезады?»
«Ну не совсем. Вообще-то я попал в тебя из будущего, начала 21 века. Компренэ?»
«Но компренэ. Жо пробаблемен дор…»
«Не, не, я по-французски не шпрехаю, думай по-русски. Кстати, ты вот начал учиться на геолога, а я им работаю уже в течение долгого времени. Теперь выгоду свою осознаешь?»
«Не сплю, значит… И у меня в голове джинн-геолог. Из будущего… Все же, пожалуй, сплю…»
«Вот зараза, какой упрямый… Ну, уколи себя иголкой или башкой об косяк стукнись. Впрочем, нет, башкой не надо, вдруг я из нее вылечу…»
«Что-то не верится мне, что Вы получили геологическое образование, да и образование вообще: Ваш жаргон даже в простонародье не всякому по нраву придется…»
«Увы, друг юный, в нашем веке на сленге всяк умеет говорить: и подонки распоследние и мужи образованные и дамы вполне приличные…»
«И дамы? Не поверю никогда! На сленге говорят только жители Ист-Энда!»
«Упирайся, упирайся… А о моде ты слышал? Так вот, сленг и жаргоны разные вошли в моду, только и всего. Впрочем, люди образованные могут разговаривать и на вполне рафинированном языке – так что не поймешь иной раз, о чем они вообще говорят»
«На каком, рафинированном?… Но Вы сказали, что французским не владеете, а образование предполагает обязательное знание основных европейских языков…»
«Было, было такое обучение в нашей средней и высшей школе… Только вот жизнь все расставляет по своим местам: ну зачем мне знать эти языки (из которых некоторые все же изучал), если я всю жизнь проработал внутри России, в среде исключительно русскоговорящих людей и за рубеж так ни разу и не выезжал, даже на отдых?»
«А геологическая литература? Она же, в основном, немецкая, французская и английская? Особенно, научная периодика…»
«Основные работы переведены на русский – кроме периодики. Впрочем, публикаций так много, что и в русских-то буквально тонешь, знакомишься очень избирательно. Многое мимо проходит, особенно зарубежные изыски. Фактически по ряду геологических направлений мы варимся в собственном соку, самоизолировались…»
«Значит все-таки из будущего… Но как Вы попали ко мне в голову?»
«Как, как… Просто напомню тебе, юноше образованному, цитату из Шекспира: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
«Тогда другой вопрос: зачем?»
«Вот ты мастак вопросы задавать… А знаешь ли, что на твой вопрос может быть несколько вполне правдивых ответов? Вот первый вариант: 1) был сегодня в виде призрака в управе, видел процесс устройства тебя на работу, понял, что наняли за гроши и то часть сразу же срезали, проникся сочувствием и решил помочь – тем более, что знаю как. Принимаешь такой ответ?»
«Как Вы узнали, что срезали?
«Встречный вопрос: насколько?»
«Директор департамента пообещал 30 рублей для начала, а потом столоначальник приехал специально в архив и срезал до двадцати…»
«Вот какой столоначальник своенравный… Ты пожалуйся на него при случае директору…»
«Ваша ирония означает, что это распоряжение именно директора?»
«Схватываешь на лету. И отвыкай уже мне «выкать», я ведь отныне твое второе «я».
«Не приучен «тыкать» старшим. Вам, вероятно, более 50 лет? И может быть, Вы, наконец, представитесь?»
«Карцев Сергей Андреевич, 58 лет. В моем возрасте кроется второй вариант ответа на вопрос «зачем?»: затем, что я близок к старости, душа же пыжится быть молодой, а тут ты весь из себя такой юный, красивый и почти что образованный. Думаю, что наш симбиоз станет абсолютно взаимовыгоден: я буду воспринимать твои ощущения как свои собственные, а ты не наделаешь тех многочисленных ошибок, которыми усыпан путь молодых… Да что там, я сделаю тебя богатым, успешным, известным и много еще чем…»
«Вы можете сделать нашу семью богатой? Но каким образом?»
«Могу и сделаю. Вопрос: что добывают в Енисейском горном округе?»
«В основном золото. Но все прииски давно поделены. Или Вам известны неизвестные?»
«Точно так, с абсолютной привязкой к местности. Известны также залежи каменного и бурого угля, крупнейшие в мире месторождения меди, никеля, платины, свинца и цинка, нефти и газа, ряд просто крупных месторождений железа, марганца, кобальта, сурьмы, молибдена и еще ряда полезных ископаемых. И мы можем предложить их под разработку промышленникам. Вернее, предложения по новым приискам будешь делать ты, причем я знаю, как их можно замотивировать»
« И как же?»
«Ты, будто бы, копаясь в архивных материалах, нашел данные старательской шурфовки: неизвестные или почему то сочтенные прежними горными инженерами бесперспективными»
«И мне безоговорочно поверят?»
«Сразу не поверят, но ты предложишь послать с тобой на этот участок группу шурфовщиков и шлиховщиков, вскроешь и опробуешь россыпь, прикинешь примерные запасы и передашь эти материалы финансировавшему экспедицию промышленнику – оговорив себе с добычи небольшой процент»
«Небольшой – это сколько?»
«Я и сам не знаю, может 5%, в крайнем случае 10. Это для того, чтобы промышленник наживку заглотил и тебя не захотел со света сжить»
«Вы это сейчас теоретически рассуждаете или у Вас на примете уже есть россыпь?»
«Есть, не сомневайся: и большая, на 15 тонн, и малая, килограмм на 300. Могу, конечно, еще десятка два-три малых и средних предложить»
«Совершенно неизвестных? И даже почти на 1000 пудов? В Енисейской тайге, наверное? Северной или Южной?»
«В данном случае в Северной, но есть целики и в Южной. Впрочем, я думаю, твоей семье на безбедную жизнь доходов от первых двух россыпей хватит. А тебе это золото лишь позволит стартовать в столицы, в более высокие сферы: науку, промышленность или политику – куда пожелаешь»