– Но если гарантии успеха нет, нельзя и предвидеть реальную конфигурацию твоей воображаемой партии. Вдруг и она резко отойдёт от задуманных тобой параметров?
– Тогда она не победит на думских выборах, вообще не получит ни единого места.
– Твоими бы устами да мёд пить. К разработке такого проекта придётся привлечь сотни людей, каким образом можно тогда сохранить в тайне нашу причастность?
– Людей привлечём не мы, а политические и финансовые спонсоры будущей партии.
– Всё равно, никто не поверит, будто политическую организацию можно так быстро слепить, не заручившись предварительным согласием властей.
– Таких обвинений будет предостаточно, не спорю. Но все они будут исходить от людей, давно набивших публике оскомину своими физиономиями. А с другой стороны люди увидят совершенно необычную партию, с новыми лицами, с новым словарным запасом, использующую возможности русского языка полностью, а не на обычные десять процентов. Пускай интеллигенция никогда не поверит в её стихийность – нам нужны широкие слои избирателей, а не высоколобые умники, до которых, кстати, избирателям давно нет никакого дела.
В отдельные мгновения Антонов трепетно надеялся увидеть в конце очередной тирады шефа многозначительную ухмылку и услышать признание во внезапном обретении им нечеловеческого чувства юмора, но мечты не обрели реальной плоти. Сергей растерянно перебирал в памяти разные моменты своего совместного делового бытия с Саранцевым, но другие примеры интеллектуального помрачения на ум не приходили. Напротив, прежде он всегда выдавал в себе строителя, занимаясь долговременными расчётами и взвешиванием доводов «за» и «против» прежде, чем сделать политический ход. Теперь он даже внешне чуть изменился, разволновавшись и чуть раскрасневшись от творческого восторга.
– Я всё-таки не могу поверить, – осторожно заметил Антонов президенту. – Твоя затея выглядит так, будто замысел принадлежит другому человеку.
Саранцев в свою очередь рассмотрел в главе своей администрации незнакомца. Они часто спорили при обсуждении мер по закреплению за собой очередных политических рубежей, но впервые Сергей не только проявлял несогласие с замыслом как таковым, но категорически отказывался понимать саму необходимость сделать шаг вперёд.
С некоторых пор Игорь Петрович стал чаще задумываться о своём месте в государственной иерархии и роли в жизни страны – сказывалось приближение последнего года на вершине власти. Расти дальше некуда, до завершения жизненного пути далеко, и он пришёл к естественному выводу о необходимости готовиться ко второму сроку полномочий. Многое начато, почти ничего не доведено до конца. Да и можно ли завершить хоть что-нибудь, если река жизни течёт безостановочно, всё более наполняясь влагой притоков? Нет, река – неудачная метафора. Она ведь завершается впадением в океан. С чем же сравнить политическую карусель, когда некогда сделать хотя бы одно движение, не обговоренное с помощниками и не согласованное с партнёрами? С полётом кометы. Нет, кометы бесконечно мотаются по эллипсоидной орбите, пока не столкнутся с другой кометой или не вмажутся в какую-нибудь планету, истребив на ней всё живое. Неприятные аллюзии возникают. Наверное, политика – это сам космос, Вселенная, порождённая временем и сделавшая время реальным. Нет времени без Пространства, и Пространство не существует без времени.
– Насколько я понимаю, ты категорически против в принципе. Обсуждать детали не имеет смысла.
– Не имеет. Это безумие.
– Даже так? Тебе в голову никогда не приходила мысль о бренности всего сущего?
Антонов считал себя удивлённым, но последняя фраза Саранцева вывела его из психологического равновесия уже бесповоротно, даже мелькнуло смешное предположение о неизвестной секте, расставившей сети на президента и добившейся фатального успеха.
– О бренности всего сущего я не думал ни разу в жизни и тебе не советую, – произнёс он медленно, тихо, почти с угрозой. – Нельзя заниматься вольными фантазиями, сидя в твоём кресле. Один человек редко может изменить судьбу страны, и ты как раз из таких. Именно поэтому нельзя жонглировать своими полномочиями и возможностями – ты не в цирке.
– Нужно медленно и верно тащить телегу в прежнем направлении?
– Именно. Так надёжней и спокойней.
– Телега ведь медленно и верно погружается в трясину. Я же не один это понимаю, здесь провидцем быть не нужно. Старая модель поведения своё отработала, нужны перемены.
– Перемены нужны, но не с глазу на глаз с Покровским. Сейчас не семнадцатый век, и даже не восемнадцатый. Посредством дворцовых переворотов государственный курс не изменяется.
– Во-первых, я вовсе не о дворцовом перевороте говорю, а во-вторых, кто тебе сказал, что они больше не используются? Просто наступила цивилизация, и всяческие противоборствующие клики приходят к власти после выборов. Побеждает тот, кто сообщит избирателям больше грязи о своём оппоненте, и нет необходимости бить людей табакеркой по голове.
– Выборы – не переворот.
– Это цивилизованный дворцовый переворот внутри единой правящей элиты, поделённой на партии-кланы, ни одна из которых не угрожает интересам сообщества в целом. Все кандидатуры на любые выборные должности выращиваются годами в традиционных политических структурах, а за кого из них проголосуют избиратели – их личная проблема. Единственный результат – циркулярные передвижения внутри элиты. Система в общем более эффективна, чем любая из придуманных на сей день альтернатив, поэтому ломать её пока никто не собирается. Но нам как раз и не хватает круговых перемещений – кресла захватываются посредством тайных интриг и теряются аналогичным способом. Отсутствие необходимости доказывать избирателю своё превосходство перед соперником ведёт к разложению элиты, механизм самоочищения не действует, так и до очередной государственной катастрофы недалеко.
– Занятные у тебя представления о политическом процессе, – усмехнулся Антонов, не возмутившийся ни одним из высказываний шефа, поскольку придерживался близких взглядов. Друг с другом они подобного рода философские проблемы раньше не обсуждали, и теперь глава администрации с некоторым облегчением почувствовал в президенте живого человека, а не робота, запрограммированного неизвестным злоумышленником на саморазрушение.
– Только не говори, будто я оскорбил твои представления о демократии.
– Скорее, наоборот. В какой-то момент я даже немного испугался, но теперь вполне убедился в твоей адекватности. Но остаюсь при своём мнении – твой проект слишком опасен. Я даже не о нас с тобой – проживём в каком-нибудь тихом местечке и без политики, но страну всё-таки жалко. Эксперименты давно пора закончить.
– Поиск нужно заканчивать, если найден ответ. А мы всё стоим на распутье и выбираем правильный вариант из нескольких ошибочных.
– Ты слишком драматично оцениваешь положение. Механизм вполне работоспособен, зачем его чинить?
– Возможно, на наш век его хватит, но что дальше?
– Понимаю, хочешь войти в историю.
– Такое желание с моей стороны стало бы грандиозной глупостью. Я же говорил – хочу показать Покровскому способ остаться в истории.
– Да, и в конечном итоге он в неё войдёт, а мы с тобой – влипнем. Историю пишут победители – если план удастся, и тебе найдётся местечко в учебниках рядом с генералом.
– Сергей, я не стану тебя уверять, будто не тщеславен. Всегда приятно представить себя в свете софитов. Но моё предложение в первую очередь прагматично, а приятных последствий мы при жизни вряд ли дождёмся, даже при благоприятном исходе. Собственно, я ведь не о закулисной возне говорю. Долгоиграющий политический проект, способный повлиять на состояние страны и общества, по определению не может полностью контролироваться от начала до конца. Весь этот круговорот правящей элиты, о котором я тебе рассказывал, вертится ведь сам по себе, в силу законов человеческой и общественной природы, а не в результате чьих-то конкретных усилий. Так же, как рынок – люди во все времена хотели зарабатывать много денег, и любые попытки государства им помешать дают уродливые результаты. Точно так же людям не нравится безразличие, хамство и высокомерие властей. Стабильность страны может обеспечить на века только система организации общества, в которой большинство населения зарабатывает себе на достойную жизнь и не боится властей.
