— Начали изучать священную историю? Трудно?
Отозвалась только Устя:
— Начали, да ничегошеньки не поняли, а в понедельник батюшка опять хотел нас спрашивать!
* * *
Я пришел домой и сказал родителям:
— Мы нынче самую священную историю слушали! Поп нам рассказывал, как бог сотворил небо, землю, моря, реки, скотину и птиц, лес и траву. И еще мужика Адама и его жену Еву. А Еву-то бог сделал из Адамова ребра! Когда Адам спал, бог подкрался и чик у него одно ребро...
Мать глянула на меня сурово:
— Святую книгу изучали, а рассказываешь — полупляшешь, да и зубов от смеха не прикрываешь. А вы бы сказали батюшке-то спасибо: ведь он вас, неучей и недотеп, слову божьему учит! Мудрости божией, а не то что какой-то арихметике! Арихметику и яти не надо вам знати...
Отец перебил ее:
— Полно, мать, пустословить-то! Без арифметики ни поп, ни губернатор, ни министр и ни сам император не живут! А священная история...
И не договорив, он махнул рукой: дескать, пустяки! Мать стала на отца покрикивать:
— Что ты, грешник, языком-то при сыне мелешь? Младенца развращаешь!
Я встал на сторону отца.
— Мам, ты не бойся, тятька меня не разавр... не вращает! Вот ты из ничего каравай хлеба не испечешь? Чтобы у тебя ни муки, ни воды, ни соли не было...
— Это еще что за дурь ты несешь? Если стал шибко умный, так попробуй со своим отцом из ничего хлеб испеки да меня покорми!
— Ты, мам, не сердись! Это не я сказал, а поп. Он нам толковал, что бог из ничего сделал землю, небо и звезды...
— Раз батюшка так сказал... Он знает — ученый, а не как вы с отцом: черного от белого не отличаете, а пыжитесь стать умнее священника!
Отец подмигнул мне: дескать, помалкивай, все равно мать не будет в нашу дуду дуть!..
А вечером, перед сном, отец вышел на крыльцо и я туда выбежал.
— Тять, а мне не хочется попа слушать!
Отец вздохнул:
— И мне не хочется, но стою в церкви и слушаю. Если бы не слушал, то все собаки на меня бы кинулись: староста, поп — и начали бы рвать... Терпи и помалкивай, а то из школы вон!
И вот наступил страшный для нас понедельник. Священник пришел, благословил нас и сказал:
— Молитвы перед уроком не будет: в город тороплюсь! Спрошу двоих учеников и... Щицин, иди к доске!
Андрейка шел на вызов словно на казнь и только встал у доски, священник спросил:
— Так кто сотворил сей прекрасный мир, в коем мы живем?
Всегда живые глаза Андрейки потускнели. Он стал что-то лепетать, а что — не понять: только слышалось бульканье какое-то. Священник скривил губы:
— Ты что булькаешь? В море тонешь? А ну, марш в арестантский угол!
Андрейка мгновенно ожил и на лице его появилась радость. Он твердым шагом направился в «арестантскую». А священник вызвал Серегу Журавлева:
— Может быть, ты нас порадуешь ответом?
На лбу, на щеках и на носу Сереги высыпали меленькие капельки пота. Недолго раздумывая, он поясно поклонился священнику, перекрестился на него будто на икону и жалобно молвил:
— Батюшка, поставьте меня ради Христа рядом с Щициным!
И не дождавшись согласия, Серега поплелся в арестантский угол.
Священник вызвал меня:
— Ну-ка, скажи, кто сотворил небо, землю и все живущее на ней?
Я встал у классной доски и с завистью поглядывал на Щицина и Журавлева: на их лицах играла довольная улыбка! Наверно, и я очутился бы в углу, но помешал дьякон. Он, как и в прошлый раз, открыл дверь и заслонил собой весь дверной проем. Священник обрадовался дьякону:
— Очень хорошо, что вы пришли! Ведите урок и спрашивайте учеников о сотворении мира богом...
Сказав так, священник вышел. Мы облегченно вздохнули, да так громко, что дьякон внимательно глянул на нас и еле заметно улыбнулся:
— Что, корень ученья горек? Ничего, терпите! Ты что, Суетнов, у доски застрял? Батюшка вызвал? Что ж, расскажи мне, что он здесь говорил? Что обещал спросить?
Подделывая свой голос под скрипучий голос священника, я стал отвечать:
— Кто сотворил мир? Ученик Горшенин, замолчи! Я тебя спрашиваю не о войне и мире с германцами, а о том, кто создал небо, землю и все сущее на ней! Не знаешь? Мир создал всемогущий бог!.. Ученик Анашкин, из чего бог сотворил сей мир? Да не из глины, а из ни-че-го! Понял? И деду Ананию об этом скажи! Ученик Журавлев, как господь творил сей мир из ничего? Что, что? Ври, Емеля, твоя неделя! Господь творил сей мир словом своим, а не топором и молотком. Ученик Корабельщиков, сколько господу понадобилось дней, чтобы сотворить сей мир? Шесть, десять, двенадцать? Не десять, а всего шесть! Ученица Паньшина Устя, что делал бог в первый день творения? Не знаешь? Тебя тоже родители не учат? Господь в первый день создал небо, землю и свет. Во второй день — твердь земную. В третий день — отделил воды от земли. В четвертый день бог сотворил солнце, луну и звезды. В пятый день — рыб и птиц. В шестой день — животных и человека. Господь усыпил Адама, вынул у него одно ребро и сотворил Еву. Ти-ше-е!..
Видимо, я удачно играл роль священника, потому что ученики давились смехом, а дьякон заложил большой клок бородищи в рот и не то стонал, не то мычал, потом рявкнул мне:
— Сядь на место!
Я метнулся к своей парте, а дьякон вызвал из арестантского угла Щицина и Журавлева.
— Ну-с, арестанты, теперь запомнили, что ваш батюшка на уроке рассказывал?
Арестанты подняли глаза к потолку:
— Д-а-а...
— И ты, Устя, запомнила?
Она тоже перевела взгляд к потолку. Дьякон хохотнул:
— Хо-хо-хо! Понимаю. К вам с неба сходит дух святой и огненным перстом пишет на потолке ответы на вопросы законоучителя...
После урока дьякон отозвал меня в сторонку.
— Отец-то, мне сказывали, хворает? Что с ним?
— Водянка.
— О-о-о, тяжелая болезнь!.. А ты ловко священника высмеял. Смело! Я ему об этом не скажу, но ты, ухарь, язык прячь подальше: священник — лицо важное и... Понял?
* * *
Уроки священной истории стал вести дьякон. Этот нас в арестантский угол не отправлял, обидных прозвищ не давал и даже помогал отвечать на вопросы. Так, он спросил Андрейку:
— Где было жилище первых людей: Адама и Евы?
Андрейка молчал, и класс молчал. Дьякон загремел:
— Кто там шепчет, что Андрей Щицин не знает? Знает и очень хорошо! Ведь Адам с Евой жили в раю?
У Андрейки глаза засветились:
— Ага, в раю! Там росли сладкие яблоки, груши, терновник, черемуха, смородина, орехи и грибы тоже...
— Молодец. Ну а теперь отвечает Анашкин. Что сделал господь с Адамом и Евой, когда они нарушили его запрет: сорвали яблоко и съели?
Мотька молчал. Дьякон засучил рукава, выставил вперед огромные кулачищи и, будто подталкивая Мотьку, поторопил его:
— Ну?
Мотька вспомнил, что бог рассердился на первых людей.
— Господь надавал Адаму и Еве по шеям и выгнал их из рая!
Мы засмеялись. Дьякон нахмурился:
— Ш-ш-ш-ш! Что за смех? Ответ правильный: бог выгнал Адама с Евой из рая...
Один за другим проходили такие уроки, и мы привыкли к законоучителю. Не только привыкли, но и стали родителям его расхваливать. Моя мать этому обрадовалась:
— Дьякон такой добрый, такой честный! Он и покалякает с человеком, и в беде утешит...
Отец тоже добрым словом о дьяконе отозвался:
— Да, среди церковников тоже есть добрые люди! Такие, к примеру, как наш дьякон. Он жизнь мужицкую знает и за нас болеет, но вся беда в том, что помочь не может, и от этого с досады водку глушит...
Отец был прав: дьякона можно было частенько видеть во хмелю. Пришел он таким и в наш класс. Стал рассказывать о всемирном потопе, а язык его не слушался. Помогал словам руками, но и руки не слушались. И мы слышали только грохот голоса законоучителя:
— За то, что люди стали лице...лицемерами, притворщиками, граби-те-ля-ми, утес-ни-те-ля-ми бедных, — за все это бог в... вот забыл в каком году! — бог залил землю морями, океанами и всех негодяев у-то-пил!
