— Почему? — вдруг тихо задала вопрос Катрина. — Почему мне вообще приходится с кем-то бороться за тебя? Сначала я боролась с Зои, затем с Сачи. Почему ты не можешь сделать выбор сам, как тебе это предлагала сегодня сделать Сачи?

— Какой выбор? — с усмешкой спросил Артур. — Я не в магазине, а вы не товар. Если бы речь шла только о вашей красоте, то я бы тут же выбрал Сачи. Но мы же оба понимаем, перед каким выбором вы поставили меня на самом деле, выстроившись в ряд. И что вы мне предлагали сделать? Тыкнуть на одну из вас пальцем и сказать — 'Ты'! Такой, по-твоему, я должен был сделать выбор? Так, по-твоему, я должен был выбрать себе женщину, с которой проживу всю оставшуюся жизнь? И почему ты думаешь, что я не борюсь за тебя? Что я тогда вообще делаю в этой игре?

Взяв паузу, Артур попытался подобрать слова к простой и банальной истине.

— Я сделал свой выбор уже давно. И если бы я выбрал Сачи или Зою ещё в 'Песочнице', то мне бы не было нужды быть здесь. Помнишь, нашу встречу у ручья, после того, как нам удалось отстоять деревушку рептилоидов и разгромить альянс Снольда? Я тогда читал тебе какие-то глупые стихи, а потом ты нагло избила меня за свои веснушки. Именно тогда я сказал тебе о своём выборе. Я сказал, что хотел бы прожить с тобой всю свою жизнь. Но жизнь любого человека не заканчивается фразой: 'И жили они долго и счастливо'. До нашей встречи, в моей жизни была Зоя. После нашей встречи, в моей жизни появилась Сачи. Возможно, когда-нибудь, и в твоей жизни появиться молодой красавец, который будет сиять неземною красотою в лучах заходящего солнца. И в конечном итоге, вся наша жизнь превращается в беспрерывную череду выбора, который нам приходиться делать. И наш следующий выбор не сделает нас счастливыми, если он будет основан на том, что вот мы когда-то, что-то, да кого-то там, давно выбрали, и теперь обречены с этим жить всю оставшуюся жизнь. К сожалению или к счастью, но мир устроен так, что за право быть счастливым, за право выбирать, и даже за простое право на жизнь, приходиться бороться постоянно.

Так сложилось, что Сачи видит своё счастье только рядом со мной, и она борется за это счастье, отталкивая в сторону тебя. Я вижу своё счастье в том, что мы все выберемся из этой передряги живыми, и я тоже борюсь за это. А чуть раньше, я боролся за то, чтобы вырвать тебя из 'Песочницы', а ещё раньше я боролся за тебя с некой девушкой по имени Баскервиль. А за что борешься ты, Катрина? Определись, в чём твоё счастье. Стоять в стороне и шмыгать носом всякий раз, когда тебя оттирает в сторону Сачи, или всё же продолжать борьбу за своё счастье? И вообще, твоё счастье хоть как-то связано со мной?

***

Терпеливо дождавшись момента, когда кабинетная дверь захлопнется за последним вышедшим преподавателем, ректор обратился к нахмурившемуся Аристарху.

— Маги подчиняются богам, боги подчиняются Создателю. Между богами и Создателем стоит инквизиция, которая уничтожает всё, что идёт вразрез с этой аксиомой. Ты понимаешь, что означают слова нашего некроманта?

— Боши, — начал было шепелявить Аристарх, но тут же был перебит негодующим возгласом ректора.

— Хватит издеваться надо мной! Я уже извинился за этот огненный шар. Отвечай, как положено.

— Боги подчиняются демонам, — чётко и внятно отчеканил Аристарх.

— Или, по крайне мере, одна из богинь имеет какие-то виды на одного из демонов, — кивнул ректор. — Ты осознаешь, чем это всё может обернуться для нас?

— Войной, — коротко ответил Аристарх.

— Если и в самом деле окажется, что боги, которые покровительствуют магам, не брезгуют якшатся с демонами, — подтвердил догадку Аристарха ректор, — то инквизиторам не останется иного выбора, как изничтожить всех магов и предать наших богов забвению. В свою очередь, не один из нас не будет стоять в стороне и смотреть на то, как уничтожают наших коллег. Но нам придётся выступить против инквизиции гораздо раньше. Так как я не позволю инквизиторам утраивать тут бойню. И мне плевать, во имя Света они будут убивать детей или во имя собственного фанатизма.

Помрачнев, Аристарх посмотрел на летний пейзаж за окном.

— Я не смогу пойти против воли Создателя, — буркнул он. — Долг моего ордена, бороться с демонами и со всем, что с ними связано.

— Пойдёшь, — уверенно возразил ректор. — И не просто пойдёшь, а будешь в первых рядах, вместе со мною. Что сегодня делали твои студенты? Перед кем они преклонили свои колени?

— Их околдовали!!! — тут же выкрикнул Аристарх, поняв, куда клонит ректор.

— Думаешь, инквизиторам будет дело до таких мелочей?

В кабинете повисла тягостная тишина.

— Похоже, до тебя дошло, чем может обернуться наша сегодняшняя авантюра, — наконец, промолвил ректор. — Поэтому остановимся на официальной версии того, что сегодня приключилось. А именно, — мы хотели принять экзамен у твоих паладинов. В ходе этого экзамена была призвана четвёрка не самых сильных демонов. Однако, твои мальчишки, как всегда, перестарались. В итоге, — всё пошло наперекосяк.

Такое у нас чуть ли не каждые полгода бывает. Обычные рутинные будни в нашей академии с чередой производственных травм. Благо, что и большинство травм получены либо от сапогов твоих мальчишек, либо от моего заклинания. Ты всё понял?!

— Понял, — буркнул мрачный паладин.

— В таком случае переговори со своими мальчишками, — продолжил ректор. — Постарайся им внушить, что от их молчания зависит не только их собственная жизнь, но и жизни их близких родственников. За примером далеко ходить не надо. То, что осталось от князей Подольских, — у них перед глазами. Я же переговорю с нашим некромантом. Остальные не дураки, уже сами всё поняли, и без моих объяснений.

Что же касается Подольской, то её следует немедленно запереть в карцере. И как только закончим приём экзаменов у основного потока студентов, ты её тут же возьмёшь в охапку и вместе с этими мальчишками, на всё лето увезёшь в Пограничье. Хотя, лучше бы их всех увезти от сюда уже сегодня, но это было бы слишком подозрительно. К тому же, без твоей помощи, приём экзаменов у наших недоучек может обернуться настоящей катастрофой.

10

На одном из островков, парящих над бездной вокруг холодного солнца, сидела девушка, которая любовалась звёздами над головой. Она уже одела очередное платье в восточном стиле и переборола в себе злость на человека, который подошёл к ней со спины.

— Я чувствую себя такой дурой, — не поворачиваясь к подошедшему Артуру, призналась Сачи.

— Ты даже не представляешь, каким дураком ощущаю себя я, — с усмешкой ответил Артур на признание девушки.

— Мне, наверное, следует извиниться перед Катриной за то, что я втянула её в это... — так и не сумев подобрать подходящее название к 'конкурсу красоты', Сачи досадливо поморщилась.

— А передо мной извиниться не хочешь? — с интересом поинтересовался парень.

— Ты виноват в произошедшем не меньше моего, — тут же 'отшила' Артура девушка. — Почему ты не можешь признаться самому себе в том, что я тебе нравлюсь?

— Возможно, потому что я запутался в своих чувствах, — пожал плечами парень. — Знаешь, есть замечательные стихи.

Чем старше Женщина, тем с ней сложней.

Она мудрей, хитрей, нежней.

И точно знает, кто ей в жизни нужен!

Ходы вперёд десятками считает,

Читает взгляд и даже каждый жест.

Запретный плод её уж не прельщает:

Она лишь то, что ей по вкусу ест.

— Тоже самое и с мужчинами, — продолжил свой монолог Артур. — Я уже не мальчишка, чтобы высунув язык, волочиться за той из вас, у которой грудь больше да зад круглее. Нравишься ли ты мне внешне? Да, ты, безусловно, красива. Но в то же время, ты меня и пугаешь. Как можно общаться с женщиной, которая видит тебя насквозь, и просчитывает каждый твой шаг?

— И поэтому ты бежишь от меня к Катрине, — догадалась Сачи. — Ты бежишь не к той, которая красивее, а к той, которая глупее и слабее. К той, которую можно видеть насквозь, и которую можно просчитать. Насколько же ты ужасен, Артур.