А в следующее мгновение по ее лицу растеклась похоть. Шаль провела языком по влажному от жидкостей Нади и спермы достоинству Оура, а затем заглотила его.

— А именно — этот член… Ах, какой он твердый, большой и могучий… Член Алана ему и в подметки не годится. Он прекрасен…

От извращений, открывшихся его взгляду, Алан уже давно возбудился. А поскольку одет он, как и его спутницы, в тонкие тюремные одежды, все прекрасно видели бугорок между его ног. Шаль сравнила его с членом Оура и хихикнула.

Затем перекатилась на кровати, широко раздвинула половые губы и позвала Оура:

— Господин Оур, изнасилуйте глубины вашей самочки-рабыни вашим великолепным членом. Наполните вашу личную игрушку семенем.

Алан уже не верил своим глазам. Разве может чистая и непорочная Шаль, самая скромная девушка их отряда, так раздвигать ноги, говорить столь развратные слова и умолять о таком?

— Ах-х! Толстый член господина Оура входит в меня!.. Глубже, еще глубже!.. Насилуйте меня всю-ю-ю!

Алан ошарашенно смотрел, как маг глубоко проникает в маленькое тело альвийки. Хоть член его действительно впечатляюще огромен, влагалище Шаль принимало его без какого-либо труда.

Алан, уже морально уничтоженный, слушал звуки их соития. Стоны Шаль разрывали его сердце. У него уже не осталось сил ни кричать, ни вырываться.

— Не может быть… это невозможно… это все сон… — лишь отчаянно повторял он, отрицая все, что видит.

Он лишь пытался спасти разрушающуюся душу. Больше ему не оставалось ничего.

— Наконец, Викия, — кончив внутрь Шаль, Оур подозвал последнюю девушку. — У меня хорошие новости, так что поднимай голову.

Оур обнял Викию со спины, взялся рукой за нежный подбородок и заставил ее посмотреть на Алана. Викия морщилась, но покорно исполняла волю мага.

— Эта девушка, в отличие остальных, еще не отдалась мне телом. Истинного имени тоже не сказала.

Алан рефлекторно вскинул голову и посмотрел на Викию. Действительно, она выглядела так, словно ее держали против воли. Если уж на лице столь спокойной и рассудительной девушки застыло такое отвращение, сложно даже представить, сколько ненависти в ее сердце.

Алан словно увидел лучик надежды и сразу оживился. В душе загорелся огонек. Скорее всего, ей запечатали магию и держат силой. Сложно сказать, что случилось с остальными спутницами Алана, но в этом наверняка замешана какая-то зловещая магия.

Однако на Викию она не действовала, ведь эта девушка и сама на редкость одаренный маг.

Алан тут же принялся думать. Если в голову придет хорошая идея, Викия наверняка поймет его замысел после пары жестов, и им удастся воплотить его в жизнь. Осталось лишь придумать, как им вырваться из этой ситуации. Если Алану удастся освободиться от оков, а Викии — от того предмета, что сдерживал ее магию, они смогут убить Оура.

И тогда они снова вернутся к прежней жизни. Во всяком случае, Алан и Викия. С опороченными, возможно, уже ничего не поделать. В худшем случае, их придется бросить. Но только не Викию. Алан поклялся, что ее, до сих пор не поддавшуюся порче, спасет во что бы то ни стало.

«Я что-нибудь придумаю, доверься мне», — попытался донести он до нее взглядом. И девушка, еще несколько дней назад путешествовавшая вместе с Аланом, поняла его слова.

— …Прости меня, Алан, — но в ответ вновь прозвучали извинения.

— А теперь, Викия, скажи ему. Кому ты принадлежишь?

Оур сел на кровать в позе лотоса. Викия встала перед ним и закатала одежду.

— Прости, Алан… Но я принадлежу Оуру целиком, кроме души.

На бледном животе Викии проступило имя Оура. Магическая печать, обычно не видная, но проявляющаяся под воздействием магической энергии Оура. «Клеймо» собственности мага.

— Нет… Викия… ты же шутишь? Не волнуйся, сейчас я что-нибудь придумаю… ведь мы же всегда выходили из любых передряг вместе. Наши… узы помогут нам.

После слов Алана у Оура дернулась бровь.

— …Вот, чего стоят ваши узы. Да, возможно вас действительно что-то связывает. Но узы так просто рвутся, — проговорил он, словно насмехаясь над юношей.

И все же, в самой глубине той бездны, что скрывалась за глазами мага… горел огонек печали. Его заметила только Викия, единственная из авантюристов еще сохранившая рассудок.

— Начинай же, Викия.

Но не успела она задуматься над тем, что увидела, как последовал приказ. Викия медленно опустилась и коснулась пениса Оура промежностью.

— Нет… перестань, Викия! Перестань, перестань! Умоляю, прекрати! Убью! Я убью тебя, мразь! Только попробуй проникнуть в нее своим грязным отростком, и я в ту же секунду отрежу его! Прекрати, не надо, Викия-я-я-я!!! — вырвался вопль из самых глубин души Алана, а сам он дернулся с такой силой, словно собирался оторвать собственные руки.

Однако Оур положил руки на плечи Викии и с силой надавил, глубоко входя в нее.

— А-а-а-а-а-а! Убью, убью, тварь! Будь ты проклят, гори в аду! А-а-а-а! Нет тебе прощения! И вам, Шаль, Надя! Как вы смеете так заигрывать с ним, продажные стервы?!

На глазах Алана из щели Викии потекла кровь. Непорочность, что она столько времени берегла, все же отобрали.

Алан грязно матерился и осыпал проклятиями весь белый свет. Викия смотрела на то, кем стал добрый и отважный герой. Рухнул последний бастион ее сердца.

Она отдала Оуру полную власть над собственным телом, и теперь даже в туалет не смогла бы сходить без его согласия. Последним осколком человеческой гордости, за который она цеплялась, оставался Алан. Но теперь этот осколок растаял, не выдержав разочарования.

Оур разглядел происходящее в душе Викии и шепнул ей:

— А теперь, Викия, скажи этому никчемному варвару свое настоящие имя и имя твоего хозяина.

— Мой хозяин… Хозяин Виктории Кия Виктимы — вы, владыка Оур!..

В ту самую секунду юная талантливая волшебница продала душу старому коварному магу.

Тело Викии пронзило такое наслаждение, что она сразу же кончила. Ощущение того, как чужой человек ухватился за ее душу, сковало сознание леденящим холодом, но поразило тело невыносимым блаженством.

Она отчетливо чувствовала, как ее белоснежная душа чернеет с каждой секундой. Наслаждение оскверняло ее. Викия знала, что единожды вкусив его, уже никогда не станет прежней.

Раньше она мысленно презирала Шаль за то, с какой охотой та поддалась разврату, но теперь понимала подругу всей душой. Ради такого наслаждения она была готова продавать душу Оуру снова и снова.

— Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! — только и кричал Алан обезумевшим голосом… хотя, возможно, он и в самом деле обезумел. И продолжал: — Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Убью! Кляну…

И тогда его речь оборвалась.

Надя опустила клинок и отделила голову авантюриста от тела. Наверное, никто и не заметил, но меч, что сжимала воительница — тот самый, что Алан когда-то прозвал «Шинкующим Клинком».

Тот самый меч, что авантюрист некогда бросил Наде, чтобы та обезглавила минотавра, теперь отсек голову Алана.

Тело же, пропитавшееся ненавистью и проклятиями, быстро начало превращаться в монстра под действием магии Оура. Авантюрист превратился в бессмертного берсерка, ненавидящего и проклинающего все на свете… в дуллахана.

— Вы убили минотавра, на корм и экипировку которого я тратил столько денег, но теперь с лихвой вернули должок. Отправьте его в сторожевую комнату второго яруса. И скажите двергам, пусть сделают ему подобающие доспехи. А, но щит ему не нужен. Левой рукой он будет носить собственную голову.

Оур вручил дуллахану меч, что отрубил его голову, а затем позвал ждавшую за дверью Лилу, чтобы она отвела нового стража подземелья на место. Ненависть — основа всего зла. Поэтому дуллаханы далеки от простых оживших мертвецов.

— Ла-адно. А ты что будешь делать, господин?

— Ну, раз уж я все-таки овладел Викией и собрал всех трех новеньких, то пока что наслажусь ими.

Оур продолжал сидеть на кровати и водить членом внутри Викии. Он подозвал Надю и Шаль, и они послушно прильнули к магу с разных сторон. Оур потратил на них столько времени и сил, что теперь собирался сполна вкусить плоды своих усилий.