Три часа лету от Гэтвика до Шереметьева Айсет лениво перечитывала эту статью. Она вдруг полюбила этот полупакистанский маскарад — зеленую юбку поверх джинсов и платок, который накрутила на голову и вокруг шеи… Теперь ее повсюду принимали за англичанку… Вот парадокс!

— Желаете что-нибудь… другое? — неуверенно спросила стюардесса, окинув взглядом мусульманский наряд Айсет.

— Нет, все нормально, — успокоила ее Айсет, — шампанского…

Не подав вида, вышколенная стюардесса салона бизнес-класса подала положенный бесплатный «Дом-Периньон».

Как давно Айсет не была в Москве! Как давно!

— А есть московские журналы или газеты? — спросила она…

— Сорри, мисс, «Бритиш Эйр» — газеты только американские и европейские…

— Ага… Значит Москва — не Европа, — отметила про себя Айсет. — Так-так, будем знать!

Впрочем, в Шереметьево Айсет не нашла каких-либо видимых отличий от европейского уклада жизни. Разве что побольше бестолковой суеты и неулыбчивых лиц.

Встречали ее двоюродные братья, сыновья тети Фатимы Руслан и Теймураз, с бандой своих телохранителей. Дежурные поцелуи — щечка о щечку… Думала, что и не узнает их… Виделись-то, когда им по двенадцать еще было!

— Ты прямо как звезда индийского кино, — сказал Теймураз, отдавая нукерам номерки от ее багажа.

— А вы как худая гарлемская мафия, — отпарировала Айсет, — никак вас столица не обтешет!

— Тише на поворотах, сестричка, — охладил ее Руслан, — здесь не Лондон, здесь Москва…

— А вас и в Лондон запусти, вы и там будете изображать гарлемских злодеев, потому как менталитет…

Лимузин братья подогнали неправдоподобно длинный и девственно-белый, будто только что съехавший с глянцевой страницы автомобильного каталога…

— Ноблес оближ… — прошептала Айсет, садясь в «кадиллак».

— Да уж, пальчики оближешь, — понял ее по-своему Теймураз, усевшись напротив. Руслан ничего не сказал, только оскалил в улыбке зубы. Получилось хищно.

Охрана ехала сзади в двух «мерседесах»…

— Дяде Магомеду понравится, — примирительно заметил Теймураз, еще раз кивнув на ее головной платок.

А Айсет во все глаза смотрела на Москву…

— Слушайте, а нельзя проехать через Ленинские горы? — спросила она.

— Время, — ответил Теймураз, — мы на секунды здесь время считаем, так что Ленинские горы в следующий раз, и отец для тебя на Москве специально салют устроит.

Отца, конечно, она узнала сразу, правда, душа еще какое-то мгновение противилось узнаванию: как постарел, как высох за те несколько лет, что они не виделись! Ей даже показалось, что он стал ниже ростом…

Айсет окатила теплая волна нежности, и на этой волне она невесомо пробежала по блестящему черному мрамору громадного холла, притормозив в нескольких шагах от группы людей, окружившей отца, и едва удержалась, чтобы при всех не броситься к нему на шею отцу. Этот щуплый лысеющий человек был для нее сказочным богатырем, самым сильным, самым умным, самым великодушным… Отец понял ее порыв, улыбнулся понимающе, и глаза его, холодные и недобрые для других, на мгновение потеплели.

Остановившись, Айсет оглядела окружающую публику. Мужчины в смокингах и дорогих блейзерах, дамы — в платьях с глубоким декольте и при бриллиантах. Айсет стало стыдно за свой маскарад. Она вдруг подумала, что бараньи шапки и платки годятся для политических новостей на Эн-би-си, а здесь, когда в отеле «Россика-Сплендид» заключается сделка века в мировом гостиничном бизнесе, ее наряд — джинсы, кроссовки, этот идиотский Пенджаб — выглядит несколько неуместным…

Сдержанные объятия, родственные поцелуи. Рядом с отцом, на голову возвышаясь над ним, — рослый, красивый дядя Магомед, которого она с детства побаивалась.

— Это моя дочь Айсет, она закончила школу во Франции и теперь обучается в Лондоне…

Бен Хобард, сверкнув идеальными дугами дентального перламутра, пожал ей руку.

— Очень приятно, я рад, что с вами можно говорить без переводчика…

Айсет, еще более устыдившись своего вида, отпросилась переодеться с дороги.

Отель принадлежал отцу. Где переодеваться — не составляло проблем. Можно было даже не дожидаться прибытия нукеров с чемоданами. На первом этаже отцовской гостиницы расположились бутики прет-а-порте самых модных парижских модельеров. И отчего бы не купить пети-роб на ее стандартную точеную фигурку?..

Айсет выбрала темно-бордовое, без рукавов, но с закрытыми спиной и грудью. Ее черные волосы и белая кожа очень хорошо сочетаются с темными, теплыми тонами одежды. Чуточку помады, чуточку теней…

Айсет не надо ходить к визажисту. Она сама делает себе лицо.

В холле опять встретила Руслана с Теймуразом.

— А знаете, я все не могу взять в толк, где вы на самом деле? — спросила она.

— В смысле? — переспросил Теймураз.

— «Тайме» пишет, что племянники Доку Бароева, Руслан и Теймураз, являются известными полевыми командирами…

— Читай больше этой ерунды! — рассмеялся Руслан. — Журналисты все врут.

— Да мы туда, — Теймураз сделал ударение на слове «туда», — мы туда как на сафари ездим, федералов пострелять, лечиться ездим в Турцию, а живем на Москве…

— Основной бизнес все-таки здесь, — подтвердил Руслан.

Их подозвали к отцу. Он стоял с дядей Магомедом, с Беном Хобардом и еще какой-то женщиной — явно европеянкой. Та им и переводила.

— Познакомься, Айсет, это Астрид Грановски, твой новый босс, — весело сказал Бен Хобард. — Для тебя новость, что отец запродал тебя в Си-би-эн-ньюс?

Эти слова ошеломили Айсет… А как же учеба? А как же Джон?

Но она не произнесла этих мыслей вслух. Ее уже научили скрывать эмоции.

— Ты теперь будешь работать, девочка, — сказал отец. — Разве ты не мечтала иметь собственную программу новостей на всемирно известном телеканале? Но для этого сначала нужна небольшая… — Он щелкнул пальцами, припоминая правильное слово, — небольшая стажировка…

Вот так сюрприз… А как же Джон?.. До чего же она все-таки баба! Ей дают работу на Си-би-эн-ньюс, в ее московской редакции, а она еще сомневается.

Но в семье Бароевых решения принимают мужчины. И отец уже все решил. А она, Айсет, всего лишь маленькая фишка в его игре. Он ее ставит на поле Си-би-эн-ньюс и при этом выигрывает какое-то пространство или качество…

— Я очень рада, — сказала Айсет, пожимая руку Астрид.

Холодная баба. Вся изо льда. В двадцать восемь лет стала руководителем восточно-европейского отдела Си-би-эн… Айсет читала о ней, когда писала реферат по телевизионному менеджменту.

— Она не любит нас, но главное, за что ее сюда и поставили, — она не любит русских, — сказал отец, — так что пользуйся этим и играй на поле нашей общей нелюбви…

— Это часть твоего бизнеса, отец? — спросила Айсет.

— Да, дочка, все бизнес, и как видишь, даже дети становятся его неотъемлемой частью.

— Что я должна делать? — спросила Айсет.

— Тебе скажут, — ответил отец, — будешь выполнять просьбы — мои и дяди Магомеда… Подавали шампанское.

— Куда здесь ходят? — спросила Айсет.

— Москва большой город, — ответила Астрид, — больше Парижа.

— В Париже я была маленькой девочкой и ходила только на обязательные школьные экскурсии — и еще в Диснейленд.

— Тогда тебе понравится Москва, — уверенно сказала Астрид.

— А ты… а тебе уже нравится? — спросила Айсет, слегка запнувшись на быстром «ты»…

— Нормально, — ответила Астрид, — везде все то же самое, что в Нью-Йорке, что в Лондоне, что здесь. Тусовка амбициозных полупрофессионалов, мнящих себя гениями в интерьере модных клубов… везде все одно и тоже.

Астрид секунду помолчала, а потом спросила, поглядев прямо в глаза:

— А у тебя есть друг?

— Есть, — ответила Айсет, — он программист, у него своя фирма…

— Он русский или чеченец?

— Ни то и ни другое, он белый англичанин…

— А а-а, — как-то неопределенно протянула Астрид.

«А у самой-то у тебя друг есть?» — чуть не вырвалось у Айсет.