Главным документом для выезда была характеристика-рекомендация с места работы. Там писалось, каким достойным и надежным человеком является товарищ имярек и в конце резюме, что профком, партком (в независимости от партийности человека) и администрация предприятия рекомендуют его в такую-то страну с такой-то целью. Причем подписи под этим документом никогда не ставились автоматически, а только после заседания профкома, а затем парткома в присутствии виновника торжества, которому мог быть задан любой каверзный вопрос. Руководитель предприятия тоже не сразу ставил свою подпись, а только посоветовавшись с кем надо.

Если хотел съездить в капиталистическую страну, сразу туда не выпустят. Нужно сперва съездить в страну социалистическую, там тебя проверят, посмотрят, как ты ведешь себя за границей. Причем соцстраны тоже были двух разрядов: сперва довольно легко выпускали в Болгарию или Монголию — там для советского человека почти не было никаких соблазнов. После этого с опаской могли разрешить поездку в ГДР или Польшу. С большой неохотой выпускали к проклятым империалистам, здесь обязательно нужно было оставить за себя заложника — мужа или жену, а лучше всего ребенка. Ведь не каждый родитель сбежит, оставив здесь сына или дочь.

Но, видно, даже такое сито не всегда «срабатывало». К 80-м годам стали требовать не просто рекомендацию, а поручительство. Однажды я видел такой документ на столе у секретаря парткома киностудии. Один наш режиссер хотел съездить не в туристскую поездку, а в гости в ГДР, а это для властей совсем опасно — ведь человек будет находиться без присмотра и контроля со стороны! В характеристике было указано, что гражданин такой-то уже был в туристских поездках в Болгарию и Польшу и никакого компрометирующего его материала или сведений о недостойном поведении за границей не имеется. Поэтому профком, партком и администрация ручаются за товарища имярек и берут на себя за него ответственность.

Прочтя это, мне стало противно. Насколько же это унизительно, когда за нормального взрослого человека, который сам должен за себя отвечать, кто-то должен ручаться, как за маленького ребенка, и брать на поруки, как преступника. Впрочем, у коммунистов любой человек — потенциальный преступник. У меня надолго пропала охота оформлять документы для выезда за границу.

Но основная, разрешающая поездку инстанция — это, конечно, КГБ. Чтобы получить от них разрешение, требовалось несколько месяцев. Разумеется, чтобы просмотреть досье человека и проверить, правильно ли он все указал в анкете, так много времени не нужно. Оно нужно, чтобы установить за человеком слежку с обязательным прослушиванием его телефона, а сколько времени потребуется, чтобы дать заключение о благонадежности человека, бывает по-разному.

Один мой знакомый долго этого ждал и, наконец, сказал:

— Все. Скоро дадут.

— Откуда ты знаешь?

— У меня звякнул телефон. Значит, отключили прослушку.

И действительно, вскоре виза пришла. В 60-е годы техника подслушивания была плохая, и люди иногда слышали момент включения и отключения их аппаратуры. Иногда во время разговора, если он начинал приобретать «опасный» характер, было слышно, как включают магнитофон.

Моя знакомая из Англии неоднократно приглашала меня к себе в гости. Но я знал, что меня не выпустят столь далеко, да и не хотел несколько месяцев находиться под их пристальным наблюдением и контролем. Зная, что все письма за границу проверяются, я осторожно написал, что не могу, не объяснив причины и употребив английский глагол «may»[1], а не «can»[2].

Очень долго и тщательно проверялись моряки загранплавания. И неудивительно: ведь они ходили вдоль буржуазных берегов. У них было две формы визы: первая и вторая. Одна давала право выйти на судне за пределы советских территориальных вод, т. е. отправиться в загранплавание, но сходить на берег в иностранных портах эти люди не могли. Вторая же давала право сходить на берег в любом порту мира.

Однако в этой строгой системе были свои бреши. Все зависело от человеческого фактора. В 1968 году меня назначили кинооператором для съемок фильма о рыбаках дальнего плавания по заказу Министерства рыбной промышленности, но времени для оформления документов уже не было, не то что несколько месяцев, а и двух недель до отплытия нужного судна не было. Что делать? Не срывать же съемки. Тогда редактор нашей студии документальных фильмов позвонил начальнику морского рыбного порта, откуда я должен был отправиться в загранплавание, и объяснил ситуацию. Тот подумал и только спросил:

— Надежный человек?

— Надежный.

— Хороший человек?

— Хороший.

— Ну ладно, я разрешаю. Пусть идет в море без визы.

Вот так, минуя КГБ, без визы я отправился в дальнее плавание и сходил на берег в Копенгагене, что было не разрешено половине экипажа, имевшей лишь первую визу. Мне было очень смешно.

Надо добавить, что так же легко я отправился в загранплавание и из Мурманска, уже на другом судне, имея на руках лишь студийное и командировочное удостоверения. Страна чудес! Ничего не скажешь.

Одним из первых нововведений Ельцина была свободная выдача загранпаспортов. Как только это разрешили, я пошел в ОВИР и подал заявление. Я не собирался тогда никуда ехать, но мне впервые в жизни представилась возможность получить документ о том, что я — СВОБОДНЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Итак, на руках у интуриста загранпаспорт со штампом, где написано: разрешается пересечение границы СССР в любом погранпункте в такие-то сроки.

Собирается туристская группа, и проводится инструктаж. Главное и обязательное требование такое: на территории иностранного государства категорически запрещается хождение в одиночку. Только парами. Нужно, чтобы за каждым человеком кто-то следил. Но этого им показалось мало: вдруг двое сговорятся и убегут или оба станут шпионами. Было введено новое правило: ходить группами, не меньше чем по 3 человека. Тут вероятность антигосударственного сговора минимальна.

Тем, кто ездил в деловую загранкомандировку, нужно было по возвращении домой писать подробный отчет для ГБ о своем пребывании за границей: где, когда был, что делал, с кем встречался, что видел, что делали твои сослуживцы.

Теперь снова обращусь к своей биографии. После окончания Университета в 1961 году я был направлен по распределению в Воркуту. Читатель уже видел, сколько неблагоприятных с точки зрения политической благонадежности моментов было у меня за годы учебы. Приехав на новое место, где меня никто не знает, надо было исправлять репутацию. Никаких крамольных разговоров! Безупречное поведение в быту и на работе! Но этого еще мало.

Стало известно, что городской отдел милиции производит набор внештатных сотрудников, и я решил подать туда заявление. Меня долго проверяли и приняли. Так я стал внештатным сотрудником паспортного отдела милиции и получил милицейское удостоверение. Надо сказать, что было много реальной работы и я ее выполнял добросовестно. Мой милицейский начальник был доволен.

А тут вдруг объявили, что имеются путевки на Кубу, а Куба тогда оформлялась по правилам поездок в капстраны. Мне очень хотелось побывать там. Кроме того, важно было узнать, на каком счету я сейчас у органов госбезопасности: выездной или невыездной. Оказалось: выездной. Наверняка помогла моя работа в милиции.

И вот опять я сплоховал и все испортил своим не в меру независимым характером. Как я только что сказал, ходить по городу, в данном случае Гаване, мы имели право только парами. А я однажды совершенно один уехал на другой конец города, но не знал, что городские автобусы ходят там с интервалами в 2 часа, а я думал, что не более 30 минут, как у нас. В результате я на целый час опоздал в гостиницу к началу экскурсии, где вся группа с волнением и тревогой меня ждала. Мое одиночное хождение по городу обнаружилось. Я понимал, сколь тяжкое «преступление», с точки зрения КГБ, я совершил. Ведь я мог вступить в контакт с иностранной разведкой!