Вот уж, казалось бы, нелепое, ненужное создание! И совершенно непонятно, почему вдруг ученые начали связывать гибель урожая на полях и распространение тяжелых болезней с исчезновением бегемотов. Тем не менее бегемоты имели прямое отношение и к тому и к другому. Но поняли это люди слишком поздно, когда произошло уже много бед и несчастий.

Бегемоты на суше — существа довольно неуклюжие. Чтоб спуститься в воду, им нужен пологий склон. Такой склон на берегу они находят, выбирают на нем наиболее удобное место и пользуются им изо дня в день. Постепенно тропинки, которые протаптывают бегемоты, превращаются в своеобразные галереи, причем они могут быть до полуметра глубиной в жестком грунте и до полутора метров в мягкой почве.

По этим галереям-тропинкам бегемотам удобно спускаться с берега в воду. Но эти же галереи-тропинки превращаются в настоящие водосбросы или водоотводные каналы, когда по ним после сильных ливней устремляются в реки дождевые воды.

Истребили бегемотов — некому стало прокладывать галереи, и не стало каналов, по которым вода стекала в реки. Она остается на полях, превращая их в болота и, естественно, губя посевы.

Людям было трудно понять, почему гибнут посевы. Еще труднее понять, как связано возникновение болезней с уничтожением бегемотов. А связь, оказывается, имеется, причем самая непосредственная.

Бегемоты — животные растительноядные. Пищу находят на берегах и на дне водоема. На растениях часто живут моллюски. А в этих моллюсках находят себе пристанище возбудители опасных болезней. Бегемоты уничтожали растительность, а заодно и моллюсков и возбудителей болезней, естественно, тоже. Исчезли бегемоты, и растительность уже никто не уничтожал. На ней в изобилии расплодились моллюски, а значит, появилось огромное количество возбудителей болезни. Казалось бы, бегемот никак не влияет на распространение болезни. Непосредственно действительно не влияет, а фактически, как видим, влияет, и очень серьезно.

Когда-то Чарлз Дарвин сказал, что благодаря старым девам в Англии еще не перевелись бараньи отбивные. (А его друг Томас Гекели добавил, что благодаря этому Англия имеет самый мощный морской флот.)

Странно, но если разобраться, Дарвин и Гекели оказываются правы.

Старухи в Англии во времена Дарвина очень любили (вероятно, любят и сейчас) кошек и в изобилии держали их в своих загородных домах. Кошки уничтожали мышей, которые разрушали шмелиные гнезда. Таким образом, кошки спасали шмелей. Шмели — единственные опылители клевера. Клевер — любимая еда овец и баранов. Не будет клевера — исчезнуть бараны, и не станет бараньих отбивных. А английские матросы (это уже добавил Гекели) очень любят бараньи отбивные, они придают силы морякам, а сильный моряк — это сильный флот.

Шутливая цепочка, которую выстроили Дарвин и Гекели, — не такая уж шутливая на самом деле. Достаточно вырвать из этой цепи одно звено, и вся цепь распадется. Так в природе всегда. Мы часто не видим непосредственной связи между животными. Но это не значит, что ее нет. Связь есть всегда, поэтому к оценке роли каждого животного надо подходить очень осторожно. Даже к грызунам, которые нередко приносят большой вред. (Крысы и домовые мыши в расчет не принимаются — они уже выключены из природной цепи, потеряли все связи с природой, стали нахлебниками, живущими за счет человека.)

Многие грызуны, живущие в природе, приносят большой вред лесному и сельскому хозяйству. Но представим себе, что люди уничтожили всех грызунов. Тем самым они, естественно, спасли большое количество зерна, лесных семян и так далее. И вот идем мы по тихому полю или по тихому лесу. Никто не мелькнет в траве, никто не зашуршит сухими листьями. Нет ни лесных мышей, ни полевок. Но нет и лис, куниц, горностаев, хищных птиц. Мы их не уничтожали — они погибли сами, погибли от голода, потому что грызуны были их основной пищей. А гибель лисиц или хищных птиц приведет вот к чему: рано или поздно в эти края попадет пара-другая грызунов. Очень скоро они размножатся в огромных количествах — ведь грызуны вообще очень плодовиты, а тут еще и сил, сдерживающих их размножение, нет. И вот тогда-то грызуны начнут вредить по-настоящему!

Но представим себе, что грызуны в этих местах так и не появились. И польза от их уничтожения хорошо заметна, ее можно даже выразить в каких-то цифрах. А вот вред от уничтожения грызунов не виден так явственно и в цифрах его выразить трудно. Но вред имеется. И не малый. Дело в том, что некоторые грызуны-землерои, перелопачивая почву, активно участвуют в ее обогащении, повышают ее продуктивность.

Однако и это еще не все: унося в свои убежища или подземные кладовые семена, грызуны-землерои тем самым способствуют расселению растений. Сейчас исследованиями сотрудников Центрально-черноземного заповедника им. В. Н. Алехина уже точно установлено, что расширению площадей лесов в Курской области способствует роющая деятельность некоторых грызунов.

Так что же, нельзя бороться с грызунами? Нет, конечно, можно и нужно. Но до определенного предела. Не доводить до полного уничтожения животных. Не случайно в науке появился термин «щадящая борьба». Когда грызунов много — плохо, когда мало — тоже нехорошо. Впрочем, это относится не только к грызунам, а ко всем животным.

Равновесие — один из основных законов природы. И в животном мире это равновесие в огромной степени помогают поддерживать хищники.

И еще один очень важный фактор.

Мы уже говорили о взаимосвязанности всего живого в природе. Из этой взаимосвязи нельзя исключить и человека как биологический вид.

Существует так называемый принцип незаменимости: никогда продукты, созданные руками человека (искусственно), не смогут заменить продукты естественного происхождения. Принцип этот не так очевиден, как другие, и требует некоторого пояснения. Дело в том, что природа человека двойственная, биосоциальная. В своем общественном развитии человек подчиняется социальным законам, оставаясь при этом (и оставаться будет всегда) в своем физиологическом развитии видом биологическим. И в этом своем физиологическом развитии он может нормально существовать лишь тогда, когда будет получать естественные продукты: физикохимические процессы обмена веществ, эволюционно запрограммированные, основаны именно на этих продуктах. Искусственные добавки, предметы быта (вроде синтетических тканей, искусственного меха, фармакологии и т. д.) — все это может и должно существовать, но не как основное, а как дополнение к естественному.

Сейчас ученые разделили животный мир условно на три категории: а) животные, представляющие текущую ценность; б) животные так называемой ожидаемой ценности — те, кто будет служить в будущем материалом для гибридизации, станет поставщиком медицинского сырья, и так далее; в) животные потенциальной ценности, то есть те, ценность которых в настоящее время невозможно определить. Но как пишет известный советский ученый А. Яблоков: «Мы заранее не в состоянии предвидеть, какое значение для человечества может иметь тот или иной вид в будущем. Виды, считавшиеся совершенно бесполезными или вредными, часто затем оказывались исключительно важными и заслуживающими всяческой охраны… Сегодня мы вправе сделать вывод о потенциальной полезности любого вида живых организмов… Все они без исключения должны быть сохранены как виды».

Ну, а те, польза которых очевидна, — тем более. В частности — хищники.

Мы уже говорили о том, что все животные так или иначе важны для благополучия нашей планеты (за редкими исключениями, о которых мы тоже говорили). Однако существование самих животных нуждается в определенных предпосылках, в определенных условиях. Естественно, что благоприятные условия для разных видов могут быть совершенно разными. Но одно условие существования необходимо для всех — равновесие. Для того чтобы трава хорошо росла, на ней должно пастись определенное количество травоядных. Для того чтобы травоядные животные процветали, необходимо определенное количество хищников. Ученые считают, что оптимальным вариантом для северных лесов является один волк на сто лосей, а для саванн Африки один крупный хищник на 350-1000 зебр, антилоп и других копытных.