Рейес нахмурился, покосился куда влево, но ничего не сказал. Я глянула туда же, и он воспользовался шансом поцеловать меня в шею.

- Куда ты ходила?

- Прогуляться.

- Странное время для прогулки.

- Странное время, чтобы проверять, как дела у Артемиды, - парировала я.

Встревожившись, Рейес отступил на шаг.

- Что ты видела?

Не сразу, но я все-таки поняла, о чем думает. Что я за ним следила. А раз так, то он что-то скрывает. Да уж. Порой чувство вины творит с людьми дикие вещи.

- Деревья. Траву. Кусты. Серебристо-черный мех адских песиков.

На сильных челюстях заиграли желваки.

- Близко к границе подошла?

- Не очень. Я была в беседке. Но и оттуда их видела.

- Если так, то, может быть, тебе не стоит больше ходить в беседку.

- А может быть, тебе стоит рассказать мне, зачем проведывать мертвую собаку, которой не грозят никакие неприятности.

- Ты вообще с нашей собакой знакома? – усмехнулся Рейес.

Он прав. Я чуть-чуть расслабилась.

- Ну ладно. Она, конечно, может вляпаться в неприятности, но…

- Она дралась с адскими псами.

От удивления у меня отвисла челюсть.

- Артемида? Шутишь?

- Я пытался не подпустить ее к границе.

От ужаса я еле-еле выдохнула.

- Спасибо. Но зачем она это делает?

- Она твоя хранительница и в псах видит угрозу. Должен признать, она весьма проницательна.

Я рассеянно кивнула.

- В общем, мы устроили импровизированное барбекю. Есть хочешь?

- Мог и не спрашивать.

Когда-то Рейес был потрясающим поваром, но поставьте его за гриль, и небеса разверзнутся, только чтобы на него посмотреть.

- Тогда принесу тебе чего-нибудь чуть позже.

- Супер. – Он все еще был в смокинге, и я не могла на него насмотреться. – Только не переодевайся.

- Почему? – спросил Рейес, и ямочки, от одного вида которых подкашивались ноги, появились снова.

- Потому что я никак не могу избавиться от фантазий про Джеймса Бонда.

- Что ж, костюмчик надо вернуть только в понедельник.

Я обхватила пальцами лацканы и притянула Рейеса ближе.

- Чую, вечерок у нас пройдет в духе «Лунного гонщика».

Рейес проводил меня до двери нашей спальни, где уже переодевались Куки и Эмбер. Я последовала их примеру. Сменила платье на свитер и растягивающиеся во все стороны штаны, которые не мешали животу, и переобулась в мягкие ботинки. 

- Итак, - начала Куки, пока Эмбер помогала ей выбраться из платья, захихикав, когда волосы Кук застряли в «молнии», - что у нас на повестке дня?

- Твой предмедовомесячный медовый месяц, - подбоченилась я и, едва она открыла рот, чтобы возразить, добавила: - А мы с Эмбер и Квентином наделаем попкорна и посмотрим «Шоу ужасов Рокки Хоррора».

Эмбер с энтузиазмом закивала.

- Ты так говоришь, только чтобы я уехала, - проворчала Куки, освободив наконец волосы из плена. – Я тебя знаю. Пока Эмбер и Квентин будут смотреть фильм, ты займешься делом.

Блин, она знает меня как облупленную.

- И что? Я вполне могу работать, пока ты будешь кувыркаться с моим дядей.

Раздался громкий смех – Эмбер не сдержалась.

- Обещаю все тебе рассказать, как только ты вернешься. В конце концов, сегодня день твоей свадьбы, Кук.

- Вот-вот, мам, - поддакнула Эмбер и подмигнула мне. – Если что, я помогу тете Чарли.

Мы дали друг другу пять. Кто бы знал, как я обожаю этого ребенка! Но Куки только покачала головой, вешая платье на вешалку:

- Мы с Робертом договорились. Я помогу тебе с делом, а он сделает все, что сможет, со своей стороны. И он уже уехал в город узнать, есть ли новости.

- Кук, ну это же дикость какая-то!

Она подошла к раковине, чтобы смыть с лица блестки.

- Чарли, мы все равно не поедем в настоящий медовый месяц, пока не родится Пип. Так что все путем.

Как только Куки сказала о медовом месяце, я ощутила, как внутри нее разлилось какое-то неприятное чувство. И так было всегда, когда мы затрагивали эту тему. Ей-богу, если бы я не знала, как на самом деле обстоят дела (а честно говоря, я действительно не знала), то могла бы поклясться, что ни в какой медовый месяц Куки вообще ехать не хочет.

И все-таки сегодня она вышла замуж, елки-палки! Ни одна невеста не должна работать в день своей свадьбы. Я процентов на девяносто уверена, что даже закон такой есть. С другой стороны, кто я такая, чтобы спорить?

- Ну ладно. Значит, мне нужно все, что ты сможешь раздобыть. Друзья. Активность в соцсетях. Телефонные звонки, которые длились дольше двух минут.

- Ей пятнадцать, - напомнила Эмбер. – Наверняка все ее звонки длятся дольше двух минут.

Я улыбнулась:

- Дельное замечание, стрекоза.

Когда-нибудь я точно сделаю из Эмбер классного частного детектива.

В ответ в широкой улыбке показались белые зубы.

Я взяла несколько страниц из папки, которую оставила Кит.

- Сбегаю к Рокету. Узнаю… статус Фэрис Уотерс. А потом прочешу ее сообщения. Если найду что-нибудь подозрительное, сравним с ее звонками. Хочу знать, не заманил ли ее куда-нибудь хищник.

Куки просияла, словно ей не терпелось поработать над новым делом. Что ж, времени и правда прошло немало. Занимались мы только мелкой побочной работой, которая не требовала нашего присутствия, но дел такого масштаба у нас не было давно. И все же я никак не могла отделаться от мысли, что энтузиазм Куки связан скорее с медовым месяцем, чем с работой.

Я осторожно стерла со щеки подруги остатки блесток. Что бы она ни говорила, меня живьем съедали сожаления. Никто не должен в день своей свадьбы искать пропавшего ребенка.

- Думаете, она еще жива? – спросила Эмбер.

Куки положила ладонь на плечо дочери, а я глянула в потолок – туда, где был чердак.

- Есть только один способ это выяснить.

Скорее всего причиной моей смерти станет

сарказм в какой-нибудь неподходящий момент.

Факт

Куки принялась выяснять все, что только можно, о жизни Фэрис, а Эмбер умчалась на поиски Квентина. Поскольку в «Школу для глухих» в Санта-Фе ему нужно было возвращаться только на следующий день, он решил остаться у нас на ночь. Эмбер очень хотелось помочь мне с делом, но она пришла к выводу, что намного веселее будет приятно провести время с самым милым на свете парнем. Прямо так его и назвала.

Я прошла по коридору на втором этаже до самого конца, где начиналась лестница на чердак. Рокет жил там с тех пор, как переехал в монастырь. Мы уже дважды меняли гипсокартон, потому что дни Рокета практически круглосуточно занимало выцарапывание на стенах имен умерших людей. А знал он имя каждого, кто когда-либо умер на земле. Само собой, записать их все было невозможно. Когда-то я прочла, что в мире ежедневно умирает сто пятьдесят тысяч человек, и не могла взять в толк, почему Рокет записывает одни имена, а не другие. Тем не менее, много десятилетий подряд вести своеобразный учет умерших он считал своей работой. А кто я такая, чтобы возражать? К тому же наверняка имелся какой-то ключик к безумию нашего гения. Однажды я обязательно выясню, есть ли связь между именами, которые он царапает на стенах.

Я уже собиралась подняться, как вдруг ощутила затылком порыв холодного воздуха. Ветер растрепал мне волосы, и я вся покрылась мурашками. А потом увидела девушку, с которой несколько месяцев пыталась поговорить. И я не о той, что рыдает у меня в шкафу. Та появилась всего несколько дней назад. А эта другая уже жила в монастыре, когда мы переехали. Она была молодой, точнее совсем юной монахиней, но ее наряд выглядел старее, чем те, что носят в современных монастырях.

Очень медленно, словно опасаясь спугнуть дикое животное, я повернулась к ней. Мне не хотелось, чтобы она меня боялась. Я была уверена: все это время она пыталась мне что-то показать. Появляясь, она куда-то убегала и время от времени останавливалась посмотреть, иду ли я следом. Но каждый раз я теряла ее из виду в лесу.