Жлоб, державшийся посередине, вынул пистолет и молча махнул рукой лейтенантам: проваливайте, тут серьезные дела. Но военные, мешавшие весь вечер водку с шампанским, трезвыми не были. Они так и не поняли, в какую передрягу попали. Один из них даже разозлился.

— Засунь зажигалку себе в ж…, ты, салага, дешевый брокер.

Пистолет был по прежнему направлен на офицера и тот, сам не ожидая — так импровизируют лишь пьяные — прыгнул вперед, заехав ногой в пах жлобу со стволом. Бандит с громким кряканьем свалился на гранитную набережную. Второй жлоб шагнул вперед и лейтенант, сбитый мощным ударом ботинка, отлетел на три шага, прокатившись по асфальту. Товарищ упавшего оказался рядом и разбил почти пустую пивную бутылку о голову нападавшего, который хотя устоял на ногах, но закачался и на несколько секунд выбыл из игры.

На набережной друг против друга стояли лейтенант, с «розочкой» в руках и третий бандит. Но поединка не получилось. Что-то блеснуло в полумраке, раздался выстрел и удивленный офицер шагнул назад. На его белой рубашке начало расплываться красное пятно. Второй выстрел и свежий лейтенант свалился на камень.

Нина первая вышла из оцепенения. Она схватила Лену за руку и, что-то крича, кинулась со всех ног, в направлении кафе, где девушки только что сидели. Сзади раздался топот: впереди неслись два бандита, а третий — ковылял чуть поодаль, все еще не в силах распрямиться. Всего на секунду преследователей задержал товарищ погибшего офицера: он встал, но тотчас же снова оказался на асфальте. Бандиты пару раз его пнули и помчались дальше.

В отличие от Акулаева, старший сержант Сергеев работал белыми ночами постоянно: дежурил возле японского консульства. Пост был простой, ему уже давно не досаждали пьяные компании, спрашивавшие: «Где тут дом Собчака»? Поэтому Сергеев прохаживался по набережной, отходя от охраняемого объекта шагов на тридцать. Ему было интересно наблюдать за гуляющим народом. Последнее время людей прибавилось: жители Питера помаленьку сообразили, что вечером-ночером, тем более майским или июньским, не опасней, чем днем.

Но проблемы остались. Издали Сергеев заметил трех пьяных парней, окруживших кого-то на набережной. Потом трое пошли дальше. А где же тот бедолага? Вглядевшись, Сергеев увидел, как один из пьяниц, действуя сноровисто и трезво, тащит что-то по гранитным ступенькам к воде. Черт возьми, хоть ночь и белая, все равно не понять. Между тем, пьяная компания двинулась навстречу двум девушкам. Рядом тут же оказались две белые фигуры. Видно свежие офицеры гуляют. Сергеев взялся за рацию.

— «Новгород» я 436. Тут возле меня проблемы. Срочно направьте ГЗ. У них, кажется, стволы. Одного уже завалили. Быстрей, твою мать!..

Нина где-то читала: когда в людном месте начинается стрельба, надо лечь там, где стоишь. Но инстинкт взял свое и она с Ленкой неслась по набережной. Вот и столики возле кафе, вот ее бокал, еще не убранный официантом. Да что же это за сон такой происходит? Может опять сесть, порассуждать о Венеции?

Не сговариваясь, девушки подскочили к лесенке, ведущей в подвальный зал. В дверях стоял официант и, сложив руки на груди, наблюдал за последними посетителями, когда те встанут, и заведение можно будет считать окончательно закрытым. Девушки чуть не сбили его с ног. Официант только открыл рот, но Лена заорала.

— Заприте дверь! Скорее! За нами гонятся!

«Чего»? — Недоуменно протянул он, но тут же все понял. Бандиты, отшвыривая ногами столики и стулья, уже были рядом. Несколько туристов из холодной Суоми толпились возле столика, удивленно глазея на происходящее. Увидев пистолеты, направленные на них, финны торопливо присели на пол: мол все понятно, у вас тут серьезные внутренние проблемы, а мы — не причем.

В этот момент Нина оттолкнула официанта, закрыла дверь и, нащупав задвижку, вставила ее в гнездо. Тотчас же на дубовые доски обрушился мощный пинок.

— Мужик, ты жить хочешь? — Раздался с улицы вопрос, несомненно адресованный официанту. — Открывай. Ну, живо!

Официант, толстый парнишка с туповатым лицом, положил руку на защелку, но Нина повисла на нем.

— Пожалуйста, не надо.

— Макс, пинай дальше, — послышалось с улицы. — Я обойду.

Но тут из подъехавшего «джипа» высунулся шофер и крикнул: «Уходим! Наши ментовскую волну поймали. Сейчас здесь патруль будет».

На дверь обрушился еще один удар.

— Братва, ее взять надо!

— Оставайся тут и трахайся, с ней и с ментами, — донеслось с набережной. — А мы — уходим.

Больше ударов не было. Видимо, самый упертый громила сообразил, что остаться в одиночестве не входит в его интересы. Взревел мотор, «джип» скрылся, увезя всех бандитов.

Охающий и тихо матерящийся официант осмелился открыть дверь лишь когда увидел в окно милицейскую машину и выскочивших из нее вооруженных людей. Катя и Лена вышли на набережную Мойки. Трое милиционеров стояли над телом убитого выпускника военного училища и о чем-то говорили с его товарищем, который уже нашел силы подняться. А так — все по-прежнему. И правда, Венеция…

Лишь только врач вышел из кабинета Даутова, его место занял начальник частного сыскного бюро Николай Иванов, которого друзья называли Арчи, по имени помощника великого сыщика Ниро Вульфа. Конечно, после сердечного приступа надо было подольше полежать. Но бизнесмен не мог успокоиться, пока не поставит все точки над «i» в ночной истории с приемной дочкой.

Очередной приступ старой болезни начался, когда телефон разбудил Даутова в четыре утра. Дочь звонила из райотделела милиции и, еле сдерживая слезы, рассказывала, как на нее напали какие-то гопники, убили при ней человека и чуть не схватили саму. До людей, которые в эту ночь охраняли Нину, было не дозвониться, а ответственного за безопасность девушки — Гриченко вообще не оказалось в городе. Даутов лично примчался в отделение в сопровождении всей своей охраны и забрал девочек. Он велел отвезти Лену домой. В «Мерседесе» Нина легла Анатолию Семеновичу на колени и лишь тогда успокоилась. Когда они прибыли домой, с падчерицей было все в порядке, а вот отчиму — понадобился врач.

Ближе к вечеру начал успокаиваться и Даутов. И тут — звонок от Иванова. Тот сразу сказал, что все гораздо серьезней, чем объяснили Даутову в милиции. Никакая это не гоп-история, какие случаются во все времена и во всех городах. Тут сердце забарахлило опять…

Однако пока Арчи был в пути, Анатолию Семеновичу немного полегчало. И он был готов услышать самые неприятные новости.

— Это была не гопа, — констатировал Иванов. — И, даже, не мелкая братва со стволами. Охранников вырубили профессионально. Кстати, я выяснил, старшего — Акулаева, взяли когда он покупал пиво. О чем думал Гриченко, когда нанимал таких дуболомов?

«О чем я думал»? — Хотел возразить Даутов, но промолчал и стал слушать дальше.

— Парня, который вступился Нину, уложили из «Стечкина». Такой ствол тоже в мелкой банде не встретишь. Вот два лейтенанта, действительно, были пьяны. И совершенно не причем. А охоту вели профессионалы. У того бедолаги две пули, в груди и в голове. Как вшиты. Работа высшего класса. Я расспросил постового у японского консульства, который видел все с начала. Он говорит: сперва эти трое здорово косили под пьяных. А потом работали, как на тренировке. И если бы не лейтенанты (Арчи внимательно посмотрел на Даутова) Нина сейчас была бы у них.

— И что ты посоветуешь?

— Гриченко вышвырнуть ко всем чертям. Акулаеву оплатить больничный, и туда же — пусть пьет пиво в другом месте. Второго охранника можно оставить. Да, наверное, надо бы помочь родителям погибшего. Адрес я узнал.

Даутов пристально посмотрел на Арчи, да так, что у того самого слегка кольнуло сердце: нет, не о чужом горе, и тем более, не о судьбе трех охранников думал бизнесмен.

— Родителям поможем. Но меня сейчас не это интересует. Как с Ниной быть?

— Пошлите ее куда-нибудь за границу. Хотя бы на полгода. И приставьте к ней профессионала. Который и сам пиво пить не будет, и своим людям расслабиться не даст. Чтобы уберег ее и в городе, и не сводил бы глаз и там.