И сейчас, чувствуя радостное волнение, в каждом новом лице Ксения видела сияющие добродушие. Все были добры и приветливы. Ксюша с удовольствием и чувством того, что делает что-то полезное и нужное обслуживала посетителей магазина. Даже внешний вид мелькавших перед ней продуктов радовал своей причудливой формой и яркими оттенками. Блестящая этикетка на банке с сардиной, к слову сказать, необычной для сардины расцветкой, вызвала у нее ассоциации с ночным клубом, и Ксюша с новой волной радости начала размышлять о грядущем вечере пятницы, до которого оставалось несколько часов. С такими мыслями пришло и непреодолимое желание выпить, а затем, как они с подругой это называли, "ускориться".

Время пробежало очень быстро, и вот они снова с Марией сидят у нее на кухне, пьют вино из широких стаканов и рассказывают друг другу о недавних переживаниях.

Ксюша заметила, что хоть Мария и старалась этого не показывать, но что-то гложило ее. Она пыталась понять, что именно, но этого никак не получалось. На самом же деле Машу не могло не настораживать, как Ксюша при каждой их встрече все чаще могла уйти в себя посреди разговора и ни на что несколько минут не реагировать, блуждая где-то в своих мыслях. А вспышки беспричинного счастья Люфочкиной и вовсе пугали Марию. Сейчас, глядя на подругу, она с удивлением замечала, как много та выпила и, абсолютно не опьянев, все продолжала рассказывать о каком-то сериале, весело смеясь без причины и размахивая руками.

- Там еще мужчина такой был: высокий и немного полноватый. Не помню, в какой серии это было, что он с семьей в парке гулял, и посреди прогулки у него то ли галлюцинации начались, ну помнишь, мы же вроде пару дней назад вместе смотрели.

- Да нет, не помню такого. А ты мне скажи, вот что... - Но Ксения, получив ответ, не дала подруге высказаться и тут же продолжила.

- Ну как же не помнишь! - Почти выкрикнула Ксюша. - У него двойник еще был, с которым он как-то связывался и какие-то сигналы передавал. Но мужчина этот, ну, который с семьей в парке, ну ты поняла, был вроде такой весь жизнерадостный, а двойник этот такой хмурый и злобный. Антигерой в общем, как во всех сериалах.

- Да не помню я. - Уже начиная раздражаться, отрезала Мария.

- Как же не помнишь. С кем же я этот сериал смотрела, кого не спрошу, никто не помнит. - А, вот еще что вспомнила! - Снова выкрикнула Ксюша,- Там еще была...- Она сделала паузу и, удивляясь своим словам, медленно и тихо произнесла - Там еще была я...

- Ну, подруга, если ты уже фильмы с собой в главной роли смотришь, то однозначно пора бросать твой большой супермаркет и менять его на большую сцену.

- Да ... пора... - Ксения будто снова начал погружаться в себя, но опомнилась от сигнала мобильного телефона.

- Наконец, таксист подъехал, ну что, едем в ночь?! - Ксюша поднялась из-за стола и, оправляя платье, как ни в чем не бывало, с улыбкой смотрела на Марию.

В машине Ксения продолжала весело балагурить и переключала один за другим каналы радиоприемника, пытаясь найти музыку, подходящую для создания нужной атмосферы.

- Не то, и это не то. А это вроде то, что нужно, но тоже не то. - Приговаривала Ксюша, раз за разом нажимая на кнопку магнитолы и заслоняя от водителя коробку передач. Последний был этим ничуть не огорчен, и даже доволен своим положением. Водитель поддерживал веселый диалог, то и дело, посматривая на ноги девушки, которые Ксюша быстрыми и размашистыми движениями временами оголяла до верхнего края чулок.

Когда они добрались до клуба, Ксения бабочкой выпорхнула из автомобиля и буквально влетела на танцпол. Забыв про Марию, она чувствовала, как парит в танце над окружающими ее людьми, и ветер счастья несет ее быстрее и быстрее с неописуемой силой.

С такой же неописуемой силой несло и Эдуарда Датаева. Закутавшись в свой серый примятый плащ, и надвинув на глаза шапку, он бежал изо всех сил туда, куда звал его знак посланный свыше. Зеленый светящийся символ с каждой секундой становился ближе и ярче. Он уже не походил на простую букву "М", Датаев видел магическую руну, направлявшую его по пути. Он ловил на себе взгляды прохожих и был уверен, что они знают о его предназначении и готовы принять его мученическую смерть.

Спускаясь по эскалатору, Эдуард чувствовал, что он находится не просто на станции метро, а в огромном и величественном ритуальный зале. Находящиеся в нем люди были жрецами, которые с волнением ждали его вознесения и, расступаясь, давали ему дорогу.

Ощущая в своей голове все происходившее с Датаевым и Люфочкиной, Семен переживал самый сильный приступ из всех, что с ним до этого случались. Шумский знал, что именно сейчас он должен избавиться от этих чужеродных фрагментов, паразитирующих в его сознании.

- Мой мозг зачем-то создал в себе эти жуткие образы, ему же под силу их и уничтожить. Если я убью иллюзии, то отойдет и болезнь, а я буду свободен - Повторял себе Семен, все больше и больше натягивая струны сознания Ксении и Эдуарда. Впиваясь руками в деревянный стул, он видел перед собой наложенные друг на друга две чужие жизни, которые он вот-вот оборвет. Семен всматривался глазами Датаева в надвигавшиеся глазницы поезда и всей своей волей заставлял Эдуарда идти вперед.

Датаев, медленно подходя к краю платформы, вдруг понял, что не хочет и не может совершить задуманное. Он, было, рванулся назад, но с ужасом осознал, что та высшая сила не пускает его. В попытке остановить уже не подчинявшееся тело, он рухнул на колени, но будучи не в силах сопротивляться, принуждаемый той же силой, все ближе подползал к краю платформы. Захлебываясь слезами, будто обращаясь к кому-то, непонятно зачем желавшему его смерти, Датаев через сведенные судорогой зубы прохрипел: "Не убивай меня!".

Он не знал к кому и зачем обращается, но никак иначе не мог препятствовать приближавшейся смерти.

В то же мгновение эти слова эхом дошли до Семена, и в первый раз он увидел в Датаеве не воспаленный фрагмент своей психики, который собирался навсегда отсечь, а живого человека. У Шумского, как во время первого приступа, появилось чувство, что жизнь Эдуарда известна ему так же хорошо, как его собственная. Жизнь маленького клерка, не сделавшего ровным счетом ничего ни особо плохого, ни особо хорошего и, по большому счету, точно так же, как и Семен, проживавшего свои дни в мелких радостях и невзгодах. Эта мысль как бритвой полоснула Шумского. Мысль о том, что он собирается убить двоих людей и уже почти совершил задуманное, показала ему картину происходящего в совсем других красках.

- Нет, это не может быть правдой! Я болен и сам должен покончить с болезнью раз и навсегда. - Семен с силой оттолкнул от себя догадку, его испугавшую, и с еще большей силой и решительностью швырнул безвольное тело Датаева под колеса поезда.

И в ту же секунду он почувствовал, как в голове будто стало больше места. Отсеченный им больной фрагмент психики утонул в скрежете колес и испуганных криках людей, наблюдавших последние секунды жизни Эдуарда.

-Да, я на правильном пути - воодушевленно подумал Шумский. - Главное, теперь не отступить и довести все до конца.

С чувством грядущей победы над болезнью, он направил всю свою волю в оставшийся воспаленный фрагмент сознания.

Ксюша, не чувствуя постороннего вмешательства, была полностью поглощена своим счастьем. Она танцевала уже не среди толпы незнакомых людей, а на балу в прекрасном дворце, где она была королевой, а все вокруг ее подданными. Ей учтиво улыбались, кружили в танце и выказывали знаки почтения. Сердце от радости билось все сильнее, пока не начало молотком стучать по каждой клетке тела.

Мария, сначала пытавшаяся как-то утихомирить подругу, уже поняла, что все попытки это сделать ни к чему не приведут. Теперь, находясь в стороне и время от времени поглядывая на Ксению, она с внутренней дрожью наблюдала, как посреди толпы Ксюша достала пакетик с почти месячным запасом белого порошка. Первым ее желанием было подбежать к подруге и выхватить из рук наркотик, но инстинкт самосохранения был сильнее этого порыва. Своим практичным умом она тут же поняла, к каким последствием для нее это может привести. Мария неподвижно смотрела, как на глазах у всех Ксюша обсыпала свои руки порошком, вдыхала, насыпала еще, снова вдыхала и не переставала танцевать.