- Помнит, - отозвалась женщина, потерявшая одно имя и готовая порвать в клочья другое. - Прикажешь сказать о том прилюдно?
- Разве тебе мог кто и когда приказать, - аньда покачал головой, усмехнулся.
- Что скажу о цели, - ответила Таригат медленно. - Хотела отдаться на волю судьбы? Обвинят в безрассудстве. Собиралась зачеркнуть одну жизнь, донельзя измаранную, и начать с чистого листа? Так это все в Эро давно поняли. Восстановить былую целостность Зеркала, заплатив ту цену, что спросят? Не дай Терги, обвинят в гордыне. Да, может быть, не нужно это ни нам, ни вам, и - много ли я нынче стою?
- Не прибедняйся, - ответил он с прежней интонацией. - Ты всегда ценила себя и ухитрялась брать с других самую высокую плату. А сегодня тебе только и давали понять, что стоишь ты незнамо сколько. Неимоверно.
"Я о том не знаю, только догадываюсь", - так и вертелось на языке женщины, но она удержала себя: не место и не время. - "Незнамо сколько - значит, нет цены, значит, можно устанавливать цену по своему произволу - золотое правило воскресного дивэйнского базара".
- Уж таки неимоверно? Магистр без власти, без сабли и даже без кольца?
"Дженгилю в тот последний раз хватило немногим большего".
- Что же, начнём торговлю, - продолжила Таригат. - Будем считать, что я пришла по ваши души, а вы - по мою именно ради этой цели. Но для начала: вы знаете обо мне куда больше, чем я о вас. Что значит Братство в Высокой Степи и вы в Братстве?
- Вся верхняя палата - наша, но мы в ней вроде англицких масонов или университетской альфа-бета-каппы, - похвастался Керм. - Царим по факту.
"Как подозреваю, аньда, твоё просторечие - такой особый знак. В смысле - иди вперёд, бей в барабан и не бойся беды. И прежний, властный голос ко мне очень кстати вернулся".
- Тогда я прошу, - сказала уже не совсем Таригат и не полностью Та-Циан. - Покажите мне свои знаки, какие приняты в эроском Братстве. И объясните при этом, как высоки те права, которыми вы сегодня не воспользовались.
К чести четверых, заминку они допустили совсем небольшую.
- Мать-Жрица Тергов - не власть, хотя нешуточное влияние, - ответила Ани-кахана. - Вроде вашего магистра, который для чести и одновременно по праву. Каким ты стать не успела.
И вынула из причёски стилет в чёрных ножнах, рассыпав косу по плечам.
"Я никто и нахожусь в зале ради сыновей", - послышался звук разумного ветра.
- Я один из легенов, но лишь постольку-поскольку соединяю знаки тех и этих и нахожусь под сенью теней, - произнёс Идрис. Вытянул из пазухи прямой нож, снял с пальца кольцо, что я приметила в первый день и уже не сводила с него глаз, надел на одно из перекрестий.
"До сих пор не понимаю во всех тонкостях, как вышло, но то был силт, который надлежало убить по крайней мере дважды. Хитроумно спаянный из колец Диамис и Джена, разве что камень другой. Ошибиться я вроде бы не могла".
- Мне очень неловко перед тобой, аньда-кукен, - сказал Керм. - Это я вытребовал оправы обоих перстней, когда ты спустилась вниз, к предкам. Открыл своё истинное звание Оддисене и, представь, получил что хотел. Потому что это Керм - здешний верховный леген в отсутствие магистра. Ты думаешь, нас не испытывают, прежде чем посвятить? А я вдобавок вас, непутёвых, полюбил: в Вард-ад-Дуньа все братья какие-то слишком правильные.
Карху-мэл он оставил где-то в здешней прихожей, но прямой кинжал по-прежнему болтался на двух ремешках с кольцами. Вынул его из ножен и протянул мне посеребрённым яблоком вперёд.
- Как тебя ни назови и как ни понимай, но ты - кровь Праматери Лилит, - вздохнул он. - Природная властительница и хозяйка своей судьбы.
- И в качестве бонуса можешь уйти на тот свет только суицидом, - жёстким тоном прибавила госпожа Ани.
XIX. ЗИМНЯЯ СКАЗКА
- На твоём месте, - добавила Ани-кахана, - я бы постаралась отыскать удобный и порядочный способ смерти и держала при себе неотлучно. Чтобы стало кому присмотреть, если тебе вздумается восстать из сухого остатка.
Вот этот намёк на некое живое существо, похоже, стоило бы держать в глубинах несознательного. Экранировать болтологией, как говорится, поморщилась Та-Циан. Причины? Защита от психологического вампиризма (или как там его) со стороны неразлучной двоицы. Запрет на пропаганду такого-сякого-немазаного среди несовершеннолетних: даром что её воспитанникам уже давно за двадцать. Что срок свой каждый из них мотал в двух разных вселенных - также не в зачёт. Правда, Та-Циан намекала им на ветвь дерева сказаний, связанную с символикой холодного оружия в Динане. Но то дерево... простите, сталь. И раскрывать все намёки с неё, будем надеяться, не потребуют.
Любопытно: даже глубинная "мыслеречь" у неё выстраивается будто взвод на утренней поверке, заметила женщина. Слишком много практики, наверное.
Что же, начнём наудачу. Одно Братство использовало Та-Циан как приманку для другого. Невелика честь, однако после ухода и возврата она сделалась до боли реальной властью. Встретили её в Горной Стране радушно: мало того, что сдала экзамен на полноправного магистра - добыча, повисшая на её крючке, превзошла самые радужные ожидания прочих рыболовов. К тому же Лэн-Дархан помнил, кто его купил, - именно так, даже не "выкупил" - и при каких обстоятельствах. Все там почитали за честь быть собственностью Новой Великой Жрицы-Воительницы. Примерно с таким оттенком, далеко не уничижительным, верующий признаёт себя рабом Божиим - и, значит, ничьим более.
Ни в коей мере не динанским.
А правительство двух генералов, скроенное на европейский образец, с завидным упорством пыталось сделать свой народ свободным. И усердно доводило до их слуха, что чтить традиционные святыни - это куда ни шло, но живём-то все внутри конкретного государства и по его правилам.
Многие ли у нас обожают писать прописи по заранее расчерченным линейкам?
Отчим в последние годы утратил азарт, ослаб здоровьем и помягчел нравом, к тому же сиделось на троне ему неуютно. Оттого перестал купировать уличные поединки, внутренней причиной которых официально признавался нерастраченный мирным временем пыл. То бишь выросло поколение, которое воспитала гражданская война в лице старших родственников, успевших хоть краем ухватить эту сладость. Поколение потерянных и отчуждённых от любого интересного дела - потому что жить, чтобы работать, и зарабатывать, чтобы обеспечить жизнь, - оно как-то тупо. Даже... Нет, особенно когда эта жизнь спокойна, гигиенична и лишена бурных событий. Татьяна отыскала красивую формулировку для своего дневника: закована в квадратные формы.
Наёмные психотерапевты и религиозные столпы считали, что виной всему - отсутствие жизненной цели и привычки любить. Желание остроты ощущений, активизация агрессивного потенциала, который стоило бы вырвать с корнем много раньше, порождали своего рода пламенную скуку.
Главковерх зачитывал в парламенте простынки со статистической цифирью, привычно возмущался на пресс-конференциях и потрясал указами против поединков чести и произвольных абортов на средней стадии. Ему хотелось роста популярности плюс прироста числа солдат и выборщиков, хотя второго - давно уже не для себя самого: друг Марэм крепко подкопался под его золочёный стульчак и намеревался забрать себе военную власть, как до того Лев Отчизны присвоил себе гражданскую. (Экая путаница с полномочиями вышла.) По счастью или наоборот, в государстве жилось сытно и мирно: оба соперника были не такие идиоты, чтобы взяться разрушать перспективную собственность. Оддисену оба при этом на уме не держали - привыкли, что она в государственные дела не особо мешается.
А крошечные очажки сражений не унимались; в малом Динане они всегда тлели под слоем пушистого пепла. Дуэли, которыми в городах и весях извечно баловались все и вся, при тогдашней идоло-демократии стали похожи на шампунь и кондиционер в одном флаконе. То есть воплощали бунт сам по себе и вдобавок были очень удобным способом самоубийства: если ты умер, в кутузку тебя уж никакие власти не засадят. И, между прочим, стандартный разгон демонстрации (дубинки, брандспойты, слезоточивый газ) кончался несколько большим числом трупов, чем один или два (типа ничья). Это притом, что народу собиралось в разы больше.
