ПРОЩАНИЕ С АНТИЧНЫМ РИМОМ

От злых сплетен устав, я живу на высокой горе,

Словно жрец обречённый, и вижу, как мрут государи,

Как беснуется Рим, второпях плотоядной игре

Подчиняя свой дух, и тобою пропах лупанарий.

Я смотрю на тебя, и, мне кажется, ты постарел:

Много с бабами водишься, много якшаешься с чернью.

Нет разврату предела, но небо над нами - предел,

Человек ограничен, всему есть конец, и терпенью.

Я хороший стилист, я актёр по природе своей;

И умею входить в обстоятельства судеб, как в свитки.

Завтра Рима не станет, он скроется меж пропастей.

Помоги же собрать мне, учёному мужу, пожитки.

Да и сам торопись, не теряй драгоценных минут!

Обступили нас варвары, словно суровые волны.

Риму лучшие служат, но звери их дикие рвут -

Сладострастные боги, что ими и нами довольны.

***

Деревья сбрасывают вес,

Теряют жидкость облака,

Душа - под сводами телес -

Покинуть хочет старика.

Христос воистину воскрес,

Пусть не обходит нас тоска,

Когда раздвинется навес

И плоть нам станет не близка.

Лишь об одном сейчас грущу -

О том, что к телу я привык.

Ловлю губами солнца блик,

А ухом - фьють и чик-чирик,

И прибегаю вновь к плащу,

Грозы заслышав мощный рык.

***

Война отпустит бороду бойцу

И скажет, что растительность - к лицу.

Носи её, пока не отцвела,

Хотя и не раввин ты, не мулла,

И даже никакой не ваххабит.

Мужчине борода не повредит...

Не ты один! Сократ, как говорят,

Был тоже, словно облако, брадат,

И думы, точно локоны воды,

С его стекали наземь бороды.

АПОКРИФ

...А Пилат говорит Иисусу Христу:

"Я врагов своих знаю земных и не чту.

Ты не враг мне, и Царство твоё - не моё.

Как ты строен... как будто Лонгина копьё...

О, ответь мне: возможно, ты просто актёр?".

Но молчит Иисус, только слышится свор

Закулисное лаянье, и фарисей

От ступенек дворца прогоняет гусей...

"Он молчит! Он виновен!" - рокочет народ. -

"Он Учение наше пускает вразброд".

"Так кого отпустить?" - вопрошает Пилат.

"Нам Варавву отдай, он не так виноват!".

А Христос говорит - не слыхать никому:

"Отдаю вам Варавву, что брошен в тюрьму".

И тогда, чуть помедлив, Пилат говорит:

"Отдаю вам Варавву, ваш выбор - бандит".

***

За Родину погиб он в Первой мировой:

За скоротечный времени отрезок,

За распорядок дня, за город над Невой,

Иллюзии тех лет - воздушных фресок.

И, помнится ещё, кричал он "За царя!",

Штыком блестящим немца раздражая.

Но если бы сейчас воскрес, то, впрочем, зря.

Ему Россия новая - чужая.

***

Тяжёлой ношей удручён -

Я тоже был серьёзно болен.

И падал, крест неся на склон,

Куда указывал мне воин.

Я шёл. И падал, и вставал,

А мог не встать, лежать бессильно,

Но всякий раз душа, как шквал,

Меня подхватывала - Сына.

Крест поглотить меня готов...

Я на него взошёл - распяли

Руину плоти, боль оков,

Всё то, чего не знал в Начале.

ОТЪЕЗЖАЮЩЕМУ В ИЗРАИЛЬ

Брось волноваться: вещи в чемодане,

В кармане деньги, грусть запьём вином.

Я не любитель долгих "досвиданий",

Мне позвонить додумайся потом,

Когда прибудешь в край - любезный, в общем...

Твой дом теперь в Израиле, а мой -

Как прежде, здесь, но мы ничуть не ропщем.

Ты улетишь, а я пойду домой...

Мне нечего скрывать: с тобою дружен.

Но сам я не еврей, мой дух и плоть

В родном краю, сейчас, и мне не нужен

Чужбинный рай, себя не побороть.

В галуте был отрадой режиссёра:

Личинами блистал, скрипел мацой -

От любопытных глаз таясь, но скоро

Ты сущность обретёшь свою - лицо...

На родине твоей, откуда предки,

Притворства ты притушишь огонёк.

Там все "свои", соседы и соседки,

Там суть твоя, а здесь твой срок истёк.

БЕДНОСТЬ

А деньги в его кармашке ему говорят:

- Ты трудишься много, но лампочка в сорок ватт

Больше даёт тепла, купи себе холодец -

Избавься от нас, выпей рюмочку, наконец.

А он отвечает: - Учить меня вам не след,

Я знаю, что делать, тепла от вас тоже нет.

Вас, денежки, мало, не стану я вас беречь.

Ступайте, бедняжки, в карман олигарха - в печь.

***

Идёт война. Депрессия в тылу

У многих развивается украдкой.

Какой-то парень, стоя на углу,

Вдруг дёрнулся и лёг под иномаркой.

Я видел кровь, зигзаг от колеса...

И отвернулся, чтобы не стошнило.

В кармане сжал знакомых адреса -

Как будто мне в ладонь встрямили шило.

По уличке побрёл, свернул в подвал,

Там женщина у стойки безвозмездно

Мне налила мартини, я сказал:

"Спасибо, я непьющий, если честно".

Тогда она шепнула: "Здесь не храм.

Вы ищете кого-нибудь?..". Ответил:

Я просто шёл, так ток по проводам

Стремится, чтоб в конце зарыться в пепел".

***

Кувшинка расцвела, мой друг увял.

Измяло время хрупкий матерьял.

Комок земли ладонь мою облёк,

И я его, как деньги в кошелёк,

Бросаю в углубление земли,

Где крышку гроба слёзы обожгли.

Поплачьте, люди! ныне день такой.

Как пианист касается рукой

Блестящих клавиш, чтобы звук извлечь,

Так и слеза, чьи сны нарушил смерч,

В груди образовавшийся, в душе.

Теперь душа на верхнем этаже...

Снята одежда будничная - плоть.

Не властно время душу размолоть.

Придёт наш час - опустится плащом, -

Поднимемся над миром нагишом.

Земле нас будет не остановить:

Мы плоть и кровь вернём ей, смерти нить.

В МЕЧЕТИ

Вечерней встречи братские минуты.

У входа обувь - будничные путы...

Внутри, душой к собранью наклонясь,

Стоит имам. "Улавливайте связь! -

Он говорит. - Аллах построил Землю!

И линию провёл между постелью

И ежедневным праведным трудом.

Всему свой час!". Внимают мусульмане,