От внезапного ментального удара Сергей вздрогнул и пошатнулся. Он в очередной раз отпустил внимание и перестал поддерживать образ купала, что моментально сказалось на общей ситуации. Этот враг не прощал ошибок.
Два... А еще два - это плохая школьная оценка. У Сергея не часто были двойки. Ведь за них его наказывал отец. В детстве. У него было счастливое детство, беззаботное. После того, как он выполнял все перечисленные на день задания, был свободен. Мог гулять, а мог отдыхать. Лучше бы отдыхать, лежа на мягкой кровати с домашней периной, в прохладе деревенских стен...
Мысли почти пропали, растворились в желании покоя и отдыха. И только маленький назойливый хвостик последней мысли горел в сознании...
Два... школа...
Дважды два...
Четыре! - Язык машинально шевельнулся, едва касаясь зубов, выговаривая зазубренную формулу.
Дважды три - шесть! Дважды четыре - восемь. Дважды пять - десять...
Выученная когда-то таблица умножения оказалась надежным якорем, удерживающим Сергея на поверхности. Возникло даже чувство ликования - он справился, совладал!
Дважды восемь - шестнадцать. Дважды девять - восемнадцать... Боже, как тяжело. Когда же устанет он?!
Но враг давил.
Сергей в первый раз за все время смог осознанно подумать над тактикой и стратегией боя. Совершенно очевидно, что враг многократно превосходит в силе. Но также очевидно и то, что уступает в технике. Ничего, кроме общего тискового давления он до сих пор не предпринял, хотя уже не может не понимать, что Сергея ему не взять. Значит - силу поместим в пассив. А в активе техника. Что же по технике?
Все это пронеслось в голове вторым и даже третьим фоном.
Трижды семь - двадцать один. Трижды восемь - двадцать четыре. Трижды девять - двадцать семь...
На первом фоне у него была таблица. Она помогала держаться, не отвлекаться на усталость, осознавать себя. Вторым фоном стоял крепкий купол-стена, отделяющий Сергея от безликого ничто. От состояния живой куклы, овоща. И только на третьем месте метались мысли о бое, старательно собираемые в вывод. Вывод...
Из всего, что знал Сергей, под текущий момент подходила только возможность незаметного проникновения тонкой иглой. Проникнуть неглубоко, глубоко - не надо. А после того, как первый шаг будет сделан, моментальным напряжением свободных сил вбить иглу глубже. Так глубоко, чтобы чужая защита хрустнула и разлетелась на кусочки. Чтобы враг забыл про атаку и взялся за себя. Может быть, ему удастся вытолкнуть Сергея, освободиться. Может быть ему удастся, но до сих пор не удавалось никому.
В постоянно переплетающихся общих эмоциях возникло что-то новое. Сергей внимательно прислушался к себе. Да, совершенно точно - это был оттенок смятения. Враг понял, что просто так Сергея не раздавить и стал искать выход.
Восемь ю шесть - сорок восемь. Восемь ю семь - пятьдесят шесть...
В следующий момент давление ослабло, хотя и не прекратилось. Сергей вздохнул спокойно и, воспользовавшись моментом, уделил внимание своему телу. Обмяк и повалился на землю, не чувствуя ничего, не обращая на тактильные ощущения внимания. Мельком заметил, что майор почему-то уползает от него.
Итак - контратака. Во всей схеме была одна загвоздка - отсутствие свободных сил. До сих пор все силы тратились на оборону и раз выпал такой момент, то им надо воспользоваться.
Но враг опять оказался быстрее.
Со стороны автомобиля донесся яростный рык полковника. И тут Сергей все понял. Понял, почему майор имел возможность двигаться. Понял, что означает вопль полковника. Враг просто бросил раненного и бесполезного с его точки зрения майора, высвобождая ресурсы для борьбы. Кроме этого, он ослабил атаку на разум основного противника. Сложил высвободившийся потенциал и легко подчинил своей воле, беззащитного как котенок Полеткина. И не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что происходит сейчас у машины. Воображение живо нарисовало картину стреляющего в него из автомата командира...
Весь бой длился не более двух-трех минут. Размазанное по пространству, тягучее время замедлило свой бег. Но и даже в этих условиях Сергей делал все не спеша.
...медленно сформировал иглу, используя временную передышку...
Тянулись томительные доли секунд. В крови бурлил адреналин - все чувства Сергея невероятно обострились. Рык полковника превратился в один сплошной громоподобный вой. Послышался долгий скрежет метала о кожаную обшивку сидений - полковник тянул автомат за ремень.
... осторожно потянулся к сознанию врага, легко и бережно нащупывая его, определяя и привязывая к ментальному пространству...
Шелест формы - полковник разогнулся, одновременно поворачиваясь к Сергею. От предельного напряжения всех сил артериальное давление стремительно подскочило, в глазах лопнули сосуды и белки залились красным. По щекам текли слезы...
...подчиняясь желанию Сергея, игла медленно стала погружаться во враждебный ментальный объект. Вот она прошла поверхностный слой - эмоциональный. Глубже... глубже. Сергей был очень близко...
Лязга затвора не было и не могло быть. Перед ментальной атакой полковник бросил на сидение уже изготовленное к бою оружие. Он просто поднял автомат на уровне лица и прицеливался.
... Вот теперь пора! Сергей толкнул иглу своей воли глубже, туда где начинается близкий контакт. Враг даже не сразу понял, что произошло. Сергей успел ощутить его и узнать некоторые, самые актуальные, мысли и только после этого понял, что обнаружен. Частица его присутствия на враждебной территории моментально подверглась натиску всех имеющихся у противника сил...
Полковник со стоном опустился на ноги, прислоняясь к раскрытой двери. Автомат бессильно упал на дорогу. Давление на разум Сергея исчезло.
Тут же, пользуясь моментом, Сергей добавил на иглу все, что у него было. Снимая все преграды на пути к своему собственному сознанию. Вбивая, вколачивая жало контратаки, перехватывая инициативу. За себя он не боялся. Если враг позволил ему контратаковать таким образом, то уж точно не знает об игле. А раз так, то в данный момент он не представляет угрозы. До тех пор, пока не освободится...
Враг не сдавался. Сергея поражала его жизненная сила, стремление к победе. Сейчас, там где находился, он имел доступ почти к любой информации. Он узнал судьбу этого человека, он понял источник его силы.
Барс регулярно практиковался, ломая и калеча людей. И пусть он выбирал своими жертвами только отморозков, не трогая ни женщин ни детей, но он делал то, от чего Сергей в свое время практически отказался. Именно эти, пусть малые, но победы, развили в нем такую силу. Сила мысли оказалась сродни любой другой.
Сам Сергей в детстве развивал умение подтягиваться. Так вышло, что в школьные годы, страдая лишним весом, он не мог подтянуться и двух раз. Да что там - ни одного раза без рывков. Тогда отец заставил его каждый день висеть на турнике по десять минут, лишь едва сгибая руки. Через две недели Сергей подтянулся один раз. Две следующие недели в течение всего дня подтягивался десять раз в десять подходов. А к началу третей подтянулся три раза! Оказалось, что так до определенного предела, обстоит и с ментальными силами.
Барс сумел остановить иглу не допуская полного порабощения и держался. У Сергея не было никакой возможности закончить бой, а противник ожидал помощи. Бой длился не больше пяти минут, но вскоре должны приехать отставшие подчиненные Барса, с которыми тот связывал свои надежды на победу. В который раз ситуация изменилась. Из нападающего Сергей опять стал жертвой.
Но стремительно и неожиданно все разрешилось.
Потерять сознание майору мешала дикая боль. Он упал на разорванную руку, но и скрипеть зубами не было возможности - все тело сковали непонятные путы. Майор понимал, что произошло, но... Не понимал!
Так и лежал пару минут, почти в упор разглядывая застывшими глазами кусок асфальта. Потом путы пропали. И хотя осталась боль и слабость, майор пополз. Он знал, что происходит нечто непредусмотренное. Здоровая рука за что-то зацепилась. Майор чуть довернул голову, разглядел задержку и сбросил оружейный ремень. Он полз, оглядывая неподвижно застывшего перед машиной друга. Отчаянно подтягивал ватные конечности, отвоевывая у смерти каждый клочок земли. Позади раздался лязг метала, - это Сергей упал на землю и уронил автомат - но у майора не было сил оглядываться.
