- Кстати, - многозначительно произнес Атанис, справившись, наконец, с вратами. - Не приходило ли тебе в голову, что и Лиардис может оказаться персоной, не слишком достойной нашего внимания? Возможно, у нас еще будет время обсудить этот вопрос.
- Конечно, Высочайший. Как тебе будет угодно. - Кронпринц едва заметно усмехнулся в ответ на мелькнувшую на лице Астаэлле растерянность.
- В таком случае, позволь откланяться, - кивок, которым Атанис наградил мистиссу, иначе как покровительственным и назвать было нельзя.
Лишь после того, как Астаэлле осталась в одиночестве, она позволила вырваться наружу душившему ее смеху. Похоже, Высочайший вконец извелся от треволнений, раз прямым текстом предлагает ей переметнуться на его сторону, наплевав на прежние договоренности. Беловолосая голова едва заметно качнулась из стороны в сторону. Или это не более, чем уловка, призванная ее расторгнуть уже заключенные союзы? Тот, кто меняет друзей и соратников, словно перчатки, вряд ли сможет рассчитывать хоть на чье-то доверие. Позиции Астаэлле в таком случае изрядно пошатнутся, она попадет в зависимость от Атаниса. Его социальный статус, значительно превышающий иерархическое место таэтиссы, очень быстро превратит кронпринца из полноправного партнера в покровителя, без дозволения которого она не посмеет и чихнуть. И это не говоря о том, что позиции Астаэлле внутри Круга Соцветий все это не изменит - сэорис и их прихлебатели предпочитали не лезть в дела императорской династии в первую очередь потому, что по уши заняты грызней друг с другом, у двух столпов империи слишком мало действительно ощутимых точек соприкосновения, чтобы тратить время на взаимные пикировки. Астаэлле, решившая нарушить устоявшийся порядок, была скорее исключением из правил - и кто знает, не окажется ли выбранный путь тупиковым, когда ее все-таки введут в Круг и она окажется поглощена его внутренними дрязгами и склоками. А Атанис... С любой стороны уния с ним скорее помешает, нежели поможет. В отличие от куда более управляемых Кесиана и Лиардис, вертеть им по своему усмотрению точно не выйдет.
Астаэлле поморщилась. Вывод из этих размышлений напрашивался сам собой: пройдет некоторое время, и кронпринц станет для нее и ее союзников очень серьезным конкурентом. Конечно, в среде таэтис отношение к жизни соплеменников сильно отличны от того, что считается обыденным в человеческом обществе. Не то чтобы хладнокровные убийства не случались вовсе - однакое же лишение жизни одного таэтис другим считалось чем-то совсем уж запредельным, омерзительным и неприемлемым. Что, впрочем, никоим образом не отменяло бешеной амбициозности, присущей жителям империи столь же сильно, как и людям. И мысли не допускающие о решении проблемы с конкуренцией при помощи склянки с ядом или вовремя воткнутого под лопатку стилета, таэтис проявляли чудеса изобретательности, компрометируя друг друга в глазах общества, играя оттенками лжи и недомолвок. В имперской политической игре ставка была чуть ниже - охочие до власти Высочайшие жизнями не рисковали. Или - почти не рисковали. Зато в деле хитрости и изворотливости легко дали бы фору любым человеческим правителям.
В глаза ударил янтарный солнечный луч - солнце за окном медленно, но неотвратимо клонилось к закату. Попробовать еще раз проверить, как дела у наемника ровандисского принца? Астаэлле уже начала сплетать узор, разрушенный визитом Атаниса, но на середине прервала это занятие, прошипев под нос грязное ругательство. Чем ближе ее план приближался к ключевым моментам, тем большую нервозность она демонстрировала если не окружающим, то, как минимум, самой себе. Хотя, если так пойдет и дальше, маска ледяной невозмутимости рано или поздно треснет - и ничем хорошим такая невоздержанность не закончится.
Умом Астаэлле понимала, что минимизировала риски настолько, насколько это вообще возможно. И все-таки мысль о том, что из-за чьего-нибудь неосторожного движения, жеста или даже слова все может рухнуть, наполняла колени постыдной дрожью.
Тяжко вздохнув, девушка потерла глаза. За окном в лучах заходящего солнца купался маленький садик, утопающий в разноцветных ландышах, столь любимых Тацэйре. Астаэлле покачала головой - за последние несколько месяцев она так и не смогла привыкнуть к тому, что обучение у седой ведьмы осталось позади. Видят Рассветные Птицы, это были не самые легкие годы в ее жизни...
Таэрзис, центр мистического искусства империи, стал ее новым домом. Тацэйре охотно подарила новоиспеченной послушнице, то есть, кандидатке на вхождение в Круг Соцветий, небольшой домик - с ее состоянием подобное выглядело не более, чем незначительной любезностью. Зато Астаэлле теперь могла невозбранно собирать здесь сообщников - по крайней мере, в те времена, когда они еще не покинули империю. В этой самой комнате обычное знакомство и превратилось в политическую унию... Неожиданно мистисса поймала себя на мысли, что ей не хватает общества Лиардис и Кесиана - при всем их ребячестве и стремлении отчаянно выглядеть солиднее и внушительнее. То, что раздражало вблизи, издали неожиданно показалось милым и забавным.
- Гиены сожри эту погоду! - Прошипел Шайвиз, отчаянно кутаясь в меховую шубу. Обтекавшая тахаданца пестрая толпа щеголяла в куда более легкой одежде. Южанин то и дело ловил ироничные взгляды. Бездна с ними, пусть смотрят. Мнение северных варваров давным-давно для него ничего не значило, а в Ровандис, ставшим новой родиной Шайвиза, такие взгляды ему доводилось видеть куда чаще - там погода еще суровее, чем в Вельсии.
На этот раз осечки случиться не должно. Сейнарис вряд ли простит еще один провал. Шайвиз неопределенно ухмыльнулся. Юный вельможа полагает, что тахаданцем движет благодарность за спасение и совершившаяся сделка, по которой закон халифов признал его собственностью ровандисского наследника. Шайвиз благоразумно не пытался переубедить в этом юношу. Ни к чему.
Истинные мотивы тахаданца были куда более сложными. Сейнарис чем-то напоминал ему тот образ идеального халифа, каким его представляли на его бывшей родине. Изысканный, хитрый и жестокий. В мальчишке чувствовалась не только порода, но и потенциал. Пройдут годы, капризного юнца сменит настоящий муж - талантливый, мудрый и вероломный. Новый Архистратиг превзойдет отца, а рядом с ним незаметной и покорной тенью будет следовать сам Шайвиз. Его жизнь началась в трущобах пустынного селения, а закончится на посту ровандисского вельможи.
При условии, разумеется, что он сумеет сохранить благоросположение хозяина. С этим-то, как раз, и наличествовали определенные сложности. Ошивавшийся вокруг Сейнариса посланник Рассветного Халифата убедил мальчишку не покончить с девкой при первой же возможности, а выкрасть ее. Дескать, та принесет таким образом куда больше пользы. В одиночку такое не провернешь, здесь нужны помощники. К счастью, купец, сопутствовавший Шайвизу в дороге, передал ему несколько имен и мест, где такую помощь можно найти.
Тахаданец ухмыльнулся. Из "господина Вертину" такой же купец, как из скакуна ишак. Нетрудно догадаться, чем тот торгует на самом деле. Впрочем, хозяин каравана не спешил сбрасывать личину или откровенничать с незнакомым тахаданцем. Шайвиз отвечал взаимностью, хотя Вертину и был ему симпатичен. Они расстались теми же, кем и встретились - случайными попутчиками, выполняющими тайные поручения хозяев.
Сейчас он шел на встречу с порекомендованной ему четверкой. Судя по рассказам - наемные убийцы, стяжавшие самую недобрую славу на городском дне. Рябой - руководитель шайки - ни разу не навлек на себя внимание городской стражи. Конечно, заслуга сомнительная, особенно учитывая невеликие таланты местных служителей закона... Тем не менее, Штырь, Висельник, Крот и Рябой сумели составить себе репутацию умных отморозков. Отморозков - потому что остальные представители разбойного люда в Веканисе их откровенно боялись. Умных - потому что ухитрились втесаться на службу Кедровой Лиги, выполняя для ее резидентов различные грязные поручения.
