Вонг улыбнулся в ответ:

- Ваш медкорпус в лице Габриэль вытащил меня с того света, и это все, что я могу сказать на эту тему. Разумеется, остаюсь в вашем распоряжении, тем более что хочу проверить кое-какие свои догадки.

- К вашим услугам, - Темницки коротко склонила голову. - Но не сейчас.

25.

20 октября 3048 года

Как всегда бывало после долгого перелета, да еще по такой хитрой траектории, первое время после возвращения на Сомбру Леон Эрнандес не хотел ничего. Только спать, есть и чтобы в голове не мелькали звездные координаты и параметры тоннелей. Ну и, конечно, чтобы Жан был рядом. Благо Жана совместными усилиями врачей и руководства все-таки выпихнули в отпуск, отдыхать и отсыпаться. Но уже через неделю Жан со смехом рассказывал по утрам, что Леон во сне активно что-то ему излагал про скачковый режим двигателей, курс, маяки и продолжительность перехода. И даже просыпаясь, еще продолжал крутить воображаемый штурвал.

- Ага, а знаешь, что мне снилось? Что ты второй навигатор на "Сирокко"! И вполне по делу мне отвечаешь.

- Так я пять лет тебя слушаю! Ты же каждый раз, как вернешься, пару дней спишь как бревно, а потом летать начинаешь.

- Тогда меня удивляет, что ты оказался навигатором, а не бортинженером! Хотя наш Коул своим ворчанием кого хочешь из машинного отделения выживет. Даже в моем сне.

Жан понимающе засмеялся. С Юджином Коулом, бортинженером "Сирокко", знаком он не был, но по рассказам Леона прекрасно представлял этот типаж - помешанный на технике зануда и брюзга, мимо которого точно не проскочит ни одна неполадка. Леон только что не в лицах изображал, как Коул общался с механиками "Кашалота" - впрочем, в конце концов они даже нашли общий язык. "Когда наш Юджин от первого шока отошел". Парня по прозвищу Чернокнижник (настоящее его имя осталось тайной) Коул даже звал на Сомбру, говорил, инженерный корпус его с руками оторвет. Тот отказался - во-первых, любил родную станцию, во-вторых, не переносил перегрузки, и переход по туннелю с ненулевой вероятностью мог его убить. Прощались тепло, к большому удивлению экипажа, давно привыкшего, что лейтенанта Коула долго выносить могут только машины. А он своим обычным ворчливым тоном говорил: "Тут хоть видно, что парни руками работают, а не то что тестером поводил - и гадай, правда порядок или на следующем скачке опять откажет!". Сам он, впрочем, безо всяких тестеров находил проблемы еще до того, как они возникали. И случись что - зубами был готов держать поврежденный узел, лишь бы хватило до конечной точки.

- Опять летаешь, - улыбался Жан, слушая рассказ Леона.

- Знал, с кем связался, - парировал Леон. - А вообще, мне бежать пора.

Жан проводил взглядом ослепительно-алый флаер. Леон обожал красный цвет и в одежде, и в технике. И носился он на этом флаере, словно на пожар спешил. Единственный раз Жан покатался с ним пассажиром и зарекся это делать на веки вечные. Делить увлечения с любимым - это здорово, но после той поездки он полчаса просто сидел, уговаривая небо и землю вернуться на место. Лучше уж он внизу подождет. Леон понимал и не обижался.

Шутки шутками, а без вылетов Леон скучал. Флаер - это прекрасно, но как же не хватало физического ощущения тяжелого корабля, прошивающего пространство! Но "Сирокко" стоял на техобслуживании, экипаж занимался разными текущими делами, и Леону оставался только симулятор. Хоть что-то. Он задавал самые безумные комбинации условий - и для интереса, и чтобы быть уверенным, что в реальности сможет среагировать. Наконец даже от смоделированных скачков начала пухнуть голова, и Леон выбрался на воздух, продышаться перед обедом.

По дороге в столовую, которая находилась в другом здании, Леон встретил сержанта Карреру и Снайпера. Судя по разгоряченным лицам, оба только что вышли с тренировки. Каррера ухмылялся в усы, как будто только что придумал редкостно коварную засаду для противника, Снайпер чуть улыбался в ответ - надо же, Леон полагал, что он на это не способен в принципе. И вообще переглядывались эти двое как заправские заговорщики.

- Вы чего задумали? - поинтересовался Леон.

Каррера чуть толкнул Снайпера в бок. Тот чуть пожал плечами и ответил Леону:

- Сержант Каррера взял реванш.

- Вот, - сказал Каррера с сияющим видом. Ну да, до Леона дошли рассказы, как сержант, проиграв Снайперу в тренировочном поединке, с возмущенными воплями носился по всему "Сирокко". Реванш, по понятным причинам, пришлось отложить надолго.

- И вообще, я от тебя так просто не отстану, - сказал Каррера, напуская на себя обычный грозный вид, но широченная ухмылка все портила. - Стиль у тебя очень нетипичный, будешь мне помогать парней гонять. Чтоб неповадно было перед всем отрядом мной пол вытирать!

Тут он сам не выдержал и фыркнул. Снайпер лишь спокойно кивнул:

- К вашим услугам.

Они переглянулись, и по их лицам Леон понял - в этом поединке было что-то такое, чему суждено остаться только между ними. Снайпер обернулся к нему:

- Леон, у меня к тебе дело.

- Слушаю тебя. Только, если не возражаешь, слушать буду по пути к еде.

- Согласен. Так вот, ты упоминал, что у тебя инструкторский допуск и ты можешь учить управлять флаером. Меня в ученики возьмешь?

- А ты... - начал было Леон, но осекся. Он хотел спросить "А ты разве не умеешь?" - он еще с пиратской истории помнил, что Снайпер - отличный пилот малых катеров. Но, действительно, откуда же ему уметь обращаться с сомбрийской техникой. Снайпер выжидающе смотрел на него, и Леон нашелся: - А тебе, в смысле, можно уже?

- Раз могу драться, могу и пилотировать. Мне просто нельзя подолгу на месте сидеть, - о, в этом Леон его прекрасно понимал. - Тем более катера я лишился, когда пиратский флагман с орбиты сбрасывали. Впрочем, от нашей техники здесь все равно мало толку.

- Понял тебя. С удовольствием с тобой позанимаюсь, ибо у меня те же проблемы. По-моему, симулятор скоро пощады запросит. Так что давай сейчас что-нибудь съедим и будем договариваться.

Через несколько занятий просить пощады, кажется, был готов уже учебный флаер. В механике управления Снайпер разобрался быстро - оказалось, сомбрийские флаеры не так уж далеко ушли от знакомых ему катеров, разве что рассчитаны были на передвижение только в атмосфере. С одной стороны, Леон в кресле инструктора мог отдыхать, вмешиваясь только в самых сложных моментах, которых становилось все меньше. С другой - он начинал понимать Жана. Внешне невозмутимый Снайпер пилотировал очень агрессивно, исследуя возможности техники - да, пожалуй, и свои. Основные нагрузки при управлении ложились на правую руку, и при многих маневрах рычаг нужно было удерживать очень жестко. Понятно, что Снайпер ничем не выдаст свои ощущения, но, в конце концов, задача не в том, чтобы сохранить лицо, а чтобы не грохнуть флаер. Так что после особо хитрого виража Леон спросил:

- Ты уверен, что рука не откажет? Если что, лучше скажи, прервемся.

Вместо ответа Снайпер чуть развернулся к Леону и взялся за рычаг левой рукой. Что за черт, он вроде бы правша! С тем же непроницаемым выражением лица он поднял флаер в воздух, провел по кругу и посадил - и все это одной рукой. Леон мысленно подобрал отпавшую челюсть.

- Лихорадка нордиканская! Да тебя хоть сейчас на воздушные шоу, после отставки озолотишься!

- Жизнь, знаешь ли, заставила, - пожал плечами Снайпер. - С "Ариэля" я уходил не то что с перебитой рукой, а с раздробленным к чертям правым плечом. Ушел, как видишь.

- Да уж, вижу. И благодарю судьбу за твою удачливость.

- Да, пожалуй, это можно назвать и так, - задумчиво произнес Снайпер. - Не то, что ушел, а то, что вовремя подобрали. От пиратов мне меньше досталось, чем тогда.

Леон попытался представить масштаб той мясорубки, и его передернуло. Словно в ответ его мыслям, Снайпер добавил:

- Я сцепился врукопашную с бойцом своего уровня. Его я свалил, но его команда пыталась меня добить.