Соуш легко мог представить, как жестоко расправились с красавцем оленем, и сердце у него заныло. Но в то же время он успокоился: запах крови не нёс угрозы, как это бывало обычно.

Кроме того, он почти дошёл.

Соуш шёл к мастеру Нитлоту - к другу лорда Альена, носившему балахон и зеркало на поясе, при взгляде на которое становится почему-то волнительно до щекотки в животе и немножко страшно. Соуш знал, что нужен ему сильнее, чем в Большом Городе. Большой Город в беде, его окружили враги. Он должен привести туда друга лорда Альена и двух его спутников - нужна их помощь.

И им он тоже должен помочь, если сами они в опасности. Соуш знал, что сможет.

С собой он нёс единственный узелок, где лежали сухари, вяленое мясо, орехи и сыр, а ещё рубаха на смену и хорошо заточенный нож. Самое же ценное - тетрадку с записями - Соуш носил за пазухой, у сердца. Так надёжнее, а то мало ли что... Дурные люди, осадившие Большой Город, запросто могли и отобрать её, если бы его поймали.

А ведь там, в заветной тетрадке, не только его упражнения в письме и жизнеописание лорда Альена, не только начатая им летопись Великой войны. Там - величайшее Сокровище Соуша, которое он забрал из Домика-на-Дубе в Волчьей Пустоши. Часть, правда, пришлось оставить в Большом Городе, а ещё часть - в Долине зеркал, у волшебника-изобретателя по имени Мервит. Так было нужно - Соуш чувствовал, - чтобы Сокровище сохранилось и в будущем если и сгинуло, то хотя бы не полностью.

На вечернем привале Соуш сел, достал тетрадку, раскрыл её и аккуратно разгладил пожелтевшие страницы. Долистал до нужного места, а потом с трепетом прикоснулся к Сокровищу...

Угловатый, но красивый и чёткий почерк лорда Альена. Кусочек из его записей - многолетних, разбросанных. Соуш знал, что многое лорд Альен не сохранил, особенно с тех времён, когда ещё жил в своём замке, учился в Академии и потом - в Долине зеркал.

Очень жаль, что всё так. Лорд Альен просто сам не знает себе цены. Зато Соуш знает. Знает магию слов - в стихах и не в стихах, - которую творил лорд Альен; знает, что это нужно сберечь. Обязательно нужно. Почти так же важно, как защитить Обетованное.

Если не важнее.

Соуш бережно взял один из распавшихся листков. Чернила сильно выцвели, и почерк был немного другим - наверное, лорду Альену было не больше лет семнадцати, когда он записал это. Поэтому Соуш уже переписал это стихотворение (а может, и песню, или прозу с особым ритмом - как теперь узнаешь?..) в тетрадку, собственными неуклюжими каракулями. Пусть хоть в каракулях останется Сокровище.

Лорд Альен не знает, что Соуш унёс Сокровище. А если бы знал, не был бы благодарен: он ничего, совсем ничего из сделанного собой не считает Сокровищем, будь то заклятия или зелья, амулеты или слова... Ну и не нужно - в чём-то так даже лучше, наверное.

Соуш вздохнул и погрузился в вязь строк. Заповедный лес вокруг исчез, растворился - только слова звучали, творя заново и этот лес, и весеннее небо над головой, и глодавший хворост костерок, и самого Соуша.

...Время запущено кем-то - подвалы запущенны кем-то. Запущенные подвалы помпезных каменных замков; хорошо, что я оставил их позади.

Север гнетётся югом, лето сметёт зима.

Как зреет рожь на полях, так девушка зреет, чтобы принести ребёнка, а мои слова зреют во мне - долгие, бессмысленно-звучные.

И каждый вздох ветра взывает к тебе, танцуя в древесных ветвях. Я хотел бы лететь к тебе на драконьих крыльях, чтобы рассказать о мире, который, возможно, порождён лишь нашим же разумом.

Не спорь же, друг мой: разве это утро кажется тебе реальным, действительно существующим? Всё действительно существующее ты считаешь пошлостью, не притворяйся - пошлостью, как и смертную плоть.

Откуда мне знать, как переубедить тебя? Наверное, это так же глупо, как переубеждать жасмин цвести, когда подходит срок, или отговаривать метель от швыряемых в лицо ледяных крошек...

ГЛАВА XIV

Лэфлиенн. Земли тауриллиан (окрестности Эанвалле, Золотого Храма)

Восьмидневная неделя в Альсунге - дань почитания богу моря, чьим священным числом считается восьмёрка (см. Приложение).

В основном в Альсунге пользуются узелковым письмом (см. Приложение).

См. роман "Прорицатель" (книга III).

Мельпомена - муза трагедии у древних греков.

Ещё об Узах Альвеох см. в романе "Прорицатель".

170