Даже фразы он строит, словно протокол пишет. Лишенная эмоций, сложная канцелярская речь. Делко стоял, склонив голову и тупо смотрел на титульный лист отчета об аутопсии. И думал, что надо будет сходить в чей-нибудь храм и зажечь там благовоний подороже. За то, что история с судьей Карре сразу попала сюда, в этот кабинет, а не промелькнула крылом мимо вездесущего взора главы Бо. За то, что судья ушел в отпуск за три дня до смерти и собирался отбыть на воды. За то, что нашедший труп бродяга будет молчать.

Но только не за тело этого самого судьи, голое, окровавленное тело, лежащее посреди дороги на Товайхо. От этого хотелось не в храм, хотелось заорать и шарахнуть об стену чем-нибудь тяжелым. Стулом вон, что ли.

- Мне нужно, чтобы вы уяснили, полковник, - а глава Бо все не унимался. - С сегодняшнего дня я лично буду наблюдать за ходом расследования. Все отчеты, планы, версии и предположения вы будете отправлять мне. И не надо думать, что ваши армейские погоны способны меня остановить или как-то прикрыть ваш зад. Не способны. Единственное, что я не могу - это забрать у вас дело без соизволения Его Величества. Но будьте уверены, если через сутки я не увижу прогресса в ваших действиях, я лично схожу во дворец. Вы меня поняли? Полковник?

- Так точно, глава Бо! - в последний момент Делко сцепил зубы и щелкнул каблуками.

Срываться на главу Бо было ни в коем случае нельзя. Потому что он и вправду сходит. Фелис Бо был ищейкой, псом трона на королевском поводке, а единственной силой, способной остановить пса является только сила королевской длани. Или божественная воля Псоглавца. И потому Теону Делко очень не хотелось разногласий. Так не хотелось, что на гордость можно было и наплевать.

- Я нижайше прошу прощения за возникшую заминку в этом деле, - он низко поклонился, практически коснувшись лбом лежащего посреди стола отчета. - Я заверяю вас, магистр Ойзо, и вас, глава Бо, что эта задержка более не продлится. Я и мой отдел предпринимаем все возможные меры по поиску вашего сына. Еще раз приношу вам мои глубочайшие соболезнования в связи с несчастьем.

Чтоб твоего ублюдка щуки в пруду драли.

- Спасибо, Теон, - проскрипел магистрат и это были его первые слова за все время, что он тут провел. - Но я бы хотел вот что вам сказать... если мой сын не будет найдет, я сам схожу к королю.

И, пока Теон Делко хватал ртом воздух, развернулся и вышел. За ним ядовитой змеей скользнул прочь Фелис Бо.

Полковник мысленно досчитал до ста, потом схватил со стола тяжелый пресс для бумаги и с протяжным удовольствием шарахнул им в стену. Следом полетели новая чернильница и новый стакан для воды.

- Проклятые твари! - зарычал он, примериваясь, чем бы еще выразить свое недовольство.

Дверь приоткрылась, внутрь просочились Правая и Левая, а вслед за ними штабс-капитан Баккари, посланный с проверкой в дом судьи. Обогнул замерших лейтенантов и склонился в глубоком поклоне.

- Ну, что там? - устало спросил Делко, опускаясь на стул.

- Ничего, мой полковник, - развел руками Баккари. Руки у него были короткие, так что выглядел жест потешно. - Он уехал два дня назад, практически в Черный час. Взял наемную коляску у Северных ворот, лошадь вернулась утром. Одна. Дежурный из патруля у ворот его вспомнил, он был последним, кто покидал город.

- В ту ночь, когда был сильный дождь? - уточнил Делко.

- В ту самую, мой полковник.

- И какого его туда понесло, сукина сына, он, естественно, никому не рассказал, - это был не вопрос, это была констатация факта.

- Нет, мой полковник. Однако его управляющий сказал, что весь день, накануне, он был очень раздражен и все время срывался на окружающих. Вы не находите такое поведение странным? Особенно для человека, который собирался уехать отдыхать?

Полковник пожевал губами, еще раз долгим взглядом посмотрел на так и не прочитанный отчет. Навалилось все просто сразу, будто проклял кто.

- Я не знаю, Вадэ, - устало ответил он. - Ни малейшего представления. Я, знаешь ли, мало общаюсь с судейскими... да и не до него мне сейчас.

Штабс-капитан понятливо склонился в поклоне. Правая и Левая, стоявшие у стены, привычно переминались с ноги на ногу.

- Ты же слышал, я так понимаю? - Делко кивнул в сторону двери, намекая на разговор, вернее, монолог главы Бо в присутствии магистрата. - Если мы до завтра не найдем этого ублюдка...

- Я думаю, мы его не найдем, мой полковник, - Баккари не разогнулся, продолжал, глядя в пол и сияя проплешиной на макушке. - Если мне будет позволено предположить, тело тула Ойзо уже давно лежит где-нибудь на дне Красного озера. Иначе он бы уже всплыл. И, раз у нас совершенно нет выхода, можно прорубить его самим.

Делко оторвался о созерцания столешницы и заинтересованно поднял голову.

Вадэ Баккари был очень плохим воякой, его ценность была в другом. Он умел решать проблемы.

- Эй, наседка, проснись, - Эреха толкнули в бок и он, завалившись, стукнулся головой о косяк двери.

Зато проснулся, вскинулся и удивленно заморгал, пытаясь сообразить, где он. Увидел стоящего над ним Йона с плетеной корзинкой в руках и сообразил. Он принес отчет, а дома никого не оказалось. А потом он присел на ступеньку, подождать. И уснул.

- У меня для вас новости, - укоризненно сказал он, - я пришел, а вас нет. Вы куда-то ходили?

- Ходил, - кивнул Рейке ив ставил ключ в замок. - В бордель.

Эрех почувствовал, как жаркая волна опалила щеки.

- З-зачем?

- За триппером, - Йон осклабился. - Зачем еще, по-твоему, сыщик может ходить в бордель? Ну, и по дороге еды прихватил. А то с таким работодателем, как ты, я того и гляди протяну ноги от голода. Чего расселся? Заходи давай, есть будем.

Эрех спохватился и, разувшись, зашел в дом. Не удержавшись, огляделся с любопытством.

Он по-всякому представлял себе обиталище сыщика, поэтому реальность оказалась разочаровывающей. Скудно обставленная комната и хирургическая чистота вокруг, не пылинки. Даже полы сияют, словно их натерли. Ни кухни, ни гостиной, только две двери, одна, видимо, в туалетную комнату, а вторая - в кладовую.

- Итак, какие у тебя новости? - Рейке плюхнул на стол корзинку, типичную двухъярусную тростниковую плетенку, в которой продавцы горячей еды продавали сразу несколько блюд. Четверть ляна и готов обед и ужин на одного человека.

Эрех пощупал за пазухой копию отчета.

- Сначала давайте вы. Или меняться. А то мне же тоже интересно, - пискнул он.

- Э-э, надо же, интересно ему, - покачал головой сыщик. - Кстати, док, а чего ты мне про свой возраст наврал-то, а? У тебя же еще голос ломается.

- Он не ломается, - мрачно, зато уже баритоном, буркнул Эрех. - Просто я так говорю, когда волнуюсь. Очень невежливо над этим смеяться.

- А я и не смеюсь, - ответил Рейке и заржал.

Эрех надулся.

- Ладно, извини, мелкий, - махнул рукой сыщик, вытащил из кармана и бросил на стол пухлую пачку писем, перевязанную шелковой ленточкой. - Я тут ходил узнавать, откуда у нашего покойника - ой, прости, у твоего покойника - в доме была разнообразная любовная переписка. Ну, помнишь, подозрение на шантаж? Так вот, и вправду - шантаж. Почитать хочешь?

- Шантаж? Подождите, то есть сын магистрата... - Эрех не закончил фразы, подавившись ее окончанием и самим смыслом.

- Банальный и убогий шантажист, да, - Рейке кивнул, подтверждая. - Сам удивляюсь. Отличная нынче молодежь пошла, просто дети своих отцов. Наш мальчик - вернее, магистратов мальчик, - занимался очень интересным делом. Он с приятелем обрабатывал богатых замужних дамочек. Приятель подкатывал к дамам с романтическими устремлениями, стихи, цветы, ручки целовать, потом дамочку вывозил куда-нибудь на природу, в кусты погуще и там, так сказать, снимал замок с брачной клятвы. После чего приятель исчезал, а будущий кошелечек получала картинки с интересными ракурсами и копии своих романтических писулек. И начинала платить. Потому что, сам понимаешь, что в наше время бывает за супружескую измену. Не вторая эпоха, конечно, но тоже дорого обходится. Можешь поглядеть письма-то. Эти дурочки не просто гуляли, они умудрялись подробности своих переживаний на бумаге излагать.