Вот этого ему произносить не следовало.

Мир вдруг стал кристально чистым, очертания окружающих предметов приобрели небывалую четкость. В голове зазвенело. Раньше после этого глаза застилала кровавая пелена, а тело приобретало удивительную легкость, но то было раньше. Теперь Йон, под аккомпанемент непрекращающегося звона, в три быстрых шага преодолел разделяющее его и торговца расстояние, и засадил тому с размаху ногой в живот.

Кутираи выпучил глаза, придушенно крякнул и мешком рухнул на землю, прямо мордой в пыль и песок.

Не останавливаясь, Йон нанес еще несколько ударов, ногами, от всей души, привычно - в живот, по почкам, в копчик. Главное в голову не бить, чтоб не сдох, сволочь. Потому что убивать его, действительно, будет немного накладно, треклятые лаэсты живут кланами, где один, там, через полгода - табор. Добавил еще один профилактический, потом дождался, пока лаэст выблюет все содержимое желудка - и обильный ужин и колодезную тину. После чего брезгливо перевернул его навзничь носком туфли. И сунул под нос вороненый ствол верного Миротворца, заботливо прихваченного с собой на самый крайний случай. Пусть и не каждая тварь заслуживает его пули.

На мгновенно побледневшего Боро Кутираи из черной глубины дула поглядела магически заряженная смерть.

- Ты что-то сказал? - мягко уточнил Йон, чувствуя, как звон в голове утихает, а к зрению возвращается привычная близорукость на левый глаз. Ярость засыпала. - Что-то там насчет кишок и земли, э?

Миротворец уперся в подбородок, заставляя перепуганного насмерть человека затылком впечататься в землю, прямо в наблеванную лужу. Йон поймал взглядом перепуганный взгляд собеседника, полюбовался на свое отражение в расширившихся от ужаса глазах.

- Слушай меня сюда. Ты же хочешь жить? Вставать утром, бить свою мерзкую жену, орать на своих уродливых детей? Пересчитывать выручку и прятать трупы сторчавшихся? Взятки там платить в магистрат и окружную комендатуру? Хочешь? Так вот сейчас ты встанешь, утрешься и галопом побежишь к себе домой. Там соберешь манатки, сунешь подмышку всю свою кодлу и быстро уберешься из города. Так быстро, чтобы завтра, когда я зайду проверить, в том доме было пусто и свежо. Потому что иначе... ты же понял, кто я, э? Пояснять не надо?

Кутираи, белый уже до прозрачности, закивал головой. Так закивал, что она только чудом удержалась на шее. Он все понял. В том числе, что ценность жизни отдельного человека - вещь строго субъективная.

- Чеши отсюда, - сплюнул Йон, встал и отошел подальше, где не так воняло.

Кутираи вскочил на четвереньки и рванул вперед, только пыль полетела.

Рейке лишь усмехнулся, его злость утихла окончательно. Любовно протер Миротворца, полюбовался тонкой вязью гравировки на барабане, резьбой на костяных щечках рукояти. Верный друг, единственный оставшийся из той жизни. Ну, кроме Катрионы, которая ему Миротворца и вернула. На следующий день после того, как в нем вновь появилось человеческое, принесла в шкатулке и отказалась рассказывать, каким чудом ей это удалось. В глазах Йона это был подвиг, заслуживающий вечной признательности.

Оставалось только решить, что делать дальше. С одной стороны хотелось взять коляску и поехать в Мимири, чтобы точно узнать, чего же забыл сын столичного магистрата в деревушке на двести домов. С другой, последний раз он спал больше суток назад и совсем недолго. Костюм вот помял, от сорочка несет не понять чем, туфли в грязи и пыли. Да еще и наемная коляска будет стоить денег, а вечером можно за полляна уговорить возвращающихся с рынка торговцев подбросить его до места. И дока прихватить, для компании.

Заодно, может, выяснится, по какой причине двадцатилетний госпитальный целитель набрел на труп посреди леса, да еще и ночью. И что той же ночью он делал в Товайхо, такой же деревушке, как и Мимири. Соседней деревушке. Этот вопрос, столь тщательно оберегаемый но-Тьеном, Йона крайне интересовал. Вряд ли там что-то криминальное, но у этого мальчишки столько сюрпризов...

Рейке широко зевнул, сунул Миротворца в наспинную кобуру и повернул в сторону дома.

- Ты слышал? Купец Сапана отказался о целителя на операции и настоял на применении морфина.

Эрех, только получившей от уличного торговца едой чашку горячей пшенной каши, замер. Он узнал голос Ито Панчаты, старшего целителя госпиталя.

- Да ты что?

- Что, правда что ли?

Госпиталь Чистого Сердца был богатым и мог позволить себе держать целых восемь целителей в штате. Трое из них сейчас стояли позади Эреха.

- С чего бы мне врать-то! Сам можешь сходить в сестринскую и спросить. Должен был ассистировать Мейре, но Сапана закатил дикий скандал и потребовал обезболивающего. Это уже третий случай за месяц.

- И что теперь будет?

- А его знает...

Эрех в разговор вступать не стал, сунул в рот полную ложку каши и отошел в сторону. Говорить было не о чем, и так понятно, а кудахтать впустую он не любил. Да еще и язык обжег.

Целители обходились госпиталям дорого, потому что приходилось платить Храму, что и составляло основной доход всего культа Наэмы. Та мелочь, которую в качестве зарплаты получал младший целитель Эрех но-Тьен была лишь десятой частью суммы ежемесячного платежа, которую руководство Чистого Сердца выплачивало за него в храмовую казну. Причем не каждый госпиталь мог позволить себе иметь штат целителей, в отдаленных местностях порой доходило до одного на уезд. Количество посвященных невелико, больше всего - в храмах Матери и отца, вот только дар у них небольшой, Вообще, странная эта зависимость, подумал Эрех, глотая кашу - чем больше даровано, тем меньше тех, кого боги избирают в качестве носителей дара. В самом конце, редкие, как алмазы в борозде, стоят ищейки Горо Псоглавца: все, как один, на службе в Департаменте безопасности короны, посчитаны, переписаны и учтены. Целители болтаются где-то посередине, их достаточно, чтобы обеспечить нужды государства и общества, но недостаточно, чтобы Эрех мог сам определял, где и кого ему исцелять. Ложка заскребла по дну опустевшей чашки.

Мечта о свободе от Храма Наэмы была так же недостижима, как королевский трон. Никогда он не наберет достаточной суммы, чтобы выкупить себя. Разве что к старости.

- Эй, Тьен! - оклик выдернул его из задумчивости, на ступенях к главному входу махал рукой ассистент хирурга Бака. - Тебя мастер ищет!

Эрех швырнул чашку в чан с грязной посудой и понесся на зов.

Доктор Бак ждал его не в ординаторской, как можно было бы думать, а внизу, в маленькой анатомичке при госпитальном морге, куда обычно свозили на вскрытие особо важных покойников. Сейчас на столе лежало подготовленное для аутопсии тело, накрытое простыней. Чистой, машинально отметил Эрех, вытягиваясь перед доктором и военным. Тем самым, которого он видел, когда две ночи назад ездил в дом тула Ойзо.

По спине вдруг пробежал холодок, предчувствие неприятностей сжало сердце.

- Доброе утро, целитель Тьен, - поприветствовал его доктор.

Эрех склонился в поясном поклоне, стараясь, чтобы волнение на лице не вышло за пределы обычного для младшего целителя перед главным хирургом.

- Сегодня я опять попрошу тебя оказать мне небольшую помощь, мальчик мой, - голос Бака звучал доверительно, ещё двое суток назад эта интонация заставила бы Эреха умереть на месте от счастья. Сейчас же, когда за спиной прятался разделанный труп покойного тула, ничего, кроме ужаса и паники, он не вызывал. - Поскольку ты человек, который умеет хранить государственные секреты, я решил, что мы можем тебе довериться.

Мы? Эрех распрямился и поймал выражение лица полноватого усатого военного. Недовольное выражение. Такое же было у не замеченного с первого взгляда молодого парня, тоже в форме. Адъютант, что ли?

- Мы - это я и полковник Делко, которого ты тут видишь, - доктор Бак проигнорировал полковничье недовольство. - Дело в том, что сегодня мне надо определить причину смерти одного человека, а для проведения аутопсии, как ты знаешь, нужен ассистент. И я взял на себя смелость попросить тебя занять это место.