Йон вернул атлас на полку и обернулся.

- Вы хотите сказать, что вот это, - Эрех кивнул на пробирку, - очередная экспериментальная идея, так?

- Угу.

- То есть тул Ойзо, сын магистрата...- парнишка мысль не закончил, но выражение омерзения на его лице говорило само за себя. Он действительно ненавидел наркотики.

Интересно, почему? Что здесь причина, а что следствие?

- Богатенький сынок, что ты хочешь.

- Но... Но я не нашел никаких видимых следов приема наркотиков. Он был прекрасно развит, сильная мускулатура, жировая прослойка достаточная для человека, привычного к физическим упражнениям и хорошему питанию. В книгах это называют "мужественное тело". Классический образчик. Правда, есть первые признаки грядущего увеличения печени, но они встречаются у многих представителей высшего общества, предпочитающих вино воде, - растерянный Эрех заморгал. - Чумные же, прежде всего, теряют аппетит и интерес к выпивке.

- Значит, увлекся не так давно, делов-то, - Рейке хмыкнул, все же док был до безобразия наивен. - А до этого были другие увлечения. Кстати! Ты, когда его потрошил, не заметил ничего женственного на его мужественном теле?

- Вы о чем? - Эрих оторопел и часто-часто захлопал длинными ресницами.

Йон поглядел на крайне растерянное личико и его решительный ответ пошатнулся под тяжестью смутного сомнения.

- Гм... Судебные медики называют это излишним расширением заднего прохода под воздействием неестественных актов. А магистратские ищейки кличут таких мужчин устрицами.

Мелкий сначала не понял, заморгал чаще. Потом до него дошло.

Густая алая волна залила целительские щеки.

- Вы...В-вы... - только и проблеял Эрех, язык у него отнялся.

- Мальчик, ты ж врач! Откуда такое смущение? Э-э, да ты бабу-то голую хоть раз живьем видел? - Док покраснел еще больше, оттопыренные уши пламенели рубинами, прям хоть свечи зажигай. Йону стало одновременно смешно и совестно. - И зачем я спросил? Забудь про бабу. Может, тебе водички дать попить, ты же сейчас в обморок грохнешься.

- Н-нее... не надо, - парень шумно выдохнул, пытаясь взять себя в дрожащие руки. - Нормально там все было. Никаких... расширений.

- Значит нет, - задумчиво ответил сам себе Йон, имея ввиду теорию, возникшую после прощальных слов Катрионы. - Но он мог и не быть нижним... Тогда почему его не интересовали женщины?

Он осекся под отчаянным взглядом юноши, хмыкнул.

- И как тебя такого, трепетного, брать с собой по чумным притонам, а? - добродушно спросил сыщик.

Эрех от упоминания притонов встрепенулся. И волнение тут же прошло, надо же. Смешной парнишка.

- Меня? А зачем?

- Для прикрытия. Меня с моим лицом точно никто не впустит, если же я приду не один, будет больше шансов.

Ту часть, в которой упоминалось, что признак одного порока часто открывает двери для другого, Йон опустил. Опасался, что если док узнает, чем он так хорош для прикрытия, то забьется под стол и забаррикадируется там стульями.

- Так как мы их найдем-то? Их же полно по городу, нам одной ночи не хватит. А мне завтра с утра в госпиталь на работу.

- А мы и не будем обходить все, - сыщик вытащил из-под книги шелковый лоскут, в который был завернут порошок из дома Ойзо. - Во-первых, у нас уже есть пропуск, не думаю, что кто-то взялся кромсать дорогую ткань потому, что бумага закончилась. А, во-вторых, нам надо найти только один конкретных домик среди домиков для богатых. Тот, в котором и мешают это дерьмо.

- Думаете, это недавнее изобретение?

- Конечно. Иначе я б уже знал.

Эрех недоверчиво на него поглядел, Рейке широко и самодовольно улыбнулся. Аст поежился от этой улыбки, поправил потертые рукава тужурки и этим напомнил кое о чем, что следовало решить до начала поисковой операции.

- Только ты это, док... Не обижайся, конечно, но у тебя еще какая-нибудь одежда есть? А то я боюсь, что при твоем нынешнем наряде нам даже край от занавески понюхать не дадут.

- Опускай! - сказал Рейке и Эрех послушно разжал руки.

В темноту старого колодца ухнуло человеческое тело, в предутренней тишине всплеск был оглушительным. Над заброшенными речными доками светлело небо.

За эту ночь Эреху удалось узнать много нового о теневой жизни Альмейры. Это была, конечно, не та категория знаний, без которых нельзя прожить, да и, если быть честным, он и раньше на неосведомленность не слишком жаловался, но, тем не менее. Сейчас Эрех даже мог признаться себе, что это увлекательно, взглянуть на мир с другого угла зрения. В конце концов, хотя бы с собой надо быть честным. Несмотря на гудящие от напряжения ноги и разбитые костяшки пальцев, ночь принесла много интересного.

Например, он узнал, что чумных домиков для богатых в Альмейре семь.

Они начали свои поиски в Черный час и шли, все дальше углубляясь в недра той части города, о которой ему тоже не хотелось бы знать. Темные улочки, стиснутые между кривыми хибарами, занавешенные вечно сушащимся тряпьем, провонявшие мусором, который гнил тут годами. Кварталы, куда ни магистрат, ни военные не отваживались и носа сунуть после наступления ночи.

Йон Рейке явно чувствовал здесь себя как дома.

Сначала они нырнули в какой-то узкий проулок, настоящую крысиную нору, и сыщик скрылся за драной занавеской, оставив Эреха, как он выразился, "подышать свежим воздухом". Четверть часа но-Тьен старательно дышал ртом, чтобы не затошнило от густого запаха кошачьей мочи, и нервно стискивал в кармане флакон с помпой, куда залил масляную эссенцию из красного перца. Отличное средство от прострелов в пояснице и внезапных разбойных нападений.

После чего они отправились искать, кто же продает детям богатых семейств наркотики, завернутые в голубой шелк. В первом же притоне Эрех с неудовольствием понял, что длинная синяя мантия и синяя же круглая шапочка целителей открывали двери будто по волшебству. Мастер Рейке и тут оказался прав: когда он вытащил из плетеной корзины, на выбор, национальный наряд с семейными знаками и люто ненавидимый храмовый балахон, Йон ткнул пальцем в последнее. Как он сказал? Люди всегда подтолкнут святого, готового упасть, дай только им видимость падения.

Эрех даже в ночных кошмарах не был святым, но в первом же чумном домике понял, что для обычных людей посвященный Исцеляющей приравнивается к единственному избранному. Маслянистые ухмылки, многозначительные взгляды, предложение скинуть цену для "светлого брата" - все это было настолько омерзительно, что он впервые ощутил, будто запятнал целительское одеяние. Эти люди действительно верили, что его в подобные заведения может привлечь только дым порока. Приходилось прилагать огромные усилия, чтобы удерживать на лице испуганную гримасу человека, впервые спустившегося на дно человеческой морали.

Мастер Рейке же играл за двоих, словно дышал. Подмигивал, ссутулившись и подобострастно присюсюкивая, непрерывно чесался, словно и впрямь дня прожить не мог без какого-нибудь зелья, таинственно хмыкал и разговаривал исключительно намеками. Первый домик держала хозяйка, так он умудрился ей еще и комплименты отвешивать, настолько пошлые, что если бы стены могли краснеть, заалели б как закатное солнце.

И все это ради того, чтобы получить ответ на один единственный вопрос.

Легенду, как называл это Йон, предлог для поиска, они разработали еще в лаборатории. Мол, некий уважаемый муж поделился со своими друзьями на вечерней встрече одним интересным снадобьем и теперь друзья, чтобы не заставлять своего бесценного друга отрывать от сердца самое дорогое, ищут, где бы самим купить. Почему друга не спросят? А друг уехал на воды в Конаму и будет только к концу второй луны. Очень, очень грустная история. Нет, уважаемая, мы не можем ждать, сами понимаете. Вот наш с вами храмовый брат тоже очень страдает.

Эреху во время этого спектакля по роли полагалось только печально глядеть из-за плеча сыщика и душераздирающе вздыхать, демонстрируя невыносимость страдания. К сожалению, впустую; хозяйка домика, хоть и умилилась, но торговала исключительно маковыми миражами.