И вот, сидя возле одной из стенок вагона, я рассказывал отряду свою историю выживания в Зоне, включив туда только те приключения, которые не могли выдать моего секрета, хотя при большом желании возможно и это. Вспоминаются поездки в летний лагерь во время летних каникул в школе, когда я был еще неотесанным юнцом, ничего непонимающим и не желавшим никого и ничего слушать. Тогда мне было интересно поездить в другие города, познакомиться с новыми друзьями и узнать много нового. Но больше всего мне нравилось в летних лагерях за их атмосферу, добрую и веселую. Особенно запомнились небольшие вечерние посиделки вокруг костра нашего и других отрядов, когда все жарили сосиски, общались между собой, кадрили девчонок, но всегда внимательно слушали рассказы вожатых. Как и сейчас, когда я рассказывал занимательные истории, а меня слушало такое большое количество человек, жаль только, нет костра и сосисок – я бы не прочь чего-нибудь перекусить.
– Так вот, после того раза, как навернулся с дерева, я ночую только в безопасных местах, причем с комфортом. Замечу: с комфортом! – Закончил я очередной рассказ о том, как среди ночи свалился с дерева, неудачно перевернувшись во сне, чуть ли не под нос ночным пса. Если честно, я люблю называть их волками, ведь именно от них появились эти мутанты, к тому же они живут и охотятся стаями, поэтому нужно очень постараться, чтобы увидеть одинокого ночного пса. Но такое называние к ним прижилось за то, что в отличие от волков они охотятся только ночью.
Вдруг поезд начал замедляться – наверное, это к лучшему, потому что у меня закончились «простые» истории. Достав коммуникатор, я вызвал машиниста:
– Что происходит? Почему поезд замедляется?
– Командир, вы чего? Как всегда обычный досмотр при въезде на базу. – Ответили с той стороны.
– Это я помню, а еще то, что дал приказ без остановки следовать в лабораторию.
– Если мы не остановимся, нас подорвут.
– Ах черт! Иваныч, скажи главе охраны, чтобы связался со мной.
– Так точно, командир. – Ответил машинист и отключился, но скучать мне долго не пришлось.
– Говорит глава охраны Кочегар, – секундой спустя раздался голос из динамика коммуникатора. – Трубадур, прикажи составу остановиться!
– Кочерга, когда мы с тобой увидимся лично, я тебя пристрелю! – Злобно ответил я. – Если конечно ты не пропустишь сейчас состав – у меня срочное задание доставить в лабораторию нового подопытного.
– Да хоть ты самого Рока вези – приказываю остановиться! – Не сдавался Кочегар, не смотря на важность моего якобы задания.
Не зная, что ответить, я посмотрел на Самогона в поисках поддержки и меня мгновенно осенило.
– Кочегар, ты что, хочешь дать Самогону лишние пару минут жизни? – Спросил я в коммуникатор, постаравшись сохранить твердость в голосе. Наступила пауза.
– У тебя на борту Самогон? – Минуту спустя послышался удивленный голос Кочегара. Посмотрев на Самогона, я улыбнулся и ответил:
– Да, он у меня – поймали в туннеле его с какой-то ребятней несколько километров назад.
– Тогда тем более останавливайся – у меня перед ним должок, нужно вернуть. – Сказал Кочерга так, что мне даже с этой стороны почувствовался его оскал.
– Нет, друг, у меня идея получше: я доставлю его в лабораторию, где лично прослежу за тем, чтобы он умирал долго и мучительно. – Не менее кровожадно ответил я. – К тому же я опаздываю, а ты сам знаешь, что металл не любит понапрасну остывать.
– Что верно, то верно, Трубадур. – Произнес Кочерга, расстроенный неутоленной жаждой крови. – Раз такие дела, я просто обязан тебя пропустить, жаль только, что не могу поехать с тобой. Но прежде, чем ты уедешь, можно попросить тебя об одной вещи?
– Конечно.
– Насладись этим моментом как можно дольше.
– Обязательно. – Сказал я перед тем, как связь прервалась, и состав отправился дальше, набирая скорость.
Убрав коммуникатор, я вздохнул и взглянул на отряд, который смотрел на меня, как на чудовище. Пока я разговаривал с главой охраны дозоровцев и пытался выглядеть более грубым, решительным, а главное кровожадным, что не заметил, как вжился в роль, чего мои друзья очень испугались. Зато есть плюс: они снова сплотились.
– Что? – Недоумевая, спросил я. Все как по команде перестали на меня смотреть и занялись каждый своим делом. Я же вернулся к своему месту и, устроившись там получше, прикрыл глаза – захотелось еще немного отдохнуть перед важным делом, вздремнув пять-десять минут. Но и в этот раз меня не оставили в покое.
– Неплохо придумал, Айс, – произнес Самогон, подойдя ко мне, – подставил меня, чтобы поезд мог ехать дальше.
– Что-то вы меня так вымотали, я аж спать захотел, – открыв глаза, ответил я, намекая на то, что не прочь сейчас побыть в тишине и одиночестве.
– Не время отдыхать, друг мой. – Сказал он, присев рядом со мной. – Нужно поговорить.
– Что на этот раз? – Вздохнув, спросил я. Что же, раз самому Самогону нужно со мной поговорить, то придется мне отложить свой заветный отдых на потом.
– Лаборатория. Ты уверен, что сможешь совладать с техникой, вспомнив свое прошлое, но при этом не угробить весь отряд?
– Откуда такие панические мысли? – Удивленно спросил я, посмотрев на ветерана.
– Отчего-то меня тревожит плохое предчувствие, и я не знаю, с чем это связано. А ты ничего не чувствуешь?
– Вот пока ты не сказал, я об этом даже не задумывался. – Раздраженно ответил я, но стоит признать, глубоко в моем подсознании уже давно что-то неустанно звенит и жужжит, не давая покой.
– То есть ты тоже что-то чувствуешь? – Спросил Самогон, посмотрев на меня глазами, которые просили поддержки.
– Да, чувствую, но в отличие от тебя я не поддаюсь эмоциям и сохраняю голову трезвой. Чего и тебе советую, кстати говоря, а то иной раз думаю, что ты претворяешься патрульным – что-то уж слишком сильно и часто ты нервничаешь.
– Ну извини, Айс, что не оправдал твоих надежд, но если я нервничаю, значит, на это есть причины, причем серьезные, которые могут создать огромные проблемы, понимаешь меня? Интуиции я всегда доверяю, независимо ни от чего, а она сейчас говорит, что впереди нас ждут большие проблемы.
– Знаешь, Самогон, у меня тоже есть интуиция, а вместе с ней такая вещь, как паранойя – вот как помогает, – ответил я, показав ветерану большой палец. – Да только я всегда иду туда, куда мне нужно, но только более насторожено, если включаются «датчики».
– А вот скажи мне, до перехода ты был такой же самоуверенный и оптимистичный? – Спросил он с такой интонацией, как будто пытался меня на чем-то поймать.
– Не всегда и не везде, – честно признался я.
– Так может у тебя есть еще одна способность – сильная воля? Не думал об этом? – Вновь спросил Самогон, хитро прищурившись.
– Просто я дома. – Вздохнув, ответил я.
– Прости, я тебя не понимаю.
– Понимаешь, Самогон, – произнес я, посмотрев ему в глаза, – в том мире я был робким, несмышленым парнем, над которым любили поиздеваться, а я не понимал, где друг, а где враг. В результате я получил комплекс неполноценности, да и много еще каких проблем в семье и в личном – особенно с последним, потому что даже не понимал, кто я такой и зачем нужен. В общем, уверенности, как таковой, у меня не было. Наконец, я обрел ее тогда, когда смог доказать свою теорию о связи между мирами. Тогда-то я и начал работу по созданию установки перехода. Каждый день работы приносил мне столько счастья, столько уверенности в последующем шаге, что я не раздумывая предложил Юле выйти за меня замуж и… И так же не раздумывая ее бросил. – Сказал я, горестно вздохнув.
– Тогда зачем ты сделал ей предложение, дурень?
– На самом деле, я хотел забрать ее с собой, просто не успел – нужно было срочно уничтожить установку и всю документацию. К тому же, как ты можешь заметить вокруг себя, ей тут не место.
– То есть тебе тут есть место? – С укоризной в словах спросил Самогон.
– Как видишь. – Ответил я, посмотрев на него. – Но с тех пор, как я оказался тут, меня редко покидает уверенность во всех моих действиях. Наверное, все дело в том, что я перестал размышлять о результате и сосредоточился на цели. – Улыбнувшись, произнес я. – Зато оптимистичным я старался быть всегда, просто для того, чтобы никто не видел, как мне плохо, ведь под маской клоуна никто не замечает слез, верно?
