– Никогда не привыкну к этому. Быть рядом с тобой подобно сну, от которого не хочется просыпаться.

Прежде чем она смогла сказать что-то еще или отодвинуться от меня, встал и помчал на кухню. Понимаю, что не должен был говорить этого, но мне особо никогда не удавалось сдерживаться. Я говорил Мэдди о своих чувствах с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Ничего не могло изменить этого сейчас.

Мысли лихорадочно метались в голове. Сердце яростно заколотилось, когда подумал о том, что только что сказал ей, и как это может повлиять на неё. Мне стало интересно, о чём она думала, что чувствовала в этот момент. Кроме того, я вспомнил о замечаниях Дженны. И что Люк сказал притормозить. Чёрт.

Я задумался о нашем прошлом. Мы были созданы друг для друга и встречались очень долго. Несмотря на юный возраст, я знал, что со мной она счастлива. Пока я не подписал контракт. Я должно быть круглый дурак, если не увидел, как музыка встала между нами.

Поначалу мы с Мэдди были на седьмом небе от счастья из-за моего успеха. Когда я продал свою первую песню Майклу Бубле²², мы праздновали несколько дней. Отправились в шикарный ресторан, где с нами обращались как с дерьмом, потому что мы были молоды и бедно выглядели. К тому времени, как пришло время десерта, Медди уже была по горло сыта грубым сервисом и попросила поговорить с менеджером. «Я понимаю, что это высококлассный ресторан с крутыми ценами, но я была бы признательна, если ваши официанты относились к нам с уважением, которого мы заслуживаем. Не стоит забывать, что мы – те, кто здесь ужинает и платит за этот дорогостоящий стейк и брокколи. Так что не могли бы вы, пожалуйста, попросить вашу официантку прекратить вести себя так, будто мы ниже её достоинства». Я не мог поверить, что эти слова вырвались из ротика моего Солнышка. Но она сказала, что это моя ночь, и я заслуживаю, чтобы со мной обращались как с королем, а не каким-то бродягой. Её слова, не мои. Остаток вечера менеджер лично обслуживал нас.

В тот момент я не мог представить, что что-то в силах разлучить нас.

До тех пор, пока не начал вести себя как осёл. После продажи песни на меня посыпались предложения участвовать в особых вечерах «открытого микрофона», на которых другие артисты и продюсеры могли услышать мои песни вживую. Это отличалось от скромных баров или кофеен, в которых я ради удовольствия выступал в прошлом. Те, в которых Мэдди сидела в углу и одними губами шептала слова моих песен, пока заканчивала бумажную работу или дописывала домашнее задание. Время от времени она, погруженная в размышления, поднимала глаза от своего задания и улыбалась мне. Этот милый жест делал чудеса для моей музыки, давая вдохновение, в котором я нуждался, чтобы излить душу в песнях.

Автор песен. По моему мнению, это все, кем я когда-либо мог стать, и чего хотел. Я гордился тем, что пишу песни для других исполнителей. Именно об этом я мечтал. На одном из шоу ко мне подошел продюсер из Columbia Records, чтобы поговорить о моей собственной карьере. Я. Сольный певец? Я не мог даже помыслить о таком, поэтому долго размышлял об этом. Мы только закончили колледж. Я получил степень по бизнесу, Мэдди – по гуманитарным наукам. Она собиралась продолжать обучение, а я оказался на раздорожье. Предложение, казалось, поступило в самый подходящий момент: наступил тот жизненный этап, когда ты должен решить, что делать дальше.

И снова Мэдди была рядом. Мой самый главный болельщик и самое большое вдохновение. Пока она оставалась со мной, текстов было вдоволь. Наблюдая, как она ест «Чириоз»²³ на завтрак, у меня рождалась новая песня. Даже когда она сводила меня с ума, оставляя пустые коробки из-под хлопьев в шкафу, я мог создать мелодию. Она была моим Солнышком, моим всем. Она была в каждой песне, созданной мной.

Во всем виноват только я. Оглядываясь на наше прошлое, понимаю, что из-за меня она чувствовала, будто не стоила моего времени. Когда я начал работать над своим первым студийным альбом, часто отменял свидания. Не показывался по вечерам у нее дома, хотя говорил, что приду, потому что был на своём месте в студии и не хотел оттуда уходить. Когда все-таки гуляли вместе, это выглядело так, будто меня на самом деле там не было. Если хорошо подумать, не сомневаюсь, на многих вечеринках Мэдди чувствовала себя одинокой. Вместо того, чтобы быть рядом с ней, держать за руку, танцевать или общаться с нашими друзьями – я проводил такие ночи в разговоре с людьми о моей музыке и о том, что будет дальше. Для меня. Не для нас. Просто я предположил, что мы всегда будем «мы».

К тому времени, как был выпущен мой альбом, и я собирался ехать в турне – Мэдди была сыта по горло. Я так сильно хотел, чтобы она поехала со мной. Нуждался в этом. Но она отказалась. Я не виню её. Я стал полным мудаком, и нет, чтобы исправить это, сделал только хуже, поставив ультиматум – либо она едет со мной, либо мы расстаемся. Что ж, вы вполне можете воткнуть в меня вилку. Она больше не принадлежала мне. И я ничего не мог с этим поделать. Как, черт возьми, я умудрился поступить так с нашими отношениями? Я был таким придурком. Удивительно, что она продержалась так долго.

– Всё еще пытаюсь найти твои яйца, так что, может, вернешься туда? – Дженна никогда не сдерживалась.

Улыбка заиграла на моих губах. Она всегда была безумно тактичной. Конечно.

– Знаешь, что я люблю тебя, верно?

Она прошла глубже в кухню и оперлась о столешницу с другой стороны.

– Конечно, знаю. Что случилось, Эв?

– Не знаю, смогу ли я сделать это. Люку, возможно, придётся выбрать другого шафера.

Чем больше я думал о нашем прошлом, тем больше осознавал, насколько это несправедливо по отношению к Мэдди, начать вклиниваться в ее жизнь, едва вернувшись в город. У неё есть парень. Он мог быть всего лишь парнем для секса, но он был её парнем для секса, и если она не сказала ему отвалить, то кто я такой, чтобы становиться между ними.

– Это нечестно по отношению к Мэдди, снова вторгнуться в её жизнь. Когда я вижу её, мне хочется тут же все выложить. Я так хочу протянуть руку и коснуться её, но знаю, что не могу. Или не должен. Я люблю вас ребята, но её больше, – я поднял руки. – Без обид. Но ты понимаешь, о чем я. Я люблю Мэдди больше, чем себя, и не хочу ранить её своим присутствием.

Дженна выпрямилась и медленно подошла ко мне. Окинула меня понимающим взглядом.

– Ты знаешь, что я тоже люблю тебя, верно? – спросила она, хмурясь и качая головой.

Я кивнул.

– Что ж, я чувствую твою боль, приятель. Но ты просто смирись с этим. Ты никуда не уйдешь. Ни мы с Люком не хотим этого, ни она. Так, черт возьми, будь мужиком, тащи свою задницу обратно и верни свою девочку.

Она дала мне подзатыльник и вышла из кухни.

Как это могло стать своеобразным напутствием?

Глава 3

МЭДИСОН

Если бы я могла стать мухой, то подслушала бы разговор на кухне. Даже возникла мысль попросить Дженну рассказать мне, о чем они разговаривали с Эваном, но я отбросила ее. Дженна всегда была хорошим другом для нас обоих, и мы старались не пересекать эту линию. Но, черт возьми, мне хотелось знать, о чем шла речь.

Когда он прошептал мне те слова, я едва справилась с желанием повернуться и наглядно показать ему, что думаю по этому поводу. Нет сомнений, эти четыре недели будут самыми длинными в моей жизни. И я отнюдь не уверена, что переживу их и уцелею.

Зазвонил телефон. Высветился номер Майкла.

– Алло.

– Привет, Мэдисон.

Я мысленно застонала.

– Привет, как дела?

– Уже хорошо, раз говорю с тобой.

Его слова не тронули меня, в отличие от реплик Эвана. Я тут же почувствовала себя ужасно от подобной мысли.

– Как проходит подготовка к свадьбе? Эван тоже там? Как думаешь, я мог бы приехать и встретиться с ним?

Услышав подобное, я перестала чувствовать себя ужасно. Будучи на месте Майка, я бы испытывала неудобство от мысли о моем прошлом с Эваном. Тем не менее, Майклу, кажется, наплевать на это. У него самомнение больше, чем у кого-либо еще. Ни грамма ревности, ни единого вопроса о том, что я чувствую по возвращении Эвана в город. Похоже на то, что его вообще не заботил тот момент, что мой бывший – единственный мужчина, которого я любила – будет моей свадебной парой на целый месяц. Мне бы такую уверенность. Если бы экс-девушка Майкла вернулась в город и проводила с ним большое количество времени, однозначно, меня бы это немного напрягало. Или нет? Возможно, тот факт, что я, вероятно, не буду переживать по этому поводу, должен мне что-то сказать.