Он так и сделал. А когда явился к нему проклятый клад: наползли в избу черви, и все золотые — он снял икону и стал их крестить иконой — черви извиваются, головешками стали и рассыпались золой по полу.

Это предание похоже на притчу. Народ сам в себе интуитивно изживает искушение кладами, возвращаясь к вере, он отклоняет от себя суеверья, доставшиеся ему от пращуров, ибо язычество тихо и цепко приращивалось к православной вере простых людей, приспособлялось. Иван Купала к Рождеству Иоанна Крестителя, а клады закладывались пол охрану иконы Богородицы. Годы безверия верней погубили суеверия («я — суеверный», — как-то сказал один главарь — не в счет. Он — не верующий), а вера осталась — как нетленное золото души.

Крайне редки скоморошьи клады, потешные, затейливые — на насмешку и потеху. Такие клады делали и при Иване Грозном, и при Петре 1. и при наших императорах и императрицах. Потом, с отпадением шутовства они сошли на нет. Кладом был, например, какой-нибудь грязный чепец кухарки или носовой платок, которые прятались во дворце либо в саду кем-нибудь из шутов, а потом шумно разыскивался: при свечах, с соблюдением заговоров. Тот, кто находил такой клад, объявлялся «счастливцем», «государем чертей.» и подвергался шутовскому вознаграждению.

Вот один из таких заговорных кладов или антизаговоров, говоря специальным языком:

— При кладе сидит черт на окладе, получает на сдачу — блоху собачью. А сроки — сколько жить сороке, да во шве — гниде, да ведьме Степаниде.

А тот клад скоморох заповедал на трех: на сонных сов, на лихих молодцов да на корову о сорок сосцов.

Станет сова гукать, молодец молотом тукать, а корова с кола соснова, сучков промеж вылижет плешь. Возьмет молодец плешь в карман, посалит сову на аркан и пойдет клад добывать, у чертей вырывать.

На острове Буяне сидит бес на сметане, а под его хвостом черный зад — ото и будет тебе клад. Бери, неси, торгуй на базаре, как свинья на пожаре. Шинь-брынь, угу-гу, тут тебе и аминь

У кладов — своя магия, магическая наука о кладах, где разработаны до мелочей средства для отыскания кладов. Вот одно из них, на котором остановил свое внимание исследователь народной магии прошлого века Павел Седир:

«Когда каша выйдет в печке из горшка, непременно нужно заметить. в какую именно сторону она направляется: там надобно искать клал. Если случайно встретится клад в виде белой коровы или птицы, нужно ударить непременно наотмачь, иначе рука отсохнет».

Нужно строго соблюдать условия, своеобразный обряд поиска. Необходимо непременно взять с собою немого петуха, привязать на шею плакун-траву и пустить на место предполагаемого клада — как только петух встанет на ото место, он тут же закричит. А чтобы не пробирал страх, нужно взять с собою траву Петров крест и спрык-траву, и свечу белоярого воска. При рытье клада нельзя ни в коем случае оглядываться — нахлынут черти, и если нападет сон (а его могут напустить бесы), нельзя ему поддаваться, можно самого себя заспать насмерть.

«Достать же спрык-траву хитро: заметить нужно, где спадет колесо телеги, когда едешь по лугу, прийти на то место в полночь с ворожецом и разостлать чапан; трава эта прорастает сквозь чапан».

Как видим, чтобы найти клад, имеется множество средств, и прежде всего нужно добыть магические, чародейные травы, которые надо собирать в определенный лень (чаше всего в ночь на Ивана Купалу). Наибольшей магической силой обладает папоротник, вернее — его цветок, будто бы папоротник цветет раз в году в купальскую ночь.

По магическим канонам папоротник — символ смирения — насыщен очистительными, магическими силами, изгоняет чары и всякую нечистую силу, помогает в игре на деньги. Папоротник — цветок колдунов и чаше всего помогает отыскивать и отворять клады. Не всякий папоротник — кладовик, например, папоротник мужской (щитинник большой), или по Тумену, «скифский ягненок», растет в Средней Азии. одаряет женщин плодовитостью, а мужчин богатством и славой.

Нас же интересует папоротник черный. Он имеет власть над водой и землей и открывает клады. Для этого его надо бросить вверх, и он станет носиться над местом, где есть клад, как звезда, и прямо упадет над ним.

Известный знаток кладов, этнограф А. Щапов так пишет о магических свойствах папоротника: «Черная папороть растет в лесах около болот… А цветет он накануне Иванова дня в полночь. Тот цвет очень надобен, если кто хочет богат и мудр быть. А брать тот цвет не просто — с надобностями и очертя кругом, говорить: «Талан Божий, суд твой, да воскреснет Бог!»

Папоротниковый цвет открывает в человеке ясновиденье, в том числе и на клады, для этого 24 июня по старому стилю нужно обыскать куст Черного Папоротника и, произнося чародейные заклинания, очертить обожженной палкой, лучше осиновой, крут и остаться в нем в северной стороне от куста да так, чтобы тень ни в коем случае не падала на него. К полуночи нал папоротником сгустится астральный свет «величиною с яичный желток, его надлежит схватить быстро обеими горстями и проглотить».

Папоротник-кладовик не только в русских поверьях, но и у алхимиков средневековья — главная трава. И для отыскания кладов, и для создания золота путем одухотворения первичного вещества. Алхимики сами себе творили клады как бы из ничего, вернее, из магической смеси первоначал — высшее, законченное, произнося заклинания. Фауст — алхимик своего бессмертия.

Но не будем отвлекаться.

Для отворения кладов и устрашения нечисти применялись и другие травы — в частности, плакун-трава.

Ее собирают тоже в Иванов день, но только на утренней заре, нужно выкопать ее с корнем, не применяя ничего железного. А после «надо идти с нею в алтарь и, держа в руке в направлении востока, говорить: «Плакун, плакун! Плакал ты долго и много, а выплакал мало. Не катись твои слезы по чистому полю, не разносись твой вой но синю морю. Будь ты страшен злым бесам, полубесам. старым ведьмам киевским. А не будут тебе покорища, утопи их в слезах; а убегут от твоего позорища, замкни в ямы преисподния. Будь мое слово при тебе крепко и твердо во веки веков» (И. П. Сахаров. «Сказания русского народа»).

Эта трака — для изгнания ведьм, но пуще всего всякой нечисти, стерегущей клады, то есть помогает добыванию спрятанных сокровищ-кладов: она заставляет плакать их стражей, отчего и названа трава-плакун. С ней для добытчика клада открыт приступ к заклятому кладу.

Такую же, а то и большую чародейную силу имеет разрыв-трава, растение редкое, разрушает и медь, и сталь, в общем, любые запоры.

А достается она так: находят гнездо черепахи, обтыкают железными гвоздями его. Тогда черепаха, чтобы проникнуть в свое гнездо, приносит во рту разрыв-траву, которую у нее тут же отнимают.

Таким образом, разрыв-трава, иначе муравец или муравей, обладает магическими свойствами, известна не менее папоротника и плакун-травы еще с халдейских времен.

В старину разбойники зарывали свои клады в землю на определенное число лет, запирали, а ключи бросали в воду.

Кладоискатели тратили целые состояния, чтобы добыть себе эти травы, которые помогли бы достать ключи.

Разрыв-трава, трава муравец растет обыкновенно на тайных и темных лугах. Если пройдет по ней коса — рассыплется, ступит лошадиное копыто с железной подковой — подковы вырвет из копыт. А рвут ее так для кладодобычи: «Если где соха вывернулась или лошадь расковалась, то по зорям выстилай на том месте сукно, или кафтан, или епанчу, или что-нибудь, лишь бы чистое, — и она выйдет насквозь, и ты возьми шелком. Лишь поднеси, и она к шелку пристанет и прильнет. А класть ее в скляницу или в воск, и скляницу залепляй воском, а окроме ни в чем не удержишь, уйдет и пропадет».