Только одна настройка лестниц, чтобы те перестали двигаться и травмировать студентов, а также на них перестали пропадать ступеньки, могла обойтись в те три тысячи галлеонов, которыми располагал бюджет Хогвартса. А ещё восстановление щитов, переделка пропускной системы библиотеки, охрана и защита тайных ходов, которыми изобиловали подземелья и этажи, снятие запретов посещения с нескольких крыльев… А сколько всего набегало по мелочи?! Несколько месяцев каждодневной и кропотливой работы. И Снейп всё это понимал и, видимо, поэтому шёл на уступки: предложил не только денежное возмещение, но и оплату зельями или услугами… Попросил подумать над комплексом мероприятий, чтобы можно было под них выбивать деньги из Попечительского совета, пусть не в этом году, а в следующем.

Гарри отбросил на широкий письменный стол список, лёг на довольно широкую кровать и вздохнул. Его терзал стыд. Малфой же сказал, что он должен понять что не так со Снейпом через две минуты «беседы», но, похоже, Драко забыл, каким он иногда бывает мнительным тугодумом. Это же надо было, немного освоившись и осознав, что Снейп в нём заинтересован, нагло и совершенно бестактно спросить:

— А почему вы ведёте эту странную переписку, директор? Неужели не хотите говорить со мной? — ну надо же быть таким идиотом!

На долю секунды чёрные глаза профессора зельеварения застыли и похолодели, брови сошлись на переносице. Перо же начало строчить отповедь, от чтения которой сердце Гарри замерло и болезненно сжалось.

«Как приятно осознавать, что Вы совершенно далеки от моих проблем. Видите ли, всё дело в том, что когда на меня напала змея Тёмного Лорда, пытаясь не только отравить, но и перегрызть горло, она настолько сильно повредила мои связки, что с тех пор я не могу говорить. Насколько я понял, мой крестник Драко Малфой и профессор травологии Лонгботтом являются вашими друзьями, поэтому мне недальновидно казалось, что за шестнадцать лет о моём недуге стало известно достаточно широкой публике, включая Вас, мистер Поттер».

— Я не знал! Простите, сэр, я и правда не был в курсе. Простите меня! — взволнованно повинился Гарри.

Перед внутренним взором, словно наяву, предстало лицо профессора, залитого кровью, которого они с Роном и Гермионой оставили умирать возле Визжащей Хижины. Что если бы помощь была оказана раньше? Те слова, которые ему сказал тогда Снейп, на самом деле были его последними словами, последнее, что он смог сказать. Это было неправильно. Снейп не был Снейпом без своего глубокого, гипнотизирующего и завораживающего голоса. Сколько раз этот ехидный баритон в его голове позволял справляться с заданиями Мастера Альбера, подначивал его, оскорблял и обзывал, но в то же время — заставлял стараться, доказывать, побеждать. Этот голос стал чем–то родным для него, и Гарри тогда понял, что очень хотел услышать профессора, ждал, пока тот что–то скажет. И… такая несправедливость судьбы.

«Извинения приняты, мистер Поттер», — Снейп прикрыл глаза, а перо вновь заскользило по пергаменту, с которого последовательно пропадали ранее написанные строчки, чем–то напоминая эффект дневника Тома Реддла.

После этого Снейп предложил ему остаться до обеда, а пока подумать и прикинуть, что они могут сделать на располагающуюся сумму и сколько у Гарри есть времени, чтобы заниматься проблемами Хогвартса. Вызванный домовик сопроводил его в апартаменты и сообщил, что подаст обед через два с половиной часа в кабинете директора.

Гарри встал с кровати и огляделся. Комната напоминала стандартную факультетскую спальню, разве что на одного. Было окно, возле него — письменный стол, шкаф, стеллажи, бюро. Намётанным взглядом он тут же определил, что имеющийся в комнате камин служит лишь для тепла и к сети не подключён. Возле входной двери висел гобелен с танцующими единорогами, и, сдвинув его, Гарри обнаружил ещё одну комнату — немногим меньше «жилой», если судить по рисунку защитных чар на стенах и столешницам из мраморной плиты, которые, как известно, обладают высокой стойкостью к зельям и чарам, — это была персональная лаборатория. Ванная комната обнаружилась с противоположной стороны жилой комнаты, ближе к «спальному сектору».

Всё правильно. Если работать в Хогвартсе, то и жить ему тоже придётся здесь. Да и с нервно–магическим истощением в случае чего проще бороться, когда под рукой есть отличный зельевар, не всё же к Малфою бегать. Гарри посмотрел на список, прикинул, что ему придётся перенести из своей лаборатории большую часть оборудования и инструментов, и понял, что точно согласится. Тем более он пообещал Малфою, что уговорит Снейпа на обследование. А значит, неплохо было бы до обеда составить список требований, которые можно было бы выдать за «услуги».

С этой позитивной мыслью Гарри уселся за письменный стол, нашёл в ящике пергамент, перья и чернильницу и, хихикая от собственных мыслей, принялся составлять «пожелания к Рождеству для Санта — Снейпа».

7 августа, 2014 г.

Шотландия, Хогвартс

Северус задумчиво смотрел на кресло, в котором недавно сидел не кто иной, как Гарри Поттер, Мальчик–который–выжил, Герой, Победитель Тёмного Лорда и очень нужный ему артефактор. Мастер. Вот почему Люциус так загадочно просил подождать его до следующего года, а после — обратиться с таким вопросом к Драко.

Было такое ощущение, что Хогвартс уже пару веков не ремонтировали. Впрочем, ощущения не подводили, а вопросы к портретам бывших директоров подтверждали его догадку. Жили по принципу «работает и ладно». Не обращая внимания на то, что в огромном замке становится всё меньше классов, всё больше коридоров закрывается. Хогвартс медленно умирал и сокращал магические площади. И это при том, что в напичканном магией здании школы невозможно применить расширяющие пространство чары!

Ещё его мать рассказывала, что, когда начала учиться она, женское и мужское крылья у всех факультетов были разными и имели свои гостиные и у каждого ученика были индивидуальные комнаты. А он уже жил с тремя сокурсниками, а у Слизерина была общая гостиная. Не от хорошей жизни студенты и преподаватели были вынуждены тратить по полчаса для того, чтобы перейти из класса в класс, в гостиные факультетов или свои комнаты.

Дамблдор вместо решения проблем школы предпочитал политические игрища и махинации, ну и Мордред с ним.

После разрушения части замка во время Последней битвы запас прочности Хогвартса истончался с каждым годом. А у магглов снова назревают какие–то непонятные конфликты.

После всех этих судов над аристократией и волнений в магическом сообществе Британии, школе вообще пришлось несладко. Люди как–то благополучно забывают, что мир волшебников — закрытая и довольно хрупкая «экосистема». В Попечительский совет Хогвартса входил весь цвет Британии, богатые люди, многие из которых — бывшие «Пожиратели». Суды, огромные штрафы на «общее благо», что остаётся для школы? Тем более очень многие наследники богатых родов уже выучились, а следующие ещё не подросли.

Северус усмехнулся: маги считают, что живут в сказке? Обыватели не понимают, что Хогвартс принимает всех? И тех, кто не может оплатить образование — тоже. Многие магглорождённые, полукровки, да даже чистокровные вроде Уизли, обучаются бесплатно за счёт богатых людей Попечительского совета. Да, той самой «мерзкой аристократии». Но он давно заметил, что у многих волшебников вообще что–то странное с критическим восприятием реальности. Неужели никто не задумывается, откуда что берётся? Или для них пять принципиальных исключений Гэмпа не писаны?

Всех детей надо кормить, покупать ингредиенты для работ с зельями, обустраивать классы и жилые помещения, лечить малолетних оболтусов, наконец. Но нет, некоторые магглокровки, типа выскочки Грейнджер, ещё и «наезжают», что их плохо учили: сократили количество предметов, тогда как «раньше было ого–го»… Тьфу! И в кучерявую голову не приходит, что преподаватели тоже хотят кушать, а работать в школе–интернате с оравой детей, и не просто детей — волшебников на самом пике созревания, согласится далеко не каждый и не за такую зарплату. Да и в учителя годятся не все. Чтобы учить, требуется квалификация хотя бы уровня Подмастерья. А где таких взять? Магглорождённых, если они не гении–самородки, обучать никто не берётся, не хватает у тех сил, магического потенциала, глубоких знаний, зато гонору выше крыши. К тому же у таких зачастую много маггловского мусора в голове, как у той же Грейнджер. Воспринимают магический мир слишком поверхностно, хватают, до чего могут дотянуться или что плывёт в руки само… А «гении–самородки» стремятся закрепиться, открыть своё дело, получить Мастерство. Школа для них пройденный этап. Таких, как он — простофиль, «пойманных на крючок» бывшим директором, днём с огнём не сыщешь, да ещё чтобы взвалили на себя столько работы и пахали от зари и до зари…