Мишка Шифман

И снова наша съемочная группа у Нины Максимовны. Мы приехали, чтобы продолжить беседу, чтобы попросить Володину маму снова окунуться в воспоминания.

Рязанов. А когда он переехал к вам совсем в 1955 году, чем это было вызвано?

Нина Максимовна. Ему, конечно, хотелось жить у меня. Но еще, я понимала, и потому, что он у меня был более свободным. Там была Евгения Степановна дома, которая могла и проверить, и присмотреть. А я уходила рано на работу, просто мне кажется, что ему хотелось быть более свободным.

Рязанов. Освободиться от родительской опеки.

Нина Максимовна. Да, как раз он кончал десятый класс, а мы переезжали в новый дом, на Первой Мещанской. И они с отцом договорились, что, когда он кончит шкалу, уже будет взрослым человеком, он станет жить со мной, раз он так хочет.

Рязанов. А как рано проявились его актерские склонности?

Нина Максимовна. Когда он учился в десятом классе, он посещал драмкружок в Доме учителя на улице Горького. И, видно, там у него зародилось желание стать актером. Я там была, смотрела два спектакля. Был спектакль «Не хлебом единым», он играл там помещика, это было странно: начало века, и Володя изображал помещика, в халате, мальчик, это как-то не вязалось, смешно было.

Потом они ставили спектакль «Безымянная звезда», и там был такой персонаж, крестьянин — румынский, по-види-мому, — у него был черный парик, и он подходил к кассе, требовал билет, а кассирша ему отказывала, говорила, что нет билетов. И, вы знаете, вот тут я увидела в Володе актера, у него было что-то свое, в жестах, в манерах, с которыми он подходил и требовал настойчиво билет. Он приходил домой с рулонами бумаги, что-то рисовал, что-то клеил, очень увлеченно говорил об этом, что вот, мамочка, мы все делаем сами, и декорации. Я поговорила с Богомоловым, который был руководителем этого кружка, — из МХАТа актер. И он сказал, что ему нужно заниматься, обязательно нужно, что он талантливый мальчик.

Рязанов. А как же получилось, что он пошел в Строительный институт?

Нина Максимовна. Когда он кончал десятый класс и шло обсуждение, как во всех семьях, Семен Владимирович сказал, что он военный человек, ему хочется, чтобы сын получил техническое образование. Володя возразил:

«Вы меня спрашиваете, куда я хочу. Я хочу в театральный».

Но мы пытались его убедить, что этого не нужно делать, что нужно получить техническое образование. Потом мы с ним пошли к его деду Владимиру Семеновичу Высоцкому.

Он был человек железной логики и стал его убеждать. Он говорил: «Вот ты кончишь институт и потом можешь уже быть актером». Ну и Володя как-то поддался этому влиянию. У нас шел серьезный разговор, мы закрывались в кухне, и я ему говорила: «Ну что же ты, все мы против, а ты один хочешь нас всех переубедить».

Он говорил: «Я, мамочка, знаю, что ты в душе со мной согласна, но ты поддерживаешь всех других. Но увидишь: придет время, когда ты будешь сидеть в зале и рядом сидящему человеку, незнакомому, тебе захочется сказать, глядя на сцену: «Это мой сын». А я буду актером, и буду хорошим актером. И тебе за меня стыдно не будет». Но все-таки вместе с Игорем Кохановским, который поступал в Строительный институт, они сдали туда экзамены, и оба поступили, и Володя начал там заниматься. Прошло некоторое время, они сидели у нас дома с Игорем и занимались — я Володе достала у знакомых чертежную доску.

И вдруг я слышу из дальней комнаты какой-то крупный разговор. Я вхожу, смотрю, Володя залил чертеж, Гарик сидит работает нормально, а этот что-то ходит, волнуется.