— Здорово. Молодцы, — похвалил Хрущёв. — А почему раньше не доложил? Говоришь, в 1955-м начали раскручиваться...

— Так это же не боевая операция с конкретными сроками исполнения, — пояснил Серов. — Понадобилось время, чтобы раскрутиться, встать на ноги, окрепнуть... А уж когда по Европе сеть магазинов начали открывать — тут не грех и доложить.

— Как парня-то зовут? — поинтересовался Никита Сергеевич.

— Лучано Бенеттон. Его сестру зовут Джулиана, младших братьев — Джильберто и Карло, — ответил Серов. (Слегка подправленная и ускоренная лет на 10 история создания компании Benetton Group)

— Мы ещё один интересный и прибыльный проект начали, — сказал Серов, вынимая из портфеля... баночку крема и флакон духов.

— Гм? Косметика? — спросил Никита Сергеевич, вертя в руках флакон.

— Должен же кто-то подумать о женщинах, — усмехнулся Серов. — Вот мы и подумали. Есть такая предприимчивая женщина — Эсте Лаудер. Изначально начала бизнес в США, сейчас и в Европе тоже свою косметику продаёт. Что важно — в её косметике используются только натуральные компоненты, никакой химии.

— Когда ты дал Селину поручение подобрать всю информацию по медицине, — продолжал Серов, — наши сотрудницы в отделе аналитики высказали правильную мысль: хорошая косметика заодно оказывает и лечебное действие. И начали рыть по «тем документам» не только по медицине, но и по косметике. Нарыли много всего, но особенно важными нам показались две находки: женьшень и амарантовое масло.

—Амарантовое масло? — переспросил Хрущёв.

— Да. Масло из семян того самого амаранта, который у нас с 1954 года на силос выращивают, — усмехнулся Серов. — Оказалось, у него весьма ценные косметические свойства. С женьшенем пришлось китайских и корейских товарищей подключать, через них вышли на Ким Ир Сена. С Чжоу Эньлаем тоже договорились. Женьшень, оказывается, можно растить под навесами на плантациях. Только срок готовности у его корня — пять лет. Поэтому для экспериментов пришлось дикорастущие корни искать.

— Дело в том, — Серов довольно улыбнулся, — что мы сейчас в этом деле — первые. В «той истории» и женьшень и амарант стали популярны изрядно позже. Сейчас о них на Западе мало кто знает.

— Это хорошо, что первые, — одобрил Хрущёв. — А зачем тогда нам эта дамочка из Нью-Йорка?

— Видишь ли, Никита Сергеич, косметика под маркой «Красная Москва» в Европе и в Штатах как-то не пошла, — рассмеялся Серов. — А вот под маркой «Эсте Лаудер» продаётся хорошо. В общем, на одном из приёмов мы к этой миссис Лаудер подошли. Сначала побеседовали вокруг да около, причём не скрывали, что мы из Советского Союза. Она заинтересовалась.

— Мы ей показали несколько фотографий нашей действительности, сначала послевоенные снимки, где все разрушено, и женщины в ватниках рельсы укладывают. А потом современные снимки, для контраста. Тётенька впечатлилась от нашего прогресса, аж огонёчки в глазах забегали. — Серов усмехнулся, — Рынок-то огромный и неокученный. Тут мы ей информацию о женьшене и амаранте показали. Она почитала, и спрашивает: «Нельзя ли получить образцы для исследований?» Почему же нельзя? Дали ей корень женьшеня, честно предупредили, что это дикорастущий, и что первый урожай с плантаций будет через 5 лет. И фото плантации ей показали. Китайцы по нашей просьбе огромное поле этими навесами для женьшеня застроили, и сняли с вертолёта, чтобы масштаб оценить.

Хрущёв усмехнулся:

— Нехорошо женщин обманывать, Иван Александрович.

— Её обманешь, пожалуй! Посмотрела, и говорит: «Очень интересно, но пять лет — это долго», — рассказывал Серов. — И тут наш сотрудник даёт ей флакон амарантового масла, и показывает фотографию поля какого-то нашего колхоза, то ли «Путь Ильича», то ли «Призыв Ильича»... А там поле такое, от горизонта до горизонта амарантом усажено. И говорит ей: «Зато амарант — растение однолетнее. У нас в Союзе им коров кормят». Вот тут-то мы её и подсекли.

— Позвонила она через несколько дней и предложила заключить контракт на поставку сырья в обмен на её косметику. А мы ей отвечаем: «Не, мы так не согласны», — и предлагаем свой вариант: производство её косметики в Союзе из местного сырья, её рецепты, технология и контроль качества. Плюс её фирменные магазины по всему Союзу, Китаю, Индии, Индонезии и тем странам СЭВ, которые к Экономическому Союзу будут присоединяться. С Китаем и Югославией мы договорились, а в Индии и Индонезии она и так могла бы торговлю открыть, но ещё не успела, а тут мы нарисовались, — Серов усмехнулся. — Наш человек в отчёте написал, что тётенька готова была подписать контракт кровью, даже если бы у нашего сотрудника были хвост и рога.

Хрущёв расхохотался:

— Так их, капиталистов! И много магазинов открыли? — спросил он уже серьёзно.

— Пока в Москве, Ленинграде, городах-миллионниках. По Китаю и другим странам ЭС статистика вот, в письменном виде, — Серов передал Хрущёву лист бумаги. — Следующим этапом будем думать, как охватить хотя бы областные центры. Конечно, в райцентрах и деревнях открывать фирменные магазины не планируем, — Иван Александрович слегка усмехнулся. — Но выездная торговля возможна.

— Гм! Неплохие продажи, — заметил Никита Сергеевич. — А с производством как? Наладили?

— Налаживаем, — ответил Серов, — В основном из местного сырья, кроме тех компонентов, что в нашем климате не растут. Ну и упаковка... Все эти фирменные баночки и флакончики. Дешевле оказалось привезти пару контейнеров из-за границы, чем строить у нас целый завод. Есть проблемы с качеством. Не все понимают, что косметика — товар специфический. Да ещё рационализаторы наши доморощенные... Иногда до анекдота доходит. Одна женщина, технолог, между прочим, раньше в пищевой промышленности работала. Предложила мешать амарантовое масло пополам с подсолнечным, типа «так дешевле выйдет». Рацпредложение написала, экономическое обоснование, все чин по чину... Долго не могла понять, почему её рацуху отклонили, да ещё и премию сняли. В партком жаловалась. Пришлось налаживать производственное обучение сотрудников, разъяснять особенности косметического производства.

Никита Сергеевич долго хохотал.

— Пополам с подсолнечным, говоришь? М-да... Обучать надо народ, учить и учить, иначе 3,14здец неизлечим... Молодцы, товарищи, работайте дальше.

— Ещё интересный момент, — сказал Серов. — Есть такой эксцентричный миллионер, Говард Хьюз. Вот по нему информация, — он протянул Хрущёву машинописный лист.

Никита Сергеевич надел очки и внимательно прочёл текст.

— Очередная антикоммунистическая сволочь, по-моему, — сказал он, отложив лист.

— Точно. Плотно связан с ЦРУ, в начале 60-х будет участвовать в организации убийства Кастро, в «той истории» предположительно замешан в убийствах обоих братьев Кеннеди, организовал подъём нашей ракетной лодки, затонувшей, предположительно, после столкновения с американской лодкой в районе Гавайев.

— Предложения? — коротко спросил Хрущёв.

— В отношении Хьюза Судоплатов предварительную проработку уже проводит, — ответил Серов. — Нужна ваша предварительная санкция на разработку, — Серов перешёл на официальный тон. — Как только все подготовим, доложу и запрошу окончательное решение.

— Годится, — кивнул Хрущёв. — Разрешение дано.

— Мы у себя в Комитете прикинули, — продолжил Серов, — Нам бы тоже пригодился такой агент, имеющий имидж эксцентричного миллионера.

— Так организуйте, — предложил Хрущёв.

— Собственно, уже начали, — ответил Серов. — Установили одного обедневшего английского аристократа. Подобрали похожего на него сотрудника, сделали ему пару пластических операций для лучшего сходства. Подобрали удачно, даже группа крови и резус совпали. Дальше аккуратно подменили их. Несколько месяцев проверяли. Никто ничего не заподозрил. Затем, во время кризиса на американской фондовой бирже после запуска нашего спутника, от лица этого нашего товарища через купленных брокеров провели несколько удачных операций. В результате, для всего мира появился новый «эксцентричный миллиардер», Алоиз Стэнфорд, через которого мы теперь можем проводить различные рискованные финансовые операции, в которых нельзя светить наше Министерство внешней торговли, к примеру. Конечно, он сам выполняет только представительские функции. Деньгами распоряжается отдел финансовых операций внешней разведки.