Однажды Петя ушел с караваном да и не вернулся. Попали под бомбежку. Конечно, провожала она его как в обычный рейс и не загадывала ничего. Поцеловала Петечку своего рыженького и, помахав рукой, стала ждать. А ждать-то было уже некого. Потом-то уж она однажды посчитала, и вышло, что прожили они вместе не больше месяца. А вот помнила — всю жизнь.

Второй ее муж был геолог Иван Бойченко, бородатый шутник и непоседа, лет за тридцать ему. Он-то и перетащил Галю на Ангару и устроил в экспедиции поваром. Но только и с ним счастливой жизни не получилось, его медведь задрал в тайге. А Николай Кучеренко был ее третьим мужем. Свадьбу они праздновали в палатке, в молодом городке, будущем Усть-Илиме. Через год, что ли, в кармане у одного рабочего детонатор взорвался. Двоих убило, одного ранило. Бригадира строителей Кучеренко посчитали виноватым, присудили ему большой срок.

У Галины Андреевны сохранилось шуточное свидетельство о браке (настоящее-то откуда в тайге взять?):

«ОН — Кучеренко Николай Анисимович. Специальность — строитель. Стаж работы: пол-Братской и начало Усть-Илимской. Моральный облик — активный строитель; член партбюро. ЦЕЛЬ ЖИЗНИ — быть полезным обществу.

ОНА — Кучеренко Галина Андреевна. Специальность — повар. ОТ КОГО ПРОИЗОШЛА — нашли под березой. ЦЕЛЬ ЖИЗНИ — у нас общие цели».

Так написала она. И всю жизнь, сколько потом жила, была верна этим словам.

Был такой вопрос: «ПО ПРИНУЖДЕНИЮ ЛИ ЗАМУЖ ИДЕТ?» «По злому умыслу»,— написала она в шутку.

Далее в свидетельстве шло: «ОН и ОНА обратились в общественный комитет по гражданским делам с великой просьбой — позволить им объединиться в брачный союз и рука об руку вместе шагать по торной и в то же время новой для всех молодоженов, тернистой для незакаленных и слабых дороге в будущее. ОН и ОНА обязуются дать жизнь следующему поколению строителей, которое понесет в дальнее будущее эстафету человечества. РЕШЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО КОМИТЕТА ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ: считать отныне и во веки веков Кучеренко Николая Анисимовича и Кучеренко Галину Андреевну мужем и женой. По возможности поселить их в коммунальную квартиру, а торжественное собрание друзей провести 3 декабря сего года».

Была и грамота, с которой обратился к ним тогда на свадьбе дед Макар, представлявший комплексную экспедицию:

«Дети мои, граждане! Из моего скита киповского, что у дальней речки, проделали мы путешествие длинное зело. По воздуху летели на машине гремящей, осеняя себя крестным знамением, до острога Братского. Оттель на карете самокатной, в толпе людской, в атмосфере дурнопахнущей в тутошние места переместились и не туристских помыслов богопротивных, а брачного союза освещения для.

Всерьез ли затеяли вы, отрок Кучеренко Колька и отроковица Галина, соединение жизней своих, нет ли греха какого в помыслах ваших? Вот им и кара за грехи: жениху первых три тоста водки и спирта не наливать, первые три раза молодую в щеку только лобызать. А грехи поделит начальник над всем тут строительством, он же и старшой. Ты пошто, ирод, не смотрел за поваром Галькой, девкой непутевой? Все шастал по делам да по карьерам, по тайге непролазной неизвестных помыслов для. За грехи твои запишем тебе дело сие, покуда не устроишь запруду у Толстого мыса, и домов не поставишь, и град не возведешь у Ангары-реки, согласно проекта и технической документации и замечаниям святых людей. Аминь! А за непогляд в твоем пастырстве тащи, антихрист, зелья поболе и немедля!»

Дед Макар тогда из Москвы из отпуска приехал, был весел, хорошо отдохнул, оттого и дурачился. А она и тут на свадьбе посидела рядышком с мужем и побежала скорей гостей обслуживать. А у деда под собственный праздник машину выпросила. Свадьба-то кончится, а завтра снова за продуктом в глубинку ехать. Так она ему и сказала: «Лучший подарок — сказала — это машина, чтобы за продуктом для рабочих съездить».

У повара какая забота: что первых людей на этой земле, что последних накормить надо. Значит, от начала до конца строительства.

— Секретов поварских каких-то особенных нет,— так Галина Андреевна девочек обучала, когда они приехали.— А есть любовь к делу. Одним нравится, другим нет. Ну, кто-то промолчит, а кто-то и схамничает. А ты должна улыбаться. Да, да. Улыбаться и говорить: «Пожалуйста, пожалуйста...» Худо тут, скажем, с продуктами. Но один и тот же продукт можно и хорошо и плохо приготовить. Как говорят, за вкус не ручаюсь, а подам горячо! Это поговорка, но подать нужно горячим, это точно. Ребятушки замерзли, у них дорога двести километров, глубинный завоз. Да еще по реке, ночью, чтобы по морозцу. А другие строят мосты, лежневку, и еще земснарядовские. Они последними приходят, так им обязательно погорячее да получше. Вот какой у нас принцип.

А уж то не рассказывала, как хлеб по избам в деревне пекли, а потом на зорьке все дома обойти, да собрать, да привезти. И все до завтрака.

А девицы придут, только научишь — их мужчины-то замуж расхватают, и опять одна до нового завоза.

На утлых лодчонках плавали в Банщиково, в Кеуль, в Воробьево за продуктами: есть нечего, помогите!

А тут ее на бойню послали. Хоть мясо от мяса всегда отличала, а на бойнях она сроду не была. Увидела самого большого быка и говорит: «Давайте этого. Чем больше, тем лучше». А как закололи, вода из него пошла, и стал тот бык тощий, тощий. Видать, солью его кормили, чтобы он пил больше. Так и запомнила, как вместо мяса воду купила. А мяса вышло совсем мало. Расплакалась тогда Галина Андреевна, потому что вышло оно не по рубль восемьдесят, а по три шестьдесят. Плачет сидит, а тут ребята с работы пришли. Была такая строительная бригада, звали их синенькие. Это после того как все одинаковых беретов накупили. Так вот синенькие с работы вернулись, увидели, что она плачет, и утешают:

— Не бойсь, Галина Андревна. Съедим за любую цену и еще добавок попросим!

Этот бык запомнился ей надолго. На санях по грязи везли...

А потом первые дома пошли, городок, город... В тот день пускали большую столовую (такой она им казалась тогда), на шестьдесят посадочных мест. Банкет в честь такого события устроили, начальство собралось. Галина Андреевна впервые увидела жен своих начальников, до этого-то все они одни да одни.

Она и тост подняла за жен, потому что бедные мужички здесь намаялись и уж кто как не Галина Андреевна видела, как им худо свои холостые столовские щи хлебать!

Тут еще какой-то корреспондент подлез, подсунул аппарат и попросил повторить: он, мол, не успел записать. Она только отмахнулась:

— Это наше. Понимаете? Это не для всех, а для наших только! — С тем и отказалась повторить.

Тогда он спросил: правда ли, что на день Восьмого марта ей подарили пятьдесят комплектов духов, все, что было в магазине.

— Правда,— ответила она.

— Ну, расскажите!

— Что рассказывать?

— Как вам пятьдесят одинаковых комплектов подарили?

Она сказала:

— Принесли, да все.

А тут одна девушка прибежала, говорит:

— Иди, я чего-то скажу.

Галина Андреевна даже обрадовалась: слава богу, от корреспондента отвязалась. А девушка только на кухню вышла и говорит:

— Там несчастье, на площадке взорвался детонатор и двух человек убило. Это у Николая Анисимовича.

— А он? Как он? Жив?

— Жив. Но его арестовали.

Так Галина Андреевна и путешествует вслед за мужем. А два года назад его под Новожилов перевели. Тогда-то она приехала в Новый город, бросив квартиру, мебель. Все бросив, что было нажито.

Примерно через месяц после того, как Галина Андреевна познакомилась с Шоховым и Васей Самохиным, предложившим свои услуги по строительству домика, она получила разрешение на свидание с мужем и выехала под Новожилов.

Надо отдать должное хватке бойкого Самохина. Он на следующий же день после разговора завез на своем тракторе опалубочные щиты, кое-какой инструмент и в течение дней десяти, вместо хвастливо обещанной недели, сколотил приличную времянку. Плату за материал и за работу взял мизерную, о чем впоследствии, наверное, не раз жалел. Но уже начиная с Коли-Поли он эту сумму удвоил, а с последующих брал и того больше. Вор-городок оказался для него сущей золотой жилой.