— Пожалуй, теперь мне нечего возразить, — сдалась Иванна. — Хорошо, о некоторых подробностях того дела ты узнала от меня, о чем-то из статьи, но как вообще тебе пришла мысль, что я звонила именно по этой причине? И зачем Антон сохранил запись моего сообщения?

— Вопрос, — улыбнулась Валерия. — Но и тут все просто. Посмотри на фотографии. Вот сюда.

Она указала на фото с кулоном-полумесяцем.

— Не узнаёшь?

— Постой… — Иванна склонилась над изображением. — Конечно… как можно было забыть… Этот часть «лунного» колье. Причем, сфотографирована на моем столе.

— И кто автор фотографии?

— Вот это было бы неплохо выяснить… — пробормотала Иванна. — Знаешь, пожалуй, в том что ты рассказываешь есть смысл. Я поговорю с Елиным завтра же, уверена что Антона отпустят под подписку. Правда, теперь ему придется объясняться в другом… Не думаю, что ему понравится такой поворот.

— Знаешь, мне кажется не стоит его расспрашивать, — Лера выглядела чересчур серьезной. — Лучше приставьте к нему охрану, или установите в доме камеры. Так вернее будет. Он боится, и сейчас ничего не скажет. Боится за свою тетю, за себя. Кто бы что ни говорил, умирать от чужой руки всегда страшно.

— Я постараюсь убедить Михаила Афанасьевича, — согласилась Иванна. — А откуда у тебя фотографии?

— Мила оставила флэшку. Я просматривала семейные фото.

Лера решила, что сказать часть правды все же лучше, чем полностью все переврать.

— Не возражаешь, если я их заберу?

— Только за. Кстати, для справки… знаешь, что это «лунное колье» имеет еще одно название? Цепь Селены.

— Что? — Иванна не поняла к чему Валерия сказала об этом, и что обозначает название. Она собирала улики — фотографии, разбросанные по кровати.

— Селена — древнегреческая богиня Луны, прекрасная женщина, бредущая по небу с ярким факелом в руках. Цепь, а именно — переплетения драгоценных бусин, из которых состоит колье — есть фазы Луны, самой Селены, по другому именующиеся Мены. Антон говорил именно об этой цепи. Он бредил, в его сознании переплелись смерть Милы, угрозы шантажистов, и то, что они требовали. Обязательства, которые должен был выполнить Антон — достать для них колье, или, по-видимому, выплатить эквивалентную сумму. Два варианта, о которых говорила женщина по телефону.

— Вот уж не думала, что ты так разбираешься в мифологии древней Греции, — Иванна покосилась на Валерию, прибирая улики в сумку.

— Фотография колье и вся информация нашлась на одном из форумов. Несколько лет назад оно было выставлено на аукционе, и его выкупил этот самый коллекционер. Мне помог узнать это друг, Женя.

— Что ж… в твоих словах есть смысл. Но кое-что все-таки мы упустили. Нельзя списывать со счетов «признание» самого Антона. Мы говорили со Студеневым, и после долгих уговоров он рассказал, что Крымов под гипнозом грозился убить Милу.

— Не Милу, — уверенно и бескомпромиссно заявила Валерия. Она ожидала этого вопроса. — Послушай запись на пленке с телефона, и ты все поймешь.

— Постой. Ты что, тоже разговаривала с психотерапевтом?

— Пришлось. Да, слова Антона звучат странно. Но если вспомнить, он говорил «Мила. Я больше так не могу. Ей все хуже. Это все она… она должна умереть. Рано или поздно я убью ее». Именно так, я отлично запомнила слова психотерапевта. Но есть одно «но». Неужели тебя не настораживает, что Антон сам, добровольно, себя подставил, отправив нас к Студеневу? Разве он так глуп, и не понимал, что врач расскажет все как есть? И для чего тогда он велел мне поговорить со Студеневым — чтобы добыть улики против себя?

— Честно говоря, об этом я не подумала. Слишком сосредоточилась на самих словах.

— Ну конечно. Но объяснение тут одно — Антон и Студенев по разному понимают сказанное. Студенев решил, что слова относятся к Миле, и это не удивительно. Но Антон, скорее всего, думал что Студенев знает настоящий смысл слов. И еще — тот смысл, который будет понятен мне, но неясен Елину. Иначе он не рискнул бы сказать об этом при нем.

— И что же это за таинственный смысл?

— Он тоже связан с делами Антона. С тем, во что он ввязался. Угроза смерти была адресована не Миле, а другой женщине. Той, которая стала причиной гибели Милы, которая была причастна к смерти его сына. Во всяком случае, он так думал. «Это все она…» — эти слова адресованы Зое Наумовой (если это ее настоящее имя), на чей счет были переведены деньги и с кем он разговаривал по телефону. На пленке он угрожает ей смертью. А женщина говорит, что у него три варианта, один из которых Антону совсем не понравится. Можно предположить, что один вариант — это и есть смерть Милы. Другие два — выполнение некоего обязательства, либо выплата долга за невыполнение. Послушай записи, и ты все поймешь. Хотя, я повторяюсь.

— Ничего, — Иванна помолчала и поймала вопросительный взгляд Валерии. — А Семерядовым я займусь завтра, не беспокойся.

— Спасибо, — Лера поднялась с кровати, забралась на кресло и принялась снимать обгоревшие занавески. Арчи прошелся до входной двери и тихо поскуливал. Ему совсем не понравилось то, что произошло.

Иванна взяла брошенную тряпку и домыла пол. В комнате повисла тишина.

— Но, — сказала Иванна, отжав тряпку. — Ты должна пообещать, что завтра мы поговорим об остальном.

— Без свидетелей, — Лера спустилась вниз и бросила занавески в мусорное ведро. В отдельный мусорный пакет отправилась гитара.

— Договорились.

Иванна домыла пол, и отправилась выливать ведро.

Они справились с уборкой за полчаса, комната быстро проветрилась, и теперь все, что напоминало о пожаре — это несколько выгоревших пятен на обоях и обуглившаяся обивка кресла.

— Может, мне стоит остаться? — спросила Иванна, внимательно осматривая комнату. Взгляд ее задержался на цепях, нарисованных вчера ночью, но она ничего не спросила. Как и обещала.

— Нет, сегодня я в безопасности, — Валерия устало опустилась на кровать. — Не говори Елину о том, что произошло. Пожалуйста…

— Ох, Лера, — Иванна покачала головой. — По-хорошему мне бы прямо сейчас приставить к дому охрану, а тебя посадить под домашний арест суток на пять. Для твоей же пользы.

— Так не расскажешь?

Иванна надела плащ и сказала.

— Пока нет. Ты уверена, что не хочешь мне рассказать все прямо сейчас?

Лера встала и подошла к окну, вдыхая свежий воздух из форточки. Ей ужасно хотелось все рассказать. Но нужно было продумать каждое слово, чтобы не получилось как всегда. Кроме того…

Девушка опустила голову, готовясь во всем признаться. Но тут на глаза ей попался листок бумаги, залетевший под кресло. Он был виден только со стороны подоконника, и на нем Валерия разобрала какие-то знаки и цифры. Это не ее почерк.

— Нет, давай поговорим завтра, — она обернулась к Иванне. — Я должна выспаться и все обдумать.

— Как знаешь… — женщина собралась уйти и сказала на прощание. — Постарайся до утра не попадать в переделки. Я приеду завтра утром, часов в восемь.

Лера улыбнулась и проводила ее до порога.

Дело было сделано. Она выполнила обещание, данное Антонине Федоровне — теперь Антона отпустят, и оградят от шантажистов, кем бы они ни были. Однако, все это — такая малая крупица из того, что произошло в ее жизни за последние дни…

Девушка словно вернулась к реальности и оглядела комнату как в первый раз.

И вдруг пулей кинулась к двери, заперлась на ключ и достала листок из-под кресла.

На нем оказались странные обозначения, похожие на некий шифр. Выглядело это примерно так:

И далее по списку.

Письмо было длинным, но Валерия догадалась, что это не шифр. С самого детства она любила играть в шахматы, и в памяти всплыли буквенные обозначения фигур.

Это была шахматная нотация.

Лере пришлось ненадолго отвлечься, чтобы накормить зверей. Лишь после этого она опустилась в кресло и принялась изучать нотацию. Смутное чувство не давало покоя — где-то она уже видела подобные ходы.