— Варианта два — за мозгами, или за сердцем. Храбрости и нахальства тебе не занимать и так. Выбирай.

Сказав так, Лера встала и отошла к окну. Достал.

Из форточки тянуло прохладой, стрекотали цикады, а где-то вдалеке запел соловей. Слишком рано, обычно они начинают петь в июне.

— Лер. Валерия, — она услышала голос за спиной, и вздрогнула от неожиданности. Смолин подошел неслышно. — Я хочу, чтобы ты знала, что я тебе благодарен. Спасибо.

Лера недоверчиво обернулась — парень был абсолютно серьезен.

— За последние месяцы… может и годы, ты единственный человек, который мне помог. Пусть и не сразу по доброй воле, но все же… Я знаю, что ты увидела во мне не только вора, хоть и не признаешься. За это спасибо.

— Это правда, — Лера обернулась и снизу вверх посмотрела на Леонида. — Ты не похож на простого уголовника. Иначе я бы просто тебя не впустила. Но я не могу понять, что в тебе такого, и почему, несмотря на все разумные доводы, я не ищу способа сдать тебя в полицию. А ведь нашла бы.

— Тогда и за это спасибо, — улыбнулся Леонид. — Я не сомневаюсь, что ты сумела бы выкрутиться.

Но он не удержался, и добавил:

— И все-таки, готовишь ты ужасно. Может, предоставишь это дело мне?

Лера усмехнулась.

— Холодильник в твоем распоряжении.

— Мэрси, мадемуазель, — галантно ответил Леонид, подмигнул девушке, и отправился готовить. Валерия вынуждена была признать — у него это получается куда лучше.

— Ну и что вы про это думаете, Иванна? — Елин попыхивал трубкой, стоя у распахнутого настежь окна. — Кто мог незаметно проникнуть в тюремную камеру и под носом у охраны убить нашего бывшего коллегу?

— Профессионал, — не задумываясь, ответила Иванна.

Разговор происходил утром шестого мая, спустя два часа после того, как помощник следователя Зуев обнаружил в камере задушенного Сырова.

Смерть наступила вчера в одиннадцать вечера. Никто не слышал даже шороха, камера была заперта, а охранник всего на минуту отлучался в туалет. Действовал не просто профессионал, а тот, кто отточил свое искусство до блеска.

— Н-да… — задумчиво произнес Елин. — А еще тот, кто неплохо знаком с планом здания. Он ушел через черный ход, знал, где хранится ключ и безошибочно нашел нужную дверь. Вам ли не знать, что все находят ее только с десятой попытки, и то после того, как спросят дорогу у сотрудников.

Иванна молча рассматривала фотографии, сделанные на месте преступления.

— Его устранили, как ненужного свидетеля. Боялись, что он проболтается.

— Очевидный факт, — колечко дыма изо рта следователя вылетело в окошко и спугнуло с ветки крапивницу. Елин проводил ее задумчивым взглядом, и почему-то сказал. — А соловьи нынче рано поют…

Иванна стояла, ожидая что Михаил Афанасьевич продолжит разговор, но он молча курил трубку и смотрел в окно.

— Вы можете идти, Иванна, — произнес он, обернувшись. — Работы прибавилось.

С этими словами он достал из стола синюю тетрадь и отдал ей.

— Вы знаете, что делать. Константину бесполезно отпираться.

— Слушаюсь, — ответила Иванна, и вышла из кабинета.

Все-таки, Михаил Афанасьевич удивительный человек, подумала она.

Он не обладает логикой Валерии, и порой кажется неповоротливым и закостенелым в суждениях престарелым следователем. Но его не зря до сих под не отправили на пенсию. Пока что достойного преемника среди молодых сотрудников у него не нашлось.

Нет, он не строит цепей и не делает преждевременных гениальных выводов. Он копит информацию и постепенно количество переходит в качество. Нужные связи со временем возникают сами собой.

В этот раз Михаил Афанасьевич немного опередил Валерию. Он уже знал что — то, о чем Валерия еще только догадывалась.

Партия все больше вдохновляла и увлекала меня. Давно я так не веселился.

Однако, сейчас не до шуток. Все становится серьезным. Игра близиться к завершению, и скоро превратиться в эндшпиль.

Но пока — ход за моим соперником. Валения должна сыграть достойно, чтобы выиграть, и тем самым принести мне победу.

Это говорю я, Шахматист.

Когда история начинается с конца, все приобретает особый смысл. Так же, как если бы вы умерли, и смогли посмотреть на свою жизнь со стороны.

Я могу предоставить такую возможность. Потому что я — Шахматист. Моя стихия — логика и разум, самая сильная из стихий. Ей подвластен мир, подвластны чувства, желания и жизни. Кто овладел этой стихией, овладел всем.

Нет, я отнюдь не тщеславен. Мне безразлично мнение людей. Хотя, пожалуй, мое самолюбие согреет мысль, что один человек в целой вселенной, равный мне по силе духа и способностям, меня боится.

Да, речь идет о Валерии Рижской, одаренной юной особе, которую я счел достойной, чтобы сделать своим соперником. И не просчитался. Она оказалась способной ученицей. Хотя, надо отметить, ужасно упрямой — чего только стоило заставить ее принять условия игры…

А условия просты. Молчать и выполнять указания. Я иду к своей цели, и мое средство — шахматная партия. Бессмертная партия, сыгранная в 1851 году, в Лондоне, между Лионелем Кизерицким и Адольфом Андерсеном. Все их ходы повторяются в новом исполнении. Отличие от оригинала одно — на этот раз короли и пешки — это живые люди.

Всякая партия состоит из трех частей — дебют, миттельшпиль и эндшпиль. Три этапа, три истории, три книги, и множество несчастных случаев.

На самом деле, я великодушный человек. Я даю шанс обычным людям, серым и жалким, послужить одной великой цели. Моей цели. Конечно, потом они умирают, но чем не пожертвуешь, чтобы стать Кем-то. Вот я и предоставляю возможность перестать быть пустым местом.

Хотя, Валерия считает, что я их использую. Что я убийца, шантажист, мерзавец без чести и совести. Пожалуй, в чем-то она права. Не стану лгать, мне было бы интересно побеседовать с этой особой… Она похожа на меня во всем, кроме одного. Эта своенравная девчонка умеет чувствовать и слишком зациклена на долге, совести, порядочности… Хотя, я бы не назвал ее особо добродетельной. Она тоже преследует вполне определенную цель. Оправдать себя.

Если вы запамятовали, напомню. Серое пятно на белоснежной стене — вот что связывает Валерию по рукам и ногам. Пятно, хранящее тайну, которая не известна никому. Так считала Валерия, пока я не позвонил и не заговорил с ней голосом мальчика, погибшего десять лет назад. Мальчика, который, будь он жив, давно превратился бы в юношу. Голос — вот все, что понадобилось, чтобы поймать девчонку на крючок. Она не успокоится, пока не узнает, каким образом я связан с тем мальчиком. Эта тайна не дает ей покоя, и потому она играет по моим правилам. Чтобы рано или поздно меня уничтожить. А мне только на руку ее энтузиазм — чем сильнее она меня ненавидит, тем яростнее берется за расследование очередного убийства, и быстрее приближается к своей победе.

Победа Валерии в партии принесет мне победу в жизни.

Конечно, есть одна маленькая закавыка, запятая в предложении, которая стоит не на своем месте. Она мешает, об нее спотыкаешься при чтении прекрасной поэмы. И закавыка эта — Иванна Каперина, хорошая знакомая Валерии. Упряма, довольно-таки проницательна для обычного капитана полиции. Но она не видит связей между событиями, не умеет идти по остывшему следу. А Валерия со своим «методом цепной реакции» — преуспевает в этом деле. Девчонка может отыскать что угодно и где угодно — это ее работа, ее дар, ее жизнь. Иванна же руководствуется лишь поверхностными связями. Три года назад каким-то ветром ее занесло из Москвы в провинцию. Дурной был ветер. Несмотря на свою недальновидность, Иванна слишком рьяно роет землю, слишком громко лает и мешает мне сосредоточиться. Пожалуй, стоит заняться этой проблемой на досуге.