— Может быть, Ирена станцует еще раз, — произнес он.

— Я тоже надеюсь, — так искренне сказал Пьер, что Абу Аюб улыбнулся, совершенно запутав Пьера. Пьер подумал, как удобно было бы исчезнуть из «Звезды Востока» в то время, когда все увлечены танцем. Ему казалось, что убийца, сосредоточенный на выполнении задания, не вел бы себя столь простодушно и не поверил бы в искренний интерес Пьера к танцу. Подозрения Пьера относительно псевдо-турка отчасти рассеялись.

Шумные европейцы продолжали требовать продолжения представления. Спокойный китаец, который, казалось, не смотрел на танец, вытащил длинный шелковый кошелек с желтой кисточкой из полы халата и что-то сказал слуге. Тот извлек горсть золотых монет династии Мин с квадратными отверстиями в центре и бросил на подмостки. И сразу же вслед полетело множество европейских и азиатских монет: золотых от боковых столиков, серебряных из центра и щедрый дождь медных, латунных и бронзовых монет от простых посетителей, стоящих при входе. Человек с веником сметал монеты в небольшие кучки, а другой человек уносил их со сцены в безопасное место. Ирена в своей повязке из водорослей вновь потерпела кораблекрушение, рыцарь в серебряных доспехах снова был убит, и Ирену ждала ее печальная участь. В этот момент три несомненных грека, одетых по-французски в камзолы, обтягивающие штаны и остроносые туфли, протиснулись к столу Пьера и на очень плохом французском языке попросили оказать им неслыханную услугу и разрешить занять место за его столом. Мест было явно недостаточно. Если Абу Аюб был фальшивым турком, то это были фальшивые франки. Пьер порадовался, что его компаньон вооружен.

— Берегитесь этих людей, добрый Абу Аюб, или как вас там зовут. Это не мои соотечественники и я не жду от них ничего хорошего.

Абу Аюб внезапно заговорил по-гречески и приказал людям удалиться поразительно повелительным жестом, который был совершенно понятен Пьеру, хотя слов он не понял. Поведение турка, как бы хорошо он ни говорил по-гречески, возмутило всех зрителей представления в «Звезде Востока». Злые возгласы в его адрес послышались со всех концов зала.

Абу Аюб нерасчетливо обнажил саблю.

Этого и нужно было людям Оглы. Драка, в которой все свидетели были на их стороне! Лучшую возможность трудно было представить. Они моментально выхватили сабли, и Абу Аюб упал на пол от удара, который рассек его тюрбан, как нож разрезает масло.

Пьер выхватил саблю де Кози и кинжал Абдула и толкнул стол над лежащим Абу Аюбом, так что край стола нанес сокрушительный удар по ногам одного из нападавших. Пьер заслонил турка, хотя не думал, что сможет долго защищать его или, скорее, себя против троих мужчин, и стал отражать удары сабель, сыпавшиеся на него со всех сторон.

Танец прекратился. Посетители расступились вокруг дерущихся людей. Громоздкая система таверны, предусмотренная для предотвращения подобных инцидентов, медленно приходила в движение. Некоторые из европейцев забыли про танец и обратили внимание, что три переодетых грека убили турка и были близки к тому, чтобы на их глазах убить жителя Запада.

Пьер нанес быстрый укол одному из нападавших в руку, державшую саблю, а затем окровавленным клинком парировал молниеносный удар сплеча другого грека.

Он принял этот удар по правилам на основание сабли вблизи эфеса, но жалкий клинок разукрашенного оружия де Кози сломался у основания и в руке Пьера остался лишь эфес с драгоценными камнями. Он взглянул вниз, надеясь подобрать клинок и использовать его как пику, и увидел поразительную вещь.

Молодой турок был жив и слегка шевелился. Под его рассеченным, слетевшим тюрбаном оказалась яркая стальная шапочка, отразившая удар, и по краю ее был выгравирован венок из сердец! Пьеру также показалось, что из-под брезентовых башмаков пустыни сверкнула жемчужина, и выглянул красный котурн, но он не был в этом уверен, да и не было времени разглядывать. Клинок упал слишком далеко.

Он швырнул эфес с драгоценностями в лицо одного из людей, приготовившегося нанести сильнейший удар по голове Пьера. Сабля другого сверкнула у его шеи и он не мог достаточно эффективно отразить этот удар кинжалом. Пьер вдруг почувствовал резкий укол в грудь. Он увидел, как его эфес с драгоценными камнями ударил прямо в лицо человека, чья сабля в этот момент опускалась на голову Пьера. Он был уверен, что больше ничего не увидит в этом мире.

Действительно, в «Звезде Востока» он больше ничего не увидел. Эфес имел много острых лапок, из которых в момент отражения удара выпали слабо закрепленные драгоценные камни. Они напоминали звериные когти, и человек содрогнулся от удара. Сабля повернулась в его руке, и Пьер потерял сознание от удара плашмя по голове и упал на тело Абу Аюба.

Один из людей Оглы получил ранение в руку. Лицо другого было окровавлено и искромсано. Третий не пострадал, это был сержант, он возглавлял нападение и имел задание взять Пьера живым, если удастся. Турок, конечно, был не в счет. Он первый напал на них. Сержант приказал людям вынести Пьера из таверны, но им неожиданно пришлось защищаться от небольшой решительной группы вооруженных и обозленных европейцев, которые полагали, что вмешались слишком поздно, чтобы предотвратить смерть своего земляка, но не слишком поздно, чтобы отомстить за нее.

Но европейцы были грубо отброшены в сторону массой простолюдинов, стоявших при входе. В момент, когда Абу Аюб обнажил саблю, они бросились ему на помощь. Он упал прежде, чем они подбежали, а через секунду упал и Пьер. Их было так много, что у европейцев не оставалось шансов. Их просто оттеснила масса бегущих людей. Один или двое из европейцев пытались пробиться к людям Оглы, но их моментально разоружили, повалили на пол и сели на них. Часть столов перевернулась, и некоторое время в таверне царил неописуемый шум. Простолюдины подняли Абу Аюба с пола и вынесли на улицу. Пьер их нисколько не интересовал. В суматохе люди Оглы, которых Пьер чрезвычайно интересовал, тоже получили возможность вынести его из таверны, окровавленного и без сознания.

Умелая трапезундская полиция, вызванная администрацией, появилась, когда все уже кончилось. Европейцы спрятали сабли в ножны. У входа почти никто не стоял.

Было еще не особенно поздно. Слуга, который сгребал монеты в кучки, посыпал залитый кровью пол песком, чтобы никто не поскользнулся и не пострадал. Вскоре места Пьера и Абу Аюба за столиком заняли два новых посетителя. Некоторые опять стали вызывать Ирену, и администрация решила, что лучший способ заставить людей забыть об инциденте — в третий раз показать потерпевшую кораблекрушение популярную танцовщицу в костюме из морских водорослей.

Трое лицемерных и честолюбивых людей, которых Оглы послал найти генерального ревизора и отнять у него ужасную изобличающую записку, не были дураками. Поскольку они сразу не убили Пьера, они не могли сделать это теперь, ранним вечером, в окружении множества людей. Даже в Трапезунде нельзя было обыскать или убить окровавленного, бессознательного человека, не вызывая бесконечных, затруднительных расспросов караульных и полиции. Поэтому сержант приказал своим людям привести себя в порядок, насколько возможно. Один наложил на руку тугую повязку из ткани, оторванной от подкладки камзола. Другой, прикладывая носовой платок к шрамам на лице, частично удалил следы крови. Пьер дышал и начал стонать. Рана на его груди была не видна, но камзол пропитался кровью. Сержант и человек, который не был ранен, уложили Пьера поперек на коня. Сержант сел сзади и удерживал его от падения на мостовую. Они галопом проскакали по деревянному мосту, переброшенному через большое ущелье в западной части города.

Этот деревянный мост был построен, чтобы обеспечить движение торговых караванов. Он лежал параллельно каменному мосту, который служил для военных целей и составлял часть фортификационных сооружений. Деревянный мост имел облегченную конструкцию, и его легко было сжечь, если бы город подвергся осаде. Однако в течение многих мирных лет он помогал безопасно направлять в пространство между городскими стенами, минуя центр города, караваны и сотни следовавших за караванами людей, которые в любой момент могли оказаться вражескими солдатами, переодетыми в торговцев. Этот мост, по которому проходило так много чужеземцев, тщательно охранялся. Но стражники были всегда вежливы и услужливы: этого требовало общение с путешественниками, преимущественно с Востока. Известно было, что великий герцог Алексий отбирал стражников с хорошими манерами и знанием восточных языков. Но даже обычно хорошо информированные люди Балта Оглы не знали причин их назойливой любознательности.