— Я сняла бы в Лондоне дом или поселилась бы в отеле.

— А я стала бы тебя там навещать. Приехала бы, скажем, на премьеру.

— О, это было бы чудесно! Быть может, через год в это же время мы будем вспоминать все это как дурной сон.

Когда мы вернулись домой, тетя Мабель встретила нас в холле.

— Мы наняли гувернантку, — объявила она.

Ее звали Селия Хансен. Она приехала на встречу с тетками издалека, но уже со следующей недели ей предстояло приступить к исполнению своих обязанностей. На этом настояла тетя Марта.

Тетки были от гувернантки без ума. Не вызывало никаких сомнений то, что она из очень приличной семьи, к тому же у нее имелась отличная рекомендация. Ее написала некая знатная дама, откровенно признавшаяся в том, что приходится Селии подругой. Рекомендаций от предыдущих нанимателей не было и быть не могло по той простой причине, что таковых не существовало. Впрочем, история Селии Хансен оригинальностью не отличалась. Она выросла в полной уверенности, что ей никогда не придется зарабатывать себе на жизнь. Но ее родители умерли, и она осталась совсем одна. Дом, в котором она выросла, достался кузине, а расплатившись с долгами, она поняла, что оставшейся скромной суммы на жизнь ей не хватит. Она могла жить в родительском доме в качестве бедной родственницы, однако предпочла независимость.

— Похвально, похвально, — довольно кивала тетя Марта.

— Сильная натура, — вторила ей тетя Мабель.

Обе были довольны своим выбором.

Мне не терпелось ее увидеть, и в следующий понедельник я наблюдала за ее прибытием из окна своей комнаты.

Она вышла из экипажа и остановилась, разглядывая дом. Я отпрянула от окна, успев, однако, заметить довольно длинное бледное лицо и гладкие обрамлявшие его темно-русые волосы, собранные в тугой узел на шее. Она была одета в простое черное платье, старомодное, но аккуратное.

Я знала, что меня скоро пригласят в гостиную, и не ошиблась. Когда я вошла, она сидела на одном из старинных стульев с высокой спинкой. Спину она держала очень прямо, а руки в перчатках сложила на коленях.

Тетя Марта, впрочем, как и тетя Мабель, самодовольно улыбалась.

— Ах, Сэйра, вот это и есть мисс Хансен. Мисс Хансен, это ваша ученица.

Когда она встала, выяснилось, что она среднего роста. Ей вообще подходило слово «средний» В этот момент я подумала, что Англия, должно быть, изобилует женщинами из хороших, но обедневших семей, очень похожих на Селию Хансен.

Она протянула мне руку, и я ее пожала.

— Как поживаете?

У нее был низкий голос и правильное произношение. Я поняла, чем она покорила теток. Они увидели в ней настоящую леди.

— Надеюсь, что я вас не разочарую, — ответила я.

Она улыбнулась легкой, едва заметной улыбкой. Уголки ее губ приподнялись, но выражение глаз не изменилось. И тут я обратила внимание на ее глаза. Большие, светло-карие, немного навыкате, они пристально смотрели на меня. Позже я отметила, что их выражение вообще никогда не менялось, но они несколько оживляли ее лицо, являясь единственной необычной чертой.

— Я уверена, что мы поладим, — ответила она.

— Дженнингс покажет вам вашу комнату, — вмешалась тетя Марта, — а когда вы отдохнете… Вы ведь хотите отдохнуть?

Мисс Хансен ответила, что такого желания у нее нет, но она хотела бы умыться и сменить дорожное платье.

Это заслужило немедленное одобрение тети Марты.

— В таком случае, — заявила она, — Сэйра зайдет за вами… скажем, через час. Она покажет вам комнату, в которой вы будете заниматься.

Призвали Дженнингс, и мисс Хансен удалилась вслед за ней.

— Где ее поселили? — поинтересовалась я, как только дверь затворилась.

— На четвертом этаже, в конце коридора… рядом с комнатой твоей мамы и рядом с классной комнатой. Я уверена, что мы сделали правильный выбор.

— Да, эта девушка получила хорошее воспитание, — закивала тетя Мабель. — Нынче много таких… Они живут в полном достатке… пока не обнаруживается, что средств к существованию у них на самом деле нет.

С лица тети Марты не сходило самодовольное выражение. Я уже знала, что это означает успешное завершение тщательно спланированного мероприятия.

Прежде чем позвать Селию Хансен, я зашла в классную комнату. Это была самая обычная классная комната. Свет в нее проникал сквозь большое окно, обрамленное темно-красными шторами. Тут также был камин, а на мраморной каминной полке стояли часы. Стены украшали картины на библейские сюжеты. Моисей в тростниках, Моисей, высекающий воду из скалы, Рахиль у колодца, сон Иакова, жена Лота, превратившаяся в соляной столб. Одна стена была посвящена Ветхому Завету, а стена напротив — Новому. Иисус, изгоняющий торговцев из храма, Иисус у колодца, Иисус, идущий по воде, Иисус, насыщающий пять тысяч человек.

Мебель здесь представляли несколько шкафов и длинный стол, сильно исцарапанный и испещренный чернильными пятнами. Возле него стояла длинная скамья и высокий, благородного вида стул, предназначенный, судя по всему, для учителя. Несколько стульев с высокими спинками довершали меблировку комнаты. «Здесь занималась Маргарет в то время, как ее сестры получали образование в школе, — подумалось мне. — Интересно бы взглянуть на ее гувернантку».

Должно быть, познакомившись с Эдвардом Сандертоном, она была на седьмом небе от счастья. Впрочем, это счастье не могло быть полным, ведь она достигла его за счет сестры. Да еще какой сестры! Я не сомневалась, что Марта и в юности была способна нагнать страху на кого угодно, не говоря уже о хрупкой и болезненной сестренке.

Я представила себе Маргарет, сидящую за этим столом. Ее светлые волосы рассыпались по плечам, она рассказывает своей гувернантке о том, что влюбилась. Я отчетливо видела ее лицо и покатые плечи, едва прикрытые голубым шифоном. Затем мне представилась окутанная сумерками галерея, неясные очертания высоких окон и Маргарет, выходящая из рамы на стене в поисках возлюбленного. Очень милая легенда! Интересно, может, она и в классную комнату заглядывает?

Я стояла у пышных красных портьер, когда в коридоре раздались шаги. Мое сердце бешено заколотилось, хотя это, наверное, объяснялось тем, что я думала о Маргарет. Меня охватило странное тревожное чувство. Шаги приближались очень медленно. Я уставилась на дверь. Ручка повернулась, и дверь распахнулась, но никто не вошел. Инстинктивно отпрянув, я спряталась за портьеру и тут же рассмеялась над своими страхами. Это была всего лишь служанка, Эллен, а шла она так медленно потому, что несла большую коричневую вазу с хризантемами. Ваза была керамической, а значит, очень тяжелой.

Она уже хотела поставить вазу на стол, когда я вышла из-за портьеры. Она обернулась, вскрикнула и выронила вазу. Ее лицо было белым как мел, а глаза округлились от ужаса.

— Эллен! — воскликнула я. — Что случилось?

Девушка продолжала молча смотреть на меня. Потом узнала меня, и мертвенная бледность сменилась ярким румянцем.

— Я думала… — запинаясь, начала она. — О Господи, мисс Сэйра, я подумала, что вы — привидение.

Я засмеялась, но тут же напомнила себе, что несколько мгновений назад сама шарахнулась за штору.

— Кухарка говорила, что сюда она тоже может войти, ведь здесь они впервые увидели друг друга… так говорит кухарка. Я не знаю, мисс Сэйра, но я приняла вас за нее… Кухарка тоже говорит, что вы — вылитая она.

— В этом нет ничего удивительного, Эллен, — улыбнулась я. — Потому что, если ты говоришь о Маргарет, она была моей тетей. Давай лучше соберем эти осколки.

— Меня будут ругать, мисс. Смотрите, я разбила большую вазу.

— Я скажу, что это из-за меня.

— Правда, мисс? Но ведь это и в самом деле вы меня напутали.

Я положила руку ей на плечо. Она все еще дрожала.

— Я не люблю заходить сюда одна, — призналась она. — К тому же сегодня день какой-то странный… Темно, так и кажется, что вот-вот начнется гроза. Правда, сюда заходить не так страшно, как на галерею, но здесь мне тоже не нравится.