- Ты получил желаемое, о человек, но знай, что не принесет оно тебе ни счастья, ни удачи.

Затем обе рыбины (а Халифа уже знал, что это ифриты в образе рыб) всплеснули хвостами и скрылись в глубине пруда.

18.

Продолжение рассказа первого узника

- Ты отыскал средство от болезни, несчастный, - брови, черные, как косы нубийских невольниц брови султана Шамс ад-Дина Мухаммада, не утратившие с годами первозданный блеск и черноту брови, были сдвинуты, являя пример заботы правителя о подданных. - Отвечай, ибо если ты посмел явиться без средства, можешь сразу возвращаться домой, чтобы попрощаться с родными, но скажи им, пусть не оплакивают тебя, ибо их участь также незавидна. Еще до того, как темнота скроет тени от предметов, нашему палачу, умелому Абульхаиру, чье имя означает "совершающий доброе", будет работа.

- У меня есть ответ и нет его, - отвечал Абу-ль-Хасан.

- Что ты такое говоришь, несчастный. Или это уловки, чтобы избежать справедливого наказания (а в справедливости его нет сомнения).

- Ответ есть, но не у меня, а чтобы получить его, необходимо заручиться помощью светлейшего султана.

- Светлейший султан теряет терпение!

- Терпение - добродетель, присущая немногим, но господин мой одарен им, как и прочими достоинствами сверх всякой меры. Как сказал поэт:

Высшей славы повелитель мой достиг,

И стезёй великих, славных он грядёт.

Справедливыми все страны сделал он,

Безопасными и путь закрыл врагам.

Это набожный и прозорливый лев;

Царь, ты скажешь, или ангел - он таков.

Все богатыми уходят от него,

Описать его в словах бессилен ты.

В день раздачи он сияет, как заря,

В день же боя тёмен он, как ночи мрак.

Его щедрость охватила шеи нам,

Над свободными он милостью царит.

Да продлит Аллах надолго его век

И от гибельной судьбы да сохранит!

- Пала-ач, кликните дорогого моему мягкому сердцу Абульхаира!

- Погоди, о светоч мира. Стоит ли беспокоить пустяками умелого среди умелых Абульхаира. Не у тебя ли в сокровищнице находится голова умнейшего среди лекарей и лекаря среди ученых - врача Дубана.

- Ну, да, кажется...

- Сам Аллах послал нам этот дар, ибо ничто творящееся на земле, в небе, под землей, на воде и под водой не скрыто от творца мира. Спросим же ее, и если сам врач Дубан, сумевший сохранить жизнь в своей голове после смерти не знает средство от болезни, странной болезни, поражающей твоих подданных, наверняка, его не знает никто, кроме самого творца мира, но кто мы такие, чтобы обращаться к нему с такой малостью.

И султан Шамс ад-Дин Мухаммад ответил:

- Ты сказал!

19.

Продолжение рассказа третьего узника

После того, как проклятый персиянин бросил меня и я остался на горе один, некоторое время я скитался по ней, пока не почувствовал голод (а день уже перешел за вторую половину). Тогда я вернулся к воротам и снова вошел в них, и увидел золото, наваленное кучами, я начал пересыпать и перебирать его в поисках съестного, но не отыскал даже кунжутового зернышка.

"Вот насмешка судьбы, - подумал я, - умереть богатым от голода".

Тогда я вознес молитву Аллаху всезнающему и всеслышащему, а после нее произнес такие стихи:

И вот твоя судьба - не свяжет, не развяжет,

Не вызволит перо, и надпись не расскажет.**

Едва я закончил стих, как услышал журчанье воды, и доносилось оно с наружи.

Выйдя снова на гору, я обнаружил небольшой ручеек, который брал начало из ледника, пройдя вдоль него, увидел я, что далее ручеек расширяется в реку.

И я подумал про себя и сказал: "Клянусь Аллахом, у этой реки должен быть конец, и на ней обязательно должно быть место, через которое можно выйти в населённую страну. Правильное решение будет, если я сделаю себе маленький плот такого размера, чтобы я мог сесть на него, и я пойду и спущу его на реку и поплыву, и если я найду себе освобождение, то буду свободен и спасусь, по изволению Аллаха великого, а если я не найду себе освобождения, то лучше мне умереть на этой реке, чем здесь".

И я стал горевать о самом себе, а затем я поднялся на ноги и пошёл собирать на горе бревна и сучья и связывал их на берегу частями моего платья. Я сделал плот шириной в ширину реки, или меньше её ширины, и хорошо и крепко связал его.

И я захватил с собой денег и золота из тех, что лежали в сокровищнице, сложил все это на плот, а затем я спустил этот плот на реку и положил по обеим сторонам его две палки вроде весел и сделал так, как сказал кто то из поэтов:

Покинь места, где зло тебя гнетет,

И дом, куда удача не идет.

Покинувший - найдет другую землю.

Но дважды жизнь нигде не обретет.

Не бойся зла, что ночью нападет,

А вдруг иной случится поворот.

Кому же суждено погибнуть где-то -

В других местах вовек не пропадет.**

И я поехал на этом плоту по реке, раздумывая о том, к чему приведёт моё дело, и все ехал, не останавливаясь, к тому месту под горой, в которое втекала река. И я ввёл плот в этот проход и оказался под горой в глубоком мраке, и плот уносил меня по течению в теснину под горой, где бока плота стали тереться о берега реки, а я ударялся головой о своды пещеры и не мог возвратиться назад. И я стал упрекать себя за то, что я сам с собою сделал, и подумал: "Если это место станет слишком узким для плота, он едва ли из него выйдет, а вернуться назад нельзя, и я, несомненно, погибну здесь в тоске".

И я лёг на плот лицом вниз - так было мне на реке тесно - и продолжал двигаться, не отличая ночи ото дня из за темноты, окружавшей меня под горой, и страха и опасения погибнуть. И я продолжал ехать по этой реке, которая то расширялась, то сужалась, и мрак сильно утомил меня, и меня взяла дремота от сильного огорчения.

И я заснул, лёжа лицом вниз на плоту, и он продолжала меня везти, пока я спал (не знаю, долго или недолго); а затем я проснулся и увидел вокруг себя свет. И тогда я открыл глаза, то увидел обширную местность, и мой плот оказался у подножия горы.

А недалеко раскинулась долина, где были деревья, плоды и птицы, которые прославляли Аллаха единого, покоряющего. И когда я увидел эту долину, то обрадовался великой радостью и покинул плот, и направился в долину, и шел, не переставая, в течение некоторого времени, пока не дошёл до нее. И, войдя в долину, я стал там ходить направо и налево, и ходил и смотрел до тех пор, пока не дошёл до высокого дворца, возвышающегося в воздухе.

И я приближался к этому дворцу пока не дошёл до его ворот, и увидел там старца, прекрасного обликом, лицо которого блистало светом, а в руке у него был посох из рубинов, и этот старец стоял у ворот дворца.

20.

История о Халифе-мудром и магрибинце и том, что приключилось с ними после того, как дети Красного Царя отдали перстень, или продолжение рассказа второго узника

После того, как дети Красного Царя отдали перстень, магрибинец по имени Абд-ас-Самад поднял его на уровень глаз и произнес: