Не хотелось с ней спорить, и я лишь молча погладил ее по руке.
— Как только дадут зеленый свет, езжай прямо и постарайся затеряться в потоке машин, — тихо сказал я. — А мне нужно вернуться домой. Вспомнил сейчас, что не захватил с собой адрес приятеля. Придется добираться на автобусе.
С этими словами я открыл дверцу и выбрался из машины.
Мать еще успела бросить на прощанье удивленный взгляд, но в эту минуту светофор сменился на зеленый, и она, не успев понять, что происходит, автоматически подчинилась моей команде. Мгновенье спустя ее машина уже скрылась за громадным грузовиком-рефрижератором.
Я стоял на тротуаре, выжидая, куда двинется синий «шевроле». У меня не было ни малейшего представления, как можно остановить его, чтобы не последовал за матерью. Понимал я только одно: слежку за ней необходимо предотвратить во что бы то ни стало. Но как это сделать? Будто назло, мое хваленое воображение начисто отказывалось работать. Зато выручили ноги. Они вдруг зашагали сами собой, увлекая меня от светофора. «Шевроле» тут же снялся с места и… медленно покатил за мной.
Накрапывало. Дождя я почти не замечал — шел, погруженный в лихорадочные размышления. Одно из двух: либо преследователь не успел проскочить на зеленый вслед за матерью, либо та его в данный момент вообще не интересовала. Однако зазеваться он никак не мог — тогда, в туннеле Линкольна, он убедительно продемонстрировал свою выучку. Ему ничего не стоило догнать нашу машину, пока светофор еще позволял. Тогда это означает, что увязался он именно за мной! Но на что я ему нужен? Нет, скорее все же просто замешкался. Или из-за дождя не заметил, как мать проскочила перекресток. Мы ведь стояли у самой обочины и показывали вправо. Он мог подумать, будто мы собираемся повернуть. А может, его отвлекло мое неожиданное появление на тротуаре?
В любом случае теперь нужно было от него избавляться. Я уже довольно сильно углубился в Ист-Нэк. Улицу здесь пересекали многочисленные переулки. Дойдя до ближайшего, я нырнул в него и тут же наткнулся на телефонную будку. «Пережду здесь, — пронеслось в голове, — вдруг он проскочит». За мать уже не волновался — «неизвестный» следил сейчас за мной, значит, она спокойно успевает на свою встречу. Но раз уж я очутился рядом с телефоном, грех было им не воспользоваться. Торопливо набрав номер твоей службы сообщений, я попросил передать, что за мной увязался «хвост», но мне, скорее всего, удастся от него оторваться. Даже успел продиктовать кое-какие подробности, но тут из-за поворота снова показался знакомый синий капот. Дождавшись, пока машина проедет мимо, я выскочил из будки и стремглав кинулся через улицу. На мое счастье, движения там совсем не было. (Или только казалось, что не было? Сзади послышался визг тормозов и невнятная ругань.) Я знал, что неподалеку, на параллельной автостраде, есть остановка автобуса, идущего в Манхэттен. Только бы успеть!
Я успел. Мокрый, задыхающийся, вскочил на подножку в тот самый миг, когда водитель уже закрывал двери. Автобус сразу рванул с места. Отдышавшись, я оглядел салон. Пассажиров было всего четверо. Они сидели, плотно завернувшись в мокрые плащи и куртки. Двое явно спали, а о других ничего нельзя было сказать — их лица скрывали глубокие капюшоны. Я рухнул на заднее сиденье. Автобус стремительно несся вперед. Низкое свинцовое небо, казалось, вот-вот вломится в окна… Кого же все-таки преследовал неизвестный в синем «шевроле»? Вроде бы меня. Но нельзя было исключить, что таким образом он снова стремился запугать мать — как тогда, в туннеле. Почему-то вспомнились слова мистера Кэя, что я оказался «связующим звеном»… Между чем и чем? Кажется, он говорил о деятельности отца и авантюрах матери. Но была и другая возможность — я мог оказаться невольным посредником между матерью и тем человеком, которому завтра угрожала смерть… Все-таки поразительно, с какой бездумной легкостью она отказалась от последней возможности увидеться с ним!
Я, по-видимому, задремал: снова глянув в окно, увидел, что мы уже на мосту Вашингтона. Автобус двигался рывками — вероятно, где-то впереди время от времени возникали пробки. Припав к окну, я разглядывал вечереющее небо. Дождь кончился, среди туч то тут, то там появлялись голубые просветы.
Что-то заставило меня перевести взгляд на проезжую часть. И тут я его увидел опять. Нос синего «шевроле» почти упирался в заднее колесо автобуса. Меня он заметить наверняка не мог — окно было затянуто серой пеленой пыли и грязи, — зато я теперь видел его прекрасно. Светлые глаза, светлые густые курчавые волосы, тонкий рот, крупный нос, очки. Выглядел он симпатично и почему-то не внушал ни малейшего страха.
Тут автобус снова рванулся вперед, «шевроле» отстал, между ним и автобусом вклинились другие машины, и я потерял его из виду. «Прощай, приятель, мы больше не увидимся, по крайней мере, не сегодня, — подумал я. — Сегодня ты меня дома не найдешь!»
Он нашел меня куда раньше — ждал на конечной остановке, подняв воротник и запустив руки в карманы. Чем-то он удивительно напоминал отца, даже не знаю чем: то ли своим безошибочным профессионализмом, то ли манерой держаться, напряженным выражением лица, тем же ростом, тем же спокойным сосредоточенным взглядом. Да, он смотрел на меня внимательно, но абсолютно спокойно, как разглядывают муху с оторванным крылом — с некоторым интересом, но без всякой тревоги.
Сделав вид, что не заметил его взгляда, я неторопливо двинулся в сторону 41-й улицы. Он шел, сохраняя порядочную дистанцию, но не терял меня из виду. Ничего, дружок, сейчас потеряешь. Я помнил, что неподалеку от библиотеки находится просторный двор со стоянкой для машин. Мало кому было известно, что двор этот проходной: неприметная дверь в задней стене вела на черную лестницу соседнего жилого дома. Иногда мне случалось захаживать сюда после библиотеки, чтобы справить в уголке малую нужду, и я точно знал, что дверь тут никогда не запирают. Оставалось юркнуть в нее, выйти из дома через парадную, а там — поминай как звали…
Я шел неспешным прогулочным шагом, выжидая, пока на ближайшем светофоре свет для пешеходов сменится на красный, а для машин — будет все еще желтый. Дождавшись нужного момента, я во весь опор рванул через улицу. Мой расчет оказался безупречным: достигнув противоположной стороны, я услыхал за спиной рев моторов. Меня подвело любопытство: вместо того чтобы ринуться дальше, к заветному проходному двору, я обернулся. Очень уж хотелось поглядеть, как одураченный «хвост» отчаянно мечется с той стороны, не в силах прорваться через разделяющий нас сплошной поток машин. Но тут представилась очередная возможность оценить профессионализм моего преследователя. Его там уже не было. Недоумевающе поискав взглядом, я увидел расторопного незнакомца уже на середине улицы. Уверенно, без всяких признаков волнения, он лавировал среди несущихся на полном ходу машин, привычно уворачиваясь на каждом шагу от верной гибели и неуклонно приближаясь ко мне. Несколько секунд я, как зачарованный, следил за его точными, ловкими движениями, но потом спохватился и, не теряя больше времени, со всех ног кинулся под арку проходного двора…
Мой нехитрый трюк неожиданно увенчался успехом. Сквозь крохотное круглое окошко в плотно прикрытой двери я видел, как мой неугомонный сыщик суетится на стоянке, по очереди заглядывая под каждую машину, которых там было, по меньшей мере, штук двадцать. Ему явно не приходило в голову, что из двора имеется второй выход: дверь, за которой я стоял, была скрыта пышными кустами олеандра и даже цветом никак не выделялась на фоне рыжей кирпичной стены. Но я не мог позволить себе чересчур долго развлекаться таким забавным зрелищем. На цыпочках, чтобы не шуметь, я поднялся к парадному входу и, бесшумно толкнув пневматическую дверь, очутился на улице. Пересек автостраду, и через минуту, никем не преследуемый, уже пустился бегом по тротуару на противоположной стороне.
Уже вечер. Скоро семь. Значит, я «парюсь» здесь без малого восемнадцать часов. И все это время строчу, как заведенный. Осталось вроде бы немного, но кто может знать заранее.
