Дженис все еще не могла решиться, но Клайв проворно вышел из машины и открыл перед ней дверь. Ей ничего не оставалось, как залезть внутрь, и тут же она сама удивилась своему вялому и нерешительному поведению. Надо было просто уйти от них и предоставить их самим себе.

Леона быстро довезла их до центра Каскаиса, припарковала машину возле торгового центра и накупила разнообразной еды и вина. Дженис позабавило, как хозяева лавчонок бросались к Леоне, забыв о покупателях, которых в данный момент обслуживали. Почему? Потому, что все знали, из какой она семьи? Или она магически привлекала к себе внимание?

Когда все коробки, пакеты и бутылки были наконец сложены в машину, Леона проехала по узенькой улочке и свернула на дорогу к Гуинчо.

— Я знаю бухту получше этой, немного дальше, зато вдалеке от всех, и там очень тихо.

Дженис согласно кивнула, хотя скептически относилась к любому выбору, который делала Леона, но на этот раз она оказалась права. Здесь почти не было народу, только одна семья с маленькими детьми и две или три пары и группа молодых людей, которые плавали в совершенно прозрачной воде и загорали у лабиринта небольших скал.

Складывалось впечатление, что у Леоны в машине всегда под рукой купальники, полотенца и плавки.

— Полезно держать это в машине на всякий случай, — заметил Клайв. — Никогда ведь не знаешь, когда захочется остановиться и искупаться.

Он пошел переодеваться за скалу, чтобы девушки могли использовать машину. Красно-белый в горошек купальник Леоны был ей к лицу, контрастируя с ее гладкой загорелой кожей. Дженис видела, что ее собственный загар не шел ни в какое сравнение. Ведь у нее никогда не было возможностей Леоны загорать у собственного бассейна, не говоря уже о всех пляжах побережья.

Когда Леона разложила все привезенные ими продукты, а их могло хватить на небольшой пляжный буфет, Дженис опять почувствовала себя неловко, но решила есть только то, что привезла сама, а вином угостила своих спутников.

После ленча все трое растянулись на мягком горячем песке. Дженис прикрыла лицо своей шляпой с широкими полями. И тут Клайв поразил ее, сказав, что сегодня он узнал ее именно по этой шляпе, похожей на большое колесо.

— Ты что, помнишь шляпы всех своих подружек? — резко спросила Леона.

— Да нет, я помню только эту, — усмехнулся Клайв.

Дженис решила притвориться, что задремала, но вскоре Леона объявила, что они не могут надолго здесь задерживаться, так как ей надо ехать домой переодеваться.

Сняв шляпу и приподнявшись на локте, Дженис поинтересовалась, куда же Леона собирается вечером.

— Мы приглашены на прием в посольство, — пояснил Клайв.

— Рада за вас, — пробормотала Дженис.

— Но ты тоже должна там быть. Разве Уитни не приглашен? — Клайв в удивлении поднял брови.

— Мне ничего об этом не известно, — ответила Дженис и тут же заметила торжествующий блеск глаз Леоны.

— По-видимому, он решил тебе об этом не говорить, — продолжал дразнить ее Клайв. — Интересно, кого же он берет с собой? Может быть, Сельму? — И он бросил быстрый взгляд на Леону.

— Вокруг Сельмы достаточно мужчин, готовых пригласить ее на любую вечеринку, — поспешно ответила Леона с явным удовлетворением.

Наступила короткая пауза, затем Клайв спросил, не сегодня ли начинается конференция.

— Думаю, ты знаешь об этом столько же, сколько и я, — осторожно ответила Дженис.

— Ну тогда я тебя там увижу, ведь ты, как всегда, будешь висеть на руке у Уитни.

Леона растянулась на песке и закрыла глаза, тем самым показывая, что разговор ее не интересует. Дженис отгородилась от Леоны и Клайва тем, что закрыла лицо шляпой. Она так хотела, чтобы они поскорее уехали, и тогда она проведет остаток свободного дня в тишине и покое. Ведь они просто навязались к ней и помешали насладиться природой и отдыхом. А Леона приставала со своими бесконечными вопросами, делала замечания по каждому поводу и не давала ни минуты покоя. Дженис поняла, что не сможет задремать, и села на песке.

— Ты собираешься еще поплавать? — спросила Леона.

— Возможно. Клайв, сколько сейчас времени? — поинтересовалась Дженис.

— Только половина третьего, — лениво ответил тот.

— Но у тебя ведь были часы. — Леона взяла Дженис за руку и показала на светлую полоску кожи от ремешка часов.

— Они в сумке. Я все время забываю их снимать перед купанием. Идешь в воду?

— Чуть позже. Я еще не готова.

Дженис вошла в воду и поплыла в открытое море, потом перевернулась на спину, чтобы немного отдохнуть, насладиться видом голубого неба и почувствовать мягкое объятие воды на своем теле. Ну почему эти двое настояли на том, чтобы провести день вместе с ней? Чтобы рассказать ей о предстоящем приеме в посольстве и намекнуть, что Эверард там тоже будет?

Она лежала и представляла парк посольства с гуляющими там Эверардом под руку с Сельмой. Может быть, поэтому он отослал Дженис отвезти документы шведам в Эсторил и предложил отдохнуть одной до конца дня? Чтобы она ему не мешала? Конечно, кому приятно тащить за собой вечно висящую на твоей руке секретаршу и быть вынужденным ее всем представлять.

Прошло еще несколько минут, и она повернула к берегу, ища глазами Леону и Клайва, но, как ни странно, их нигде не было. Она поплыла обратно и прошлась по берегу к тому месту, где они сидели все вместе. Только ее полотенце, шляпа и белая сумка валялись у темной скалы. Леона и Клайв исчезли. Не было и следа их присутствия. Она стала их громко звать, но безуспешно, никто не откликался, лишь несколько незнакомых людей на пляже повернули головы на ее крик.

Разве Леона могла уехать, не сказав ей ни слова? А Клайв? Она подобрала свои вещи и поднялась по каменистой тропинке к дороге, где должна была находиться машина. Но машины Леоны там не было. Лишь грязный черный и пустой седан был припаркован у дороги. И только теперь до нее дошел весь ужас происшедшего. Вся ее одежда осталась в машине! На ней было только белое бикини и в руках большое пляжное полотенце. В этом она никак не могла появиться в поезде. Ничего не оставалось, как купить дешевенькое платье в лавке в Каскаисе. Еще хорошо, что на ней остались ее сандалии, а то бы пришлось идти босиком.

Дженис присела у дороги, открыла сумочку, чтобы посчитать деньги и посмотреть на часы, ведь Эверард просил ее вернуться в гостиницу и дождаться важного звонка из Лондона.

И тут ее охватила паника: кошелька не было. Она высыпала содержимое сумки на полотенце, но коричневого кожаного кошелька с деньгами там не было. Все ее деньги, обратный билет на поезд до Лиссабона, золотые часы — все исчезло.

Завернувшись в полотенце, она бросилась обратно на пляж и снова обыскала то место, где они сидели вместе. Леона собрала все свои многочисленные коробочки и бутылочки, оставив только бутылку вина, которое принесла Дженис, и пустую коробку. Оглянувшись вокруг, она увидела, что почти все ушли с пляжа, кроме одной влюбленной парочки. Она подошла к ним и на плохом португальском спросила, сколько времени, но мужчина только пожал плечами и указал на руку, показывая, что у него нет часов. Она попыталась ему объяснить, что у нее украли кошелек, но он ничего не понял. Дженис заговорила на французском, и женщина ответила ей, что никого подозрительного они здесь не видели. Поблагодарив их, Дженис снова вернулась на место их пикника, но все было напрасно, ее надежда, что, может быть, кошелек просто выпал из сумки и попал между камнями, оказалась напрасной.

Что же ей теперь оставалось делать? Как добираться до Лиссабона без денег и билета? В любой другой день это не имело бы значения, когда она вернется в гостиницу. Но случилось это именно сегодня, после того как Эверард несколько раз ее предупредил не опаздывать. Его слова эхом отдавались у нее в ушах: «Вы должны быть в гостинице до шести вечера». Просто беда, если она не сможет выполнить своего обещания.

Дженис вышла на дорогу и спросила по-португальски первого встречного, сколько времени. Когда тот показал ей циферблат, она растерялась: было уже без четверти пять!