Гармонию и партии расписал ТТ. Эта «вещь» вообще для вокалиста и соло трубы. Мягкая, лиричная, «вкусная». Правда не всегда свинговые «пачки» (Тромбон, сакс и труба) в сопровождении точно звучали, но это деталь. Отшлифуется. ТТ был уверен. Скрипки из подлинника он заменил на органовые ходы. На органе регистров тьма, сейчас ТТ отдельно отрабатывал – то вступление, то хроматику на трубе. Кстати, хроматика у Стаса получалась здорово, сверху и вниз, семь хроматических, шестнадцатыми нотками, как мячики по ступенькам… мягко и на пиано. Как выдох… А вот начало… ТТ уже который раз останавливает оркестр, недоволен звучанием трубы. На его взгляд, нет нужного состояния в звучании трубы, нет драйва. Стас уже и не смотрит в ноты, запомнил всё, прикрыв глаза, пытается найти то необходимое эмоциональное состояние в себе… Уже вот-вот… Вот-вот…

А тут… эти, фанатки! Идиотки! Нарушая полный запрет на всяческие посторонние звуки на репетиции…

С восторженным визгом, вприпрыжку, с объятиями… «Ура, ура, мальчики, такая новость, такая… радость! Ура! Нам повезло! Нам повезло! Ура, ура!» ТТ едва отбился от объятий. Вилли не стал отбиваться, а Арчи, краснея от смущения, даже со стульчика сполз, якобы за выпавшими палками.

– Вот, смотрите, смотрите, – тыча в музыкантов планшетником, обрадовано верещала красавица Ленка. – Для нас конкурс объявлен! Конкурс! Я записала. Джазовый. С поездкой в турне.

– Да, да! Сейчас передали. Только-только. По телику. Вы слышали? Медведев сказал.

Музыканты опешили от неожиданного натиска, после лирической «She's Funny That Way» не могли сразу включиться в такого рода эйфоричное состояние девчонок, выглядели если не испуганно, то довольно заторможено. Словно таящий лёд в горячей воде.

– Какой Медведев? – спросил Толян, руководитель.

– Да ты что, Толечка! Это же этот, заместитель Путина, Медведев, ну!!

– Ааа! И что?

– А то! С большим гонораром, причём! Вот, смотрите, – Музыканты тупо склонились над планшетником. Ленка ткнула наманикюренным пальчиком в экран. На экране возникла большая комната с высоким потолком и длинным столом. По обеим сторонам сидели мужчины с важными лицами, представительского вида. В конце стола восседал человек тоже в пиджаке, белой рубашке и синем галстуке. За его спиной флаг России, и жёлтого цвета герб на красном квадрате. Изображение быстро «наехало» на лицо в конце стола. Его сразу все узнали, это же…

– Это заседание, да? – Спросил Арчи.

– Тише ты, Арчюлик, это совещание… – одёрнула Тамара.

– А!

CD-юшника.

Так музыканты и узнали, что кто-то объявил музыкальный конкурс джазовых коллективов, что этим будет заниматься заместитель министра культуры Давыдов, что…

– А кто такой этот Давыдов? – Спросил Билл. – Вроде поэт какой-то? Я где-то слышал. Но он же Денис, кажется…

На Ленкином лице, как и на лицах двух других девчонок, отобразилось дикое удивление.

– Ты что, не слышал, тебе же только что сказали, заместитель министра он. Начальник.

– А! – Пристыжено кивнул головой Борис.

– А кто объявил конкурс, откуда? – Поинтересовался Вилли, басист – контрабасист.

– Ну из Австралии же, Вилли!

– А я знаю! – Обрадовано воскликнул барабанщик Арчи. – Столица Австралии Мельбурн, это остров, бывшая колонии, и там свободно бегают кенгуру. Как в Индии коровы.

– Арчи, сам ты кенгуру. Столица Австралии Канберра. Вот, смотри. – Ленка чиркнула пальчиком по экрану, на экране планшетника возникла официальная справка: Территория Австралии – 7,7 млн. кв. км; население – 18,7 млн. человек; столица – Канберра; официальный язык – английский; денежная единица – австралийский доллар (100 центов)… – Канберра! Понял? Двоечник. А Мельбурн у них просто город, как у нас Северная столица.

– Как дам сейчас по…

– Так, стоп, остыньте, – прервал назревающую потасовку Толян, руководитель. – Я понял. Где Австралия, и где мы?! Всё, кончаем базар. Это не для нас. Мы здесь ни каким боком не проходим. Не сыгрались ещё, не профи, у нас нет репертуара, не засвечены, у нас нет менеджера…

– Продюсера, – поправил Вилли.

– Да, – подтвердил ТТ. – И вообще, Ленка, кто вам разрешил врываться и срывать репетицию, а? – Набросился на фанаток. – Марш отсюда. И вы тоже, – Перевёл гнев на музыкантов. – Уши развесили… Репетируем, репетируем. А это всё, – уже в спину Ленке с планшетником, – плюньте и забудьте. Канберра, понимаешь, у них, Мельбурн…

Девчонки бросились в свой угол, там места для «своих» были, недовольно между собой переглядывались. ТТ сел за электроорган, музыканты взяли инструменты.

– Так, Стас, пройдём отдельно твою партию… Прямо с неё… Настройся. – ТТ опустил руки на клавиатуру инструмента… – И-и-и…

Уже через пять минут Вилли, голосом Фрэнка Синатры, проникновенно пел «Shi,s Funny That Way», девчонки, обнявшись, медленно переступали в танце, грустили. Томка почти рыдала.

У Министерства культуры РФ работы как известно не в проворот. Но, извините, поручение ДАМа – председателя кабмина – само собой, расталкивало все сверхочередные.

Торопился и замминистра Иван Маратович Давыдов. Кабинеты почти рядом. Едва не опоздал. Войдя к руководителю министерства в кабинет, он спросил… Кабинет можно не описывать, в каждом миллиметре его большого пространства выглядел он сверхкультурно и сверхдостойно, даже дорого, как и все кабинеты такого уровня. В принципе, так и должно быть. Как-никак руководящий культурный орган. Министерство РФ. А это, вам, не офис какого-нибудь ЛУКОЙЛа или Газпрома. К тому же, новый министр ещё не успел его перестроить под себя. Ждали заказанную мебель, и прочее.

Упав и провалившись в мягком кресле, Давыдов недовольно поёрзал, умащиваясь, спросил:

– Вы по поводу австралийского конкурса, Владимир Ростиславович?

– Да! – Откладывая сотовый телефон, по которому только что с кем-то разговаривал, ответил министр. – Вы посоветовались с Анной Юрьевной? Наши действия.

– А всё просто. Хотя я не понимаю, Владимир Ростиславович, почему именно я вами назначен. У меня же открытие «Ленфильма» на носу. Санкт-Петербург. Документы, переговоры, финансы, остаточную мафию ещё нужно у киношников с хвоста скинуть… Вы же знаете.

– Иван Маратович, тут большие деньги. Деньги! Министерству не помешают. Сейчас тем более.

– Я понимаю, но…

– Никаких «но». Я уже премьеру доложил. Вашу кандидатуру он одобрил. Наши действия?

– Докладываю. Мы считаем, что с выбором коллективов нет проблем. Их в Москве много. Считай, в каждом ресторане готовый состав.

– Рестораны отпадают.

– Хорошо. Тогда есть вообще только джазовые коллективы и Бриля, я знаю, и Фонограф, например, и…

– Фонограф я знаю, – перебил Мединский, – сильный коллектив. Сейчас ведёт конкурс «Голос».

– Да! Я тоже смотрю. Сильный состав. А голоса, о! И фигурки у некоторых тоже… – Подтвердил Иван Иванович, и, смешавшись под строгим взглядом министра, заглянул в один из приготовленных листков. – Вот, пожалуйста, и «Маримба Плюс», есть, и Камерный оркестр джазовой музыки Олега Лундстрема, и Кавер группа «Нео Стиляги», и Джаз Бенд «Богема Джаз», тот же «Фонограф-Джаз», например, с руководителем Сергеем Жилиным, и «Прожектор БАМ», и… да их больше сотни, Владимир Ростиславович. Целый батальон. Вот, посмотрите, Анна Юрьевна с Интернета сняла.

Министр листки взял, но смотреть не стал, отодвинул от себя.

– Иван Маратович, ни БАМ не подходит, ни Фонограф, ни… Вы внимательно читали условия конкурса?

– Да, читал.

– Там предельно чётко обозначены критерии. Музыканты должны участвовать непрофессиональные, не из государственных коллективов, подчёркиваю, и без вокала.

Иван Маратович изобразил на лице сильное удивление, даже легкую иронию.

– Так нет же ничего проще, Владимир Ростиславович, мы уже продумали, взять и составить нужный коллектив из профессиональных ребят и выставить. Сколько угодно можно таких коллективов создать … Лишь бы деньги были. А деньги, как я понимаю, есть. В смысле будут. А почему так много?